Петр Третий. Огнем и Мечом - Владимир Викторович Бабкин

В общем, мало тут яркого героизма, пожарищ и прочего, о чём он с упоением читал в книгах. Просто военная работа. Часто унылая и скучная, да так, что солдаты начинают забывать о том, зачем они здесь. Солдату тоже скучно и поддерживать дисциплину офицерам и всякого рода фельдфебелям бывает непросто. Придумывают солдату занятие, чтоб некогда было дурным мыслям залезать в его голову. Ну, а какие у бойца занятия? Оружие чистить, в караулах стоять, постираться, быть поближе к кухне. Иногда в атаку сходить. И так день за днём.

Это будни военной работы, а не муштра для парада. И я поощрял это. Да, каждый солдат должен знать свой манёвр и без бесконечной шагистики и постоянных учений добиться слаженности строя было невозможно, но я совершенно не страдал показушной частью воинской службы. Тяготы и лишения — это суровые будни, а не придурь начальства. Солдат должен уметь побеждать. Иметь навык к этому и волю.

И я против героизма. Героизма, в плане надрыва, исполнения чужих идиотских приказов и ошибок командования. Нисколько, упаси Бог, не ставя под сомнение героизм русского солдата, я против того, чтобы солдат мой жизнью своей расплачивался за бравурные отчёты или глупость командования.

Да, перед Семилетней войной у меня был свой 1937 год. И головы полетели, и прочие чистки случились. Это не добавило мне популярности в высшем свете. Но, пока, переворот мне не грозит. Скорее «случайно» убьют на поле боя.

И похоронят державно в Петропавловской усыпальнице.

Ладно, пустое.

Да, я готовился к этой войне. И армию свою готовил. В том числе и в части униформы войск. В отличие от моей реальной истории, я решительно отказался от копирования «лучших европейских образцов» в части формы одежды, обуви и прочего. Уж, тем более, я не пытался копировать прусскую армию. Мои солдаты не носят штиблет. Для рядовых полусапожки для лета, валенки или чёсанки с прочной подошвой и кожаным носком на зиму. В каждом батальоне своя «швальня» — отделение шорников, портных, сапожников. Мундиры и головные уборы я почти не менял. Дорого и времени мало. Да и то что уже на складах лежало изношено быть должно. На новую же войну уже в испытании образцы есть. Та же форма егерей более удобна и носка.

Усмехаюсь. Тут уж, после моих зимних походов, сам Фридрих начал перенимать наши лучшие и опробованные наработки. Не потому что мы сильно умные, а потому что он увидел на практике эффективность русской одежды для солдат во время той же битвы при Маастрихте. Наша армия совершила марш-бросок через заснеженные пространства Европы и получила минимум обморожений. Ни одна европейская армия зимой действовать не могла и уходила на зимние квартиры. И Фридрих не был бы Фридрихом Великим если бы не умел анализировать и извлекать уроки для себя. Потому прусская армия всё больше напоминала русскую. Фриц умел перестраивать свою военную концепцию и стратегию, в том числе и в части снабжения. За ним в этом вопросе выстроились шведы, которые тоже менялись. А вот австрийцы и французы — нет. Ну, это их горе. Они ничему не научились и после вторжения Наполеона в Россию.

Концепция, что правильная одежда и обувь порой важнее, чем ружья и пушки, в их головах так и не созрела. Так что по адекватности военного мировосприятия пока лидировали три державы — Россия, Пруссия, Швеция. Остальные собирали одуванчики и бабочек на своём хуторе.

Их учить и спасать я точно не собирался.

Бог подаст.

Как там было у Ильфа и Петрова: «Дело спасения утопающих — дело рук самих утопающих».

Это же касается осаждённых. С моря Кольберг блокирован нашим флотом вице-адмирала Андрея Ивановича Полянского. С суши город в двойном кольце. Вызванный мною фон Корф командует авангардом, а дядя мой Фридрих Август второй линией. Над всеми генерал-аншеф Фермор. Виллим Виллимович в атаках не смел, но он инженер и силён именно в осадах. Румянцев с мобильным корпусом отбивает потуги пруссаков провезти в Кольберг провиант. Но, ни Фридриха, ни бывших с ним у Цорндорфа генералов у Берлина нет. Только израненный Зейдлиц от нас и вырвался. Впрочем и мы там много генералов положили. Романус, Лопухин, Салтыков погибли. Кейт ранен — сейчас лечится и губернаторствует в Кёнигсберге. Восемь тысяч русских солдат осталось там. И вдвое больше пруссаков. Дорого далась мне та победа.

Здесь всё чинно пока. Раненых у нас даже почти нет. А там… горы трупов и овраги превращённые в могилы. Я знал что так будет. Потому и Павла туда не взял. Не должен ребенок видеть это.

Но не показать сыну войны тоже нельзя. Потому и привез его Корф на эту вот битву-лайт. Конечно, Павел слега (мягко говоря) разочарован увиденным. Ничего, пусть знает, как оно на самом деле. Война — это не праздник, не карнавал и не фейерверк. Тот, кто рассчитывает на феерию битв, как правило, может ярко выиграть одно или несколько сражений, но, почти наверняка, по итогу проиграет войну.

— Так, вот, сын, половая девка Катька проявила достаточно гибкости…

Цесаревич заржал, что тот конь под ним.

Купился на провокацию с моей стороны.

— … чтобы всё время находить интересные для себя варианты покровительства. Сначала солдаты-ветераны, потом офицер. Один или несколько. Я свечку не держал. Потом Меншиков. Потому уж Пётр Алексеевич — наш любимый предок.

Мы с ним возвращались с обзорной экскурсии по нашим обозам. С отрядом, конечно. Я рассказывал, что, где, как, почему, для чего. Поели с ним каши из солдатской полевой кухни. Офицеры отвечали на вопросы Цесаревича.

Осмотрел он и завоз новых партий зимней одежды для солдат. Конечно, мы в Европе, но уже конец сентября и здесь тоже случаются заморозки. В Кольберге отсидятся за стенами и в помещениях, а моим войскам может быть и зябко, мягко говоря. Лечи потом тех, кто не помер от переохлаждения. Шинель же вещь универсальная. Если тепло — можно под голову скаткой положить. Или укрыться от в палатке от утренней свежести. Впрочем, пока прибывшее не покидало обоза.

— А мы здесь до зимы собираемся стоять?

Усмехаюсь.

— Я мог закончить войну капитуляцией Пруссии ещё три недели назад. Сам знаешь.

Кивок.

— Знаю. Потому и спрашиваю. Ты не хочешь мира. Почему?

— Мир нам ничего не даёт. Мы не для этого столько лет готовились и столько времени воевали. Мне не нужна капитуляция Пруссии. Даже если вместо неё будет Бранденбург. Пусть всё идёт своим чередом. Поэтому с взятием Кольберга я не особо