Курсант. На Берлин 4 - Павел Барчук

Бернес прижимал к себе скрипичный футляр и был бледен как полотно, но невероятно собран. Вообще, конечно, было в это что-то забавное. Я знаю Марка хорошо. Знаю, что он не спасует перед любыми трудностями. Но встреча с женой Геббельса вызывала у него нервную дрожь и состояние настоящего психоза.

Поза Марка, его взгляд, направленный куда-то вдаль поверх моей головы, выдавали колоссальное внутреннее напряжение.

— Ну что, идем? — Спросил я товарища.

— Погоди… — Он вздохнул, поправил галстук, а затем решительно двинулся к вилле.

Мы прибыли минут за пятнадцать до назначенного времени. К месту назначения нас доставило такси.

Мы не заморачивались с наличием или отсутствием слежки. Уверен, она точно есть. Мы сознательно не старались избавиться от «хвоста».

— Считаешь, это правильно? — Спросил Марк, когда темный автомобиль с молчаливым таксистом за рулем вез нас в сторону острова.

— Конечно. — Уверенно ответил я. — Нам даже на руку, если люди Мюллера донесут своему руководителю об этой поездке. Их информация подтвердит мою. По крайней мере, факт посещения дома Геббельсов.

— Ты уже придумал, каким образом устроишь провокацию?

— Пока нет. Слушай, ситуация такова, что действовать придётся, исходя из того, что я найду в комнате хозяина. Буду импровизировать.

Мы с Марком говорили на французском языке, чтоб водитель не понял сути разговора. Как только сели в машину, я для проверки спросил таксиста:

— Pensez-vous qu’il va pleuvoir aujourd’hui? (Как думаете, сегодня будет дождь?)

Водила посмотрел на меня с сомнением, отрицательно покачал головой, а потом ответил по-немецки:

— Извините, не понимаю.

Только после этого мы с Марком заговорили о насущных проблемах, волнующих и его, и меня. А их что-то скопилось слишком много, этих проблем. К примеру, та же фрау Книппер. У меня, по сути, были только сутки, чтоб придумать, как отвлечь внимание Мюллера от этой особы.

Когда уходили из дома, Марта спустилась в гостиную, чтоб проводить нас. Она уже не выглядела настолько погано, как вчера. Может, успокоилась за ночь, а может, мои догадки были верны и та истерика, которую немка передо мной разыграла, была лишь частью ее очередного плана.

Таксист доставил нас к прямо к вилле. Думаю, не стоит обижаться на Магду, что она не отправила никого из прислуги, чтоб нас встретили. Это, пожалуй, было очень верное решение.

В конце концов, по легенде, Марк не какая-то важная шишка, а всего лишь учитель музыки, приглашенный для занятия с детьми. А меня, к примеру, так вообще никто не ждал. Какие уж тут встречи? Тем более, до резиденции Геббельсов было не очень далеко.

Поэтому мы спокойненько выбрались из такси и направились к нужному дому.

Марк топал вперед целенаправленно, как-то даже слишком решительно, напоминая Жанну Д’арк, головую взойти на костёр. На костер страсти Магды Геббельс.

Я шел рядом, стараясь излучать напускное, почти простодушное благоговение перед «величайшей честью визита».

Нас встретила у парадного входа сама хозяйка дома. В простом, но безупречно скроенном платье из твида, с белоснежным воротничком, она выглядела одновременно утомленной и возбужденной, как актриса перед выходом на сцену. Но когда ее взгляд скользнул по Марку, в глазах дамочки вспыхнул такой голодный, и в тоже время такой беззащитный огонь обожания, что я даже почувствовал себя немного лишним на этом празднике жизни.

— Герр Ирбис, как я рада, что вы смогли приехать! — голос Магды звучал спокойно, уверенно, но я смог различить в нем легкую, едва уловимую дрожь. — И вы привезли компанию?

Ее улыбка, вежливая и отстраненная, была предназначена нам обоим, но глаза Магды, темные, бездонные, снова и снова возвращались к Бернесу, словно она боялась упустить каждое мгновение этой встречи.

— Фрау Геббельс, позвольте представить моего друга, Алексея Витцке, — голос Марка звучал ровно, с тщательно подобранной заранее, почтительной сдержанностью. — Впрочем, вы ведь уже с ним встречались. Тогда скорее, позвольте вам напомнить моего друга. Он оказал мне неоценимую поддержку по приезду в Берлин. Тогда же мы и познакомились. Признаться, я так нервничал перед визитом к вам, что уговорил его составить мне компанию для моральной поддержки. Не каждый день, знаете, приходится бывать в столь важном и почитаемом семействе.

— О, не стоит нервничать, дорогой Марк! — Магда легко, почти по-девичьи, коснулась его руки. Я заметил, как смущённая улыбка Бернеса едва не перешла в нервный оскал. Немка, конечно, этого не увидела. Она вообще ни черта не видела, глядя на Бернеса слегка затуманенным взглядом,— Здесь только я, дети и преданная прислуга. Мы проведем время без церемоний. То, что вы взяли с собой друга, наверное, даже хорошо.

Магда многозначительно уставилась Марку в глаза. Похоже, это был некий намёк на его предусмотрительность. На то, что он догадался притащить с собой еще одного гостя, что делает встречу фрау Геббельс и скромного музыканта менее личной.

— Входите, пожалуйста, будьте как дома. — Немка посторонилась, пропуская нас в дом.

Она упорно обращалась к Бернесу на «вы», хотя, по его рассказам я прекрасно знал, что эти условности они давным-давно отодвинули в сторону. Соблюдает приличия, значит.

Интерьер особняка дышал холодной, дорогой роскошью. Везде — мрамор, полированное дерево, гобелены и портреты самого Геббельса в напыщенных позах. Пахло воском для паркета и дорогими духами.

Сквозь полуоткрытые двери я мельком увидел игровую комнату, где под присмотром няньки в белоснежном переднике резвились четверо детей Магды и Йозефа. Их звонкие, беззаботные голоса странно контрастировали с гнетущей атмосферой этого места. Одного малыша нянька держала на руках. Ему исполнилось где-то около года, не больше, играть с остальными детишками он пока еще не мог. Или она. Судя по бантику, пришпиленному на белокурые волосы, это была девочка.

Мы прошли в большую комнату, выполнявшую роль приемной для гостей. Тут же следом появились нянька и дети. Бернес сразу схватил скрипку и начал импровизированный концерт. Вообще, конечно, с трудом представляю, на кой черт детям Магды скрипка. Самой старшой девочке было не больше семи лет. Думаю, с уроками сегодня точно не срастется. Все ограничится сольным выступлением Марка.

Пока Бернес под восторженно-тоскливым взглядом Магды, демонстрировал свое искусство детям —играл что-то легкое и виртуозное из Моцарта, — я, под предлогом осмотра «великолепной архитектуры и безупречного вкуса хозяев», получил относительную свободу передвижения.

— Позвольте составить вам компанию, герр Витцке, — предложил пожилой, с каменным лицом слуга в безупречном фраке. — Я проведу вас по залам.

— Благодарю, но не стоит беспокоиться, —