Офис - Юрий Ра

её продавать бросился? Деньги нужны? А кому они не нужны? Продает — значит или тачка барахло, или он надеется её тебе всучить как лоху задорого, а потом себе купит нормальную машинку. Обидно сейчас было, да?

Перегонные тачки прорываются через границу Германии, едут как танковые колонны Манштейна через Польшу, через кордоны бандитов и милицейские заставы. Врываются на территорию бывшего СССР и исчезают, растворяются сначала на просторах наглой Белорусии, а потом и в России. Автолюбители из провинции знают, что выбор в Москве не чета местному рынку, потому едут за вожделенными колесами в столицу. Москвичи в курсе, как дорого тут, поэтому ищут адекватный вариант покупки бэушной иномарки где-нибудь за пределами Москвы. Так и живёт страна в непрерывном движении.

К чему я веду? Да к тому, что Фролов пока не определился ни с автомобилем, ни с вариантом поиска. Его автомобиль нашел его практически сам. В субботу, когда на уже просохшем дворе Пётр возился с ребятишками, уча их пользоваться плотницким инструментом, за воротами забибикало оно. Оно — событие. Она — судьба. Или всё-таки он?

Это был темно-синий «Мерседес». Уже потом на Фролова посыпались детали. Сто двадцать третьей модели, семьдесят восьмого года выпуска с бензиновым двигателем объема два с половиной литра и мощностью сто тридцать лошадей (без одной лошадки). Безумно мощный бензиновый движок и ручная коробка передач как бы намекали на агрессивный стиль вождения. То есть в голове у Фролова было понимание, что эти характеристики весьма унылые в сравнении с уже выпускаемыми спортивными японцами и накачанными ноздрястыми немцами фирмы «БМВ»… Но если сравнивать с «Нивой» или «Волгой», то делать это можно было чисто ради смеха. Мерседес даже в Африке Мерседес, а уж конкретно этот — тем более. И плевать, что ему уже шестнадцать лет. Настоящие мужчины к этому возрасту еще даже не мужчины, а юноши. Решено — морально Пётр уже сроднился с тевтонской силой темною, с шикарной немчурой. Оставалось только уговорить жабу выписать три с хвостиком тысячи баксов за это чудо.

Но это было чуть позже, а сейчас он шёл к калитке с целью выяснить, кому это понадобилось тереть протектор об асфальт именно возле его дома. Еще и утыкаться носом в ворота, словно водитель был уверен, что ему разрешат заехать во двор. И кто это там такой уверенный за слегка тонированным стеклом? Ага, Лузгин. Новой тачкой приехал похвастаться, что ли? Так есть перед кем, небось целый завод у него под боком. Поставил машину на площадку перед заводоуправлением и хвастайся. Фролов не угадал, всё было не настолько здорово у бывшего друга.

— Привет, Пётр! Открывай ворота! — Высунувшись из окошка прокричал Лузгин.

— И тебе привет, заезжай. — Пётр открыл ворота, давая возможность загнать машину. Чего цирк с разборками для соседей устраивать? И даже указал рукой на лавочку, определяя место беседы. В дом не позвал.

— Петь, тут такое дело: выручи! Срочно нужно пять тысяч долларов, одолжи по дружбе.

— По какой дружбе? — Фролов был слегка обескуражен. Это прямо или наглость несусветная или отчаяние.

— Я знаю, у тебя есть! Ты мужик зажиточный.

— Не мужик я. А что есть, то не про вашу честь.

— Пётр, реально очень надо. Ты же меня знаешь, я через месяц как штык отдам.

— Случилось чего? — Ну правда, вдруг у человека трагедия, а он не в курсе. Фролов приготовил кулёк с воображаемыми семками и приготовился слушать.

— Да нет. Просто… понимаешь, платежи за кредитную квартиру просрочил за несколько месяцев. Служба безопасности трясёт, типа срочно погаси. — Лузгин врал в глаза и понимал, что врет не талантливо.

— Понятно. Ну тогда гаси, не подводи хороших людей.

— Да чем⁈ Выручи, а.

— Саш, я вижу такой расклад: ты оббегал всех, кого мог. Или что-то собрал, но не всё, или тебя всюду послали. И как самый дохлый, самый последний вариант — ты прискакал ко мне. Так же и отдавать будешь. Всем по мере возможности, а мне по остаточному принципу. Я же не опасный, я потерплю. И это еще, если тебя не убьют.

— Чего это меня убьют? — Лузгин аж вздрогнул от неожиданности. Видимо, с такой точки зрения он на ситуацию не смотрел.

— Не знаю. Квартира у тебя хорошая, за такую можно и грохнуть. Или в воспитательных целях. Ты вон, — кивок на Мерседес, — машину продай, раз деньги нужны.

— Не вариант. Деньги нужно отдать завтра с утра.

— Ну… на тачку нашел, значит и на взнос найдешь.

— Да не, машину я на бильярде выиграл.

— Так пойди еще выиграй, сколько не хватает. — Ситуация стала чуть яснее.

— Ну да, уже один раз выиграл. Бегаю теперь. Будь человеком, Пётр, помоги. Мы же друзья!

— Да ладно! Точно, друзья⁈ Здорово ты мне помог, я только что вспомнил. Теперь вот семью вижу только по выходным. По дружбе, не иначе. А какие ты, друг, песенки пел, как на мне катался: выходные не для нас, сейчас надо авторитет наработать, а потом… Ты-то уже наработал авторитет свой, по выходным не ходишь на завод?

— Да чего ты! Скажи лучше, поможешь?

— Так уже сказал пару раз. Неслышно было? Во! А давай я у тебя тачку куплю!

— Давай! Пять тысяч! — Лузгин просветлел лицом.

— Не, столько у меня нет. Есть только три двести. Всё, нажитое непосильным трудом, готов выложить — цени!

— Да ты офигел! За такую машину — и три тысячи⁈

— И еще двести.

— Да ты посмотри, какой автомобиль! Это же сказка!

И на Фролова полились характеристики и подробности этого замечательного представителя немецкой автофауны. Петру реально понравилась машина, а уж в сравнении с рядом стоящей «Нивой» синий Мерс блестел особенно маняще. Но слово было сказано — у Петра в наличии только три тысячи двести долларов. Дай он попятную хоть на пару сотен, Лузгин решит, что можно и больше слупить, а потом еще больше.