Падший – 2 - Павел Барчук

Вас, отец Патрик, даже могут отправить в ад. Быстрее, чем ваша женушка успеет потрясти своей тощей задницей перед соседом-алкоголиком. Потому что вы сейчас изгоняете призрак невинноубиенного человека из его родного дома…

— Заткнись. Пожалуйста. — Прошипел я сквозь зубы.

Мы двигались с призраком вдоль границы, отделяющей мир смертных от Пристанища, и я искренне начал думать, что, пожалуй, Марков с его тупыми вопросами всяко приятнее, чем этот викторианский юноша, убитый братом. Я даже где-то начал понимать брата. Уверен, у парнишки были причины грохнуть родственника. Хотя, бы потому, что этот родственник трындит без перерыва. Совершенно раздражающий тип.

— Эээ, нет, демон. Раз уж ты решил использовать меня, как му́ла для перевозки твоей персоны, будь добр слушай. Я давно не говорил ни с кем, кроме призраков. Ну еще кроме отца Патрика. С ним беседа выдалась буквально на прошлой неделе. Потому что мой дом арендовала какая-то сраная харчевня! И да, слово «сраная» в данном случае оправдано. Ты понимаешь, демон, я ведь знаю толк в хороших заведениях. Так вот. Ресторан, который занял мой дом, он не столько открылся, сколько умудрился скрыться от государственных органов, мечтающих его закрыть, сжечь дотла и посолить землю. Там ужасный, просто отвратительный интерьер. Дичайшая безвкусица. В этом ресторане подают просто наимерзейшую курицу и поганые яйца. Чтоб ты понимал, если судить по вкусу омлета, можно заподозрить, что курица, отложившая яйца, жила в наркопритоне. О стейках ты даже не захочешь думать. Они наверняка не соевые, но животные, из которых их изготовили, вряд ли водились на этой планете. И это не мое мнение, демон. Это мнение посетителей, которым довелось оказаться в чертовой харчевне. Представь себе, хозяин ресторана решил, будто призрак не соответствует статусу его заведения. Я! Я не соответствую статусу. Да они явились в мой дом! Я больше ста лет терроризировал жильцов, требуя разыскать брата. Семьи сменяли друг друга, но я всех доводил до психоза и нервного тика. А хозяин ресторана вызвал экзорциста. Нормально? Ну я, конечно, культурный человек. Однако, отцу Патрику показал все, на что способен. И пусть скажет спасибо, что я не позволил продлиться сеансу его бездарного экзорцизма до следующего ледникового периода. Если бы я что-нибудь не предпринял, наши останки выкопали бы через миллион лет и удивлялись бы, почему мой скелет душит скелет священника.

— У тебя нет скелета. — Закипая от злости, сообщил я призраку. — У тебя ни черта нет. Есть только субстанция, которая существует лишь потому, что ты упорно цепляешься за место своего убийства, не позволяя душе отправиться туда, где ей и место. Но если ты сейчас же не заткнёшься, я гарантирую тебе очень быстрый перевод с должности ресторанного призрака на должность мусорщика в Аду. Ясно⁈ Будешь драить сортиры.

Этот чертов Ричард довел меня до ручки. Честное слово. Однозначно, мне больше нравится, когда призраки агрессируют и воют, чем когда они так много говорят.

Конечно, скрывать не буду, я тоже слегка паренька расстроил. Ну как слегка… Наверное, очень расстроил. А во всем, если уж откровенно, виноват, конечно, Марков. Потому что, когда викторианский юноша сообщил мне о патологоанатоме, а вернее о его сложностях, я сразу подумал, это — проблема.

Хм… Нет. Слишком мало экспрессии. Не очень понятно, насколько меня переполняла злость после рассказа призрака. Это была охренеть какая проблема!

В чем проблема? Да в Маркове, конечно!

Если наш одаренный Говорящий вляпался в охранные заклятия, то сам он оттуда не выберется.

Конечно, я слегка лукавил, описывая Маркову страшные страсти, ужасные ужасы насчет того, что он сгорит, превратиться в ледышку и все такое. Хотел его напугать посильнее, потому что знал, если Степан будет неосторожен, мне придется идти и вытаскивать его. За шиворот. Как котенка, который нагадил на ковер, а теперь в своей же куче сидит и смотрит несчастным глазами. А я вообще не люблю котят, особенно обосравшихся.

Однако, видимо, такие чувства, как страх и осторожность патологоанатому незнакомы. Он ухитрился все же создать проблему. А теперь о самой проблеме.

Марков — человек. Обычный смертный. В Пристанище отправился не он сам, а его дух или душа, называйте как хотите.

Чисто физически тело Степана все время оставалось в лесу. Оно, это тело, сидело ровно на том месте, где я ему велел сидеть.

Это тоже, кстати, был один из факторов, повлиявших на скорость моего «разговора» с легионерами. В силу тупости они не обратили на Маркова внимания. Но только потому, что не успели. Если бы наша «беседа» затянулась, демонам могла прийти в голову опасная мысль — оторвать, например, башку странному неподвижному смертному, который выглядит так, будто разучился дышать.

Соответственно, пока я разбирался с демонами-наемниками, Марков вполне себе спокойно сидел с закрытыми глазами, отключившись от реальности.

Внешне патологоанатом напоминал буддиста в нирване. Ужасные люди, кстати, эти буддисты. У них особое отношение к грехам — верят в свою ка́рму. Проще упрямого осла сдвинуть с места, чем буддиста подтолкнуть к грехопадению.

Поэтому в Аду буддистов нет. Шляются, сволочи, в перерождения раз за разом. Хотя… Не знаю, что лучше: оказаться в каком-нибудь круге Ада или возродиться камешком на дороге.

Однако, не об этом речь. Вернемся к тому моменту, когда призрак сообщил мне о вопящем патологоанатоме и поговорим о моей персоне.

Я — Падший, Люцифер. Если мне придется отправиться в Пристанище, то, естественно, явлюсь я туда вовсе не в виде Забелина. Потому что сосуд чисто физически тоже останется в лесу. Грань пересечёт конкретно Владыка Ада.

То есть, у всех на виду… Ну ладно, не у всех. На виду у кучки призраков мне придется открыто перемещаться в своем родном обличии. Мой Флёр, который сейчас наполняет мажора-смертного, едва я ступлю на территорию призраков, автоматически приймет вид настоящего Люцифера.

С другой стороны… Призраки из Пристанища очень нехотя выходят за его пределы. Они гуляют исключительно до места своего убийства, надеясь наказать виновников, и обратно.

В конце-концов, кто вообще будет слушать этих призраков? Имею в виду Ад или Небеса. Ни демоны, ни ангелы куски эктоплазмы, которые до одури жаждут мести, никогда всерьез не принимали.

В Распределитель поступают призраки, готовые расстаться с душой. Но даже с ними разговор обычно недолгий. Вот — бумага, вот — гусиное перо. Пишите, гражданин, ваши грехи. Чернил нет, строчите кровью.

А уж обитателей Пристанища вообще никто не замечает. Даже Отец. Поэтому, как говорят смертные, что произошло в Вегасе, останется в Вегасе. Ну вы поняли сравнение.

Так вот. Вернемся на полчаса