Ревизор: возвращение в СССР 45 - Серж Винтеркей

в Гавану. А там она мне сказала, что она хочет, чтобы я переговорил с Фиделем и Раулем Кастро. И опять же, сами понимаете, ответить отказом я не мог, чтобы не оскорбить должностное лицо дружественной страны. Вильма Эспин не просто же жена Рауля Кастро, а ещё и официальную позицию в Гаване занимает.

– В президентском дворце у нее кабинет, – кивнул Валерий Алексеевич. – Значит, вы не знали о том, что Пренса Латина сделала об этом публикацию с указанием, что корреспондент «Труда» Павел Ивлев интервьюировал Фиделя и Рауля Кастро? Я правильно понимаю?

– Да, совершенно верно, понятия об этом не имею. И тем более я во время встреч с Фиделем и Раулем Кастро ни в коей мере не представлялся в качестве журналиста газеты «Труд». Я же всё-таки в отпуске, просто здоровался как Павел Ивлев и никаких разрешений на то, чтобы указывать меня где-то в качестве корреспондента газеты «Труд», естественно, не давал.

– Понятно, – сказал Валерий Алексеевич, нахмурившись. – Но всё же, судя по моему опыту, ситуация сложилась нехорошая. Там лично Громыко в ярости. Почему, мол, с МИД ничего не было согласовано?

Я уже и сам понял, что ситуация плохая. Иначе никто не стал бы гнать из Гаваны ко мне сюда, на Варадеро, в такую даль собственного корреспондента «Труда» по Латинской Америке. Не зря, ох, не зря Балдин меня тогда спрашивал, не нужно ли мне с кем-то договариваться об этой встрече. Порадовался тогда, что я не в армии, и мне нет нужды такой ерундой заниматься. И почему мне не пришло в голову, что если в Москве что-то можно понять не так, то там именно это и сделают?

Глава 9

Куба, Варадеро

Да уж, как бы теперь не попасть под бюрократический пресс. Советская бюрократия сильна и безжалостна, и очень похожа на носорога. Может, и видит плохо, но с её весом это проблемы тех, кто оказался на её пути.

Интересно даже, до какого абсурда они могут дойти, прессуя меня за то, что я не испросил высочайшего соизволения какого-нибудь государственного органа на то, чтобы переговорить с Фиделем и Раулем? И что же мне теперь делать?

Будь у меня на самом деле идея сделать прекрасную карьеру в советской вертикали власти, сейчас было бы самое время начинать бегать по стенам, пить валерьянку и театрально хвататься за сердце. Проблем реально, практически на пустом месте, можно огрести полную корзину.

Но я же, к счастью, не жёлторотый пацан, попавший в такую вот ситуацию, когда ряд недоразумений могут привести к совершенно конкретным санкциям в мой адрес. Я же фактически работаю сразу по нескольким направлениям, так что для меня вовсе не фатально, если мне создадут проблемы на каком-то из них.

Направление номер один у меня, самое важное с точки зрения близости к перестройке, что затеет Горбачёв, – это сотрудничество с семьёй Эль-Хажж. Тут, правда, тоже есть риски, что Тарек и Фирдаус могут попытаться меня кинуть, когда размер моей доли вырастет до совершенно неприличной суммы… Но в случае, если и дальше будут честно сотрудничать, то глубоко плевать мне на карьеру в любых официальных советских структурах. Скажем так, даже если я кочегаром, как Виктор Цой, буду работать до перестройки, то после её начала, когда Горбачёв легализует принцип «всё на продажу», сразу открою один из первых в СССР кооперативов. Подтяну часть финансов от Эль-Хажжей, и начну создавать свою мощную бизнес-империю, на которую к моменту краха СССР будут работать десятки тысяч работников. Которым, какой бы хаос ни творился вокруг, всегда будут платить вовремя и аванс, и заработную плату. Для которых по-прежнему будут доступны в девяностые услуги медицины. Сохраню, в общем, на основе своего бизнеса кусочек лучших социальных практик Советского Союза с его самыми выгодными сторонами для части советских граждан. Тогда уже не зря всё это моё попадание в 1971 год будет и второй шанс, данный мне кем-то… Дам и людям, что на моих предприятиях будут работать, тоже шанс не выживать, а достойно жить в лихие девяностые. Глядишь, их число может с десятков тысяч в восьмидесятых и до сотен тысяч разрастись…

Направление номер два – моё сотрудничество с группировкой Захарова и Бортко. Там, конечно, не такие деньги идут, как в империи Эль-Хажж. Но какие бы ни были у меня проблемы с властями на официальном фронте, на этой моей деятельности они никак не отразятся.

Ну что чиновники могут со мной сделать? В крайнем случае, учитывая, что всё же я не у Солженицына интервью взял, а у официального социалистического лидера социалистической Кубы, из Кремля уволить могут. Так пусть увольняют, больше времени свободного будет. Из газеты «Труд» попрут – да та же самая ситуация. Из МГУ вряд ли выгонят. Перестараешься в прессинге на Ивлева, история пойдет по Москве гулять, и вскоре ее уже по радио «Свобода» для советских граждан озвучат во вполне понятной интерпретации, что мол, студента из МГУ выгнали за то, что он взял интервью у Фиделя Кастро. Значит, у Кастро явно проблемы есть с Москвой. Придется потом Политбюро отвечать на вопросы Кастро, какие это у него проблемы с Москвой такие страшные… Неудобно будет.

Ну а Захарову или Бортко до лампочки, отличник ли я учёбы с ленинской стипендией и кандидат в члены партии, или меня выкинули из Кремля и газеты «Труд» за самовольное взятие интервью у лидера дружественной державы. Сомневаюсь даже, что они мне мою долю на этом основании решат уменьшить. Им же важно только, чтобы на предприятиях, которые я курирую, был полный порядок. А если что не то происходило, я быстро всё это разруливал, не давая нашему процветающему бизнесу погибнуть. И они прекрасно знают, что это я в любой позиции смогу обеспечить. Так что и свободное посещение мне по-прежнему в МГУ сохранят.

Ну, и ещё для Захарова, конечно же, важно, чтобы я подавал какие-то новые идеи, при помощи которых он сможет улучшить свою карьеру. Если у меня освободится куча времени из-за того, что я перестану тому же самому Межуеву доклады писать, то для него это означает, что я всю эту энергию брошу на новые какие-то проекты, которые Захаров сможет использовать, чтобы произвести на Гришина впечатление, а то и