Вовка – центровой – 6 - Андрей Готлибович Шопперт

Фомин тоже голос повысил, чтобы пересилить шёпот и ворчанье голосов в раздевалке. — Мы приехали в Италию с целью заработать денег для поездки на чемпионат Мира нашей команды и на строительство детских больниц. На этот матч билеты купили уже восемьдесят тысяч человек, и ничего наш проигрыш или выигрыш не изменит, а вот в Риме на два следующих матча, скорее всего, ещё все билеты не куплены и разгромим мы если «Милан», то болельщики в Риме могут и не захотеть пойти на матч, где их любимцев будут избивать. Только билеты ещё не всё — есть ещё пожертвования, и их точно будет меньше, если мы унизим местные команды. В Италии футбол — это не просто игра — это половина их жизни. Религия. Кому понравится, если людей, на которых ты молился, унизят русские⁈ Большая часть тех, кто делает пожертвование — это богатые люди, и они не любят коммунистов, то есть нас. А после проигрыша их команды, если раньше и думали несколько десятков тысяч лир на больницы в СССР пожертвовать, то резко передумают. Не сильно голодают эти русские коми, если вон как бегают, и вместо того, чтобы работать, в футбол играют.

Народ молчал, даже чекисты назад сели на скамью, с интересом и полуулыбкой на Вовку посматривая.

— Я проигрывать специально не буду! — поднял руку Виктор Шалимов. И тут же ещё десяток рук вскинулось.

— Да вы дадите мне договорить⁈ — опять повысил голос Фомин.

— Всё одно я поддаваться не буду, — успел буркнуть Шалимов, прежде чем на него зашикали.

— Продолжу! — Вовка осмотрел команду, — Именно такой реакции я своими словами и хотел добиться, — народ глаза выпучил. — Ну, вы зажатые ходили, опять же, вам тут про ответственность наговорили, и вы ещё больше скукожились. А нужна злость спортивная. Настрой на победу! Что сделали французы во время этой войны? Они решили, что выгоднее лечь под Гитлера. И сытно, и воевать не надо, люди живы останутся. Ну, позабирают евреев в лагеря и коммунистов, так и ладно, зато мы будет сыты и живы. Нельзя! Нельзя делать то, что выгодно, когда вопрос стоит о твоём достоинстве. Нужно биться до конца, до последней капли крови. Только так можно победить. Только так можно выиграть. Даже если нам выгоднее проиграть, мы всё одно должны выиграть у «Милана», а потом у «Ромы» и «Лацио». Один раз позволишь себе поддаться на такие уговоры и всё, будешь делать так всю жизнь, приспосабливаться, оправданий своим поражениям искать.

— Ты, Фомин, оратор настоящий! — кивнул в наступившей тишине Вовке Савин.

— Не всё ещё, мужики. Есть и бочка дёгтя. Итальянский футбол — это особый футбол. Если за игру не унесут трёх — четырёх человек с поля в больницу на носилках, то на следующий матч с участием этих команд не придёт ни один болельщик. Они считают себя гладиаторами. И ведут себя именно так. Они устраивают кулачные бои на поле, прямо как в хоккее. Они умышленно бьют по ногам, особенно защитники. Я посмотрел результаты их матчей в газетах, одиннадцать на одиннадцать не закончился ни один из сотни матчей чемпионата. (Чуть преувеличил Вовка для эффекта, но не запредельно). Там настоящие костоломы в защите, и судьи не реагируют на их грубую игру. Для них грубость — это часть футбола, без неё смотреть на матчи не интересно. Это не нарушения — это зрелище, за которое зрители заплатили деньги. Даже не знаю, за что тут судья может удалить игрока, разве он с ножом выйдет на поле или с дубинкой.

— Вот это ты воодушевил пацанов⁉ — крякнул Чернышёв.

— Я предупредил, а то они могут опешить от манеры игры соперника. И знаете, как бороться с такой манерой игры? — Челенков осмотрел пацанов, да они все почти старше Вовки, но не Фёдора Челенкова — для него просто дети.

— Длинный пас, не нужно держать мяч, чтобы защитники тебя не били, у тебя не должно быть мяча, — поднял руку опять Виктор Шалимов.

— Точно. Не держите мяч, принял, обработал и сразу отдал. Сразу. Пробежал с мячом пять метров, и ты уже со сломанными ногами едешь в больницу. А теперь давайте выйдем и порвём действующих чемпионов Мира, докажем им, что за двенадцать лет их футбол безнадёжно устарел. Они просто неповоротливые тюлени. Жирные и медленные. Да злые и кусачие, но медленные.

На этот раз гимн над стадионом играли правильный. Вовка Савину напомнил о случае в Стокгольме, и тот с собой пластинку взял на всякий случай. Итальянцы свой пели и даже кричали, и только стоящие с самого краю трое шведских нападающих молчали. На исполнении гимнов перед играми настояли наши дипломаты. Типа, вы представляете здесь не себя, а СССР, и гимн должен прозвучать. А итальянцы и не возражали. Лишний пафос футбольному матчу не повредит.

Футболисты «Милана» вышли в своей домашней форме — футболки с вертикальными чёрными и пурпурно-красными полосами. Красиво. Динамовцы были в своей обычной — сине-белой форме. Единственно, что она тоже уже была сделана из шёлка и сидела в обтяжку. И это было единственным видимым преимуществом пацанов, на поле сухо и мокшановские бутсы с длинными шипами на этот раз не помогут. Вовка с сожалением должен был констатировать, что итальянцы уже поняли, что одежда футболистов должна быть короче и уже. До той формы, что привезли динамовцы, ещё далековато, но огромных трусов до колена на футболистах Милана не было. Вся надежда на мастерство. И на волю к победе.

Событие тридцать второе

Есть два искусства, которые могут возвести человека на высшую ступень почёта: одно — искусство хорошего полководца, другое — искусство хорошего оратора.

Марк Туллий Цицерон

Ну, Вовка ждал примерно такого начала. Прессинг? Навал? Атакующая манера игра? Всё вместе. Итальянцы… Хотя Фомин прочитал листовку, выпущенную президентом «Милана» Умберто Трабаттони к матчу: исландец Альберт Гудмундссон, ирландец Пади Слоан, и три шведа. Получается, что половина команды — варяги. Пусть будет — россонери, так комментаторы называют футболистов «Милана», переводится это просто — красно-чёрные. С первых же секунд россонери попытались перевести игру на поле русских. Фомин, державшийся чуть позади общей массы футболистов, рядом с левым защитником Милана, даже присвистнул. Россонери этих, создавалось такое ощущение, что в два раза больше, чем динамовцев. Они шли свиньёй эдакой через центр и три шведа