Царь нигилистов — 3 - Наталья Львовна Точильникова

Николай Иванович.

— Какого размера возможно?

— Где-то чуть меньше линии. И то сложно.

— Два миллиметра? — переспросил Саша.

— Да, примерно, — кивнул Путилов.

Саша перевел взгляд на Буре.

— Как в часовом механизме? — спросил он. — Есть там настолько мелкие детали?

— Да, — кивнул часовщик. — Но они плоские. Можно сделать золотую пластинку и в пятую часть линии, но не шарик. Николай Иванович прав.

— Хорошо, — вздохнул Саша, — пусть будут два миллиметра. Иногда нужны и толстые линии.

Кажется, он случайно изобрел маркер.

— Потом усовершенствуем, — добавил он.

— Чернила будут либо течь, либо засыхать и забивать зазор между корпусом стержня и шариком, — предостерег Путилов.

— Поэкспериментировать надо с чернилами, — сказал Саша. — Найдем оптимальный состав. Николай Иванович, беретесь?

— Хорошо, — кивнул Путилов, — подрядчика найду.

— А перьевая авторучка? — напомнил Саша.

— Прешь, как бык, — усмехнулся дядя Костя.

— Просто Саша ненавидит гусиные перья, — объяснил Никса.

— С перьевой авторучкой ненамного лучше, — сказал Путилов. — Детали там, конечно, не такие мелкие, но с чернилами проблемы те же: либо будут течь, либо засыхать. Эту вещь изобретали уже раз пять, Ваше Высочество. И ни один вариант не был удачным. Хотя с поршнем, как у насоса, для заправки чернил — хорошая идея.

— Шестой будет удачным, — сказал Саша. — Николай Иванович, как насчет еще одного подрядчика?

— Постараюсь, — кивнул Путилов.

И Саша перевел взгляд на Нобеля.

— С чем вы, Альфред… Людвиг Эммануилович?

— Мы занимались не только нитроглицерином, Ваше Высочество, — начал швед. — Еще производством морских мин, станков, паровых машин, труб.

— Паровые машины и трубы точно понадобятся, — сказал Саша. — Боюсь, что и мины тоже. Просто не сейчас.

— А у моего отца, еще в Швеции, был завод по производству резины.

— Шины! — воскликнул Саша. — Вот оно!

И посмотрел на Константина Николаевича.

— А мы думали, что из Америки придется выписывать.

— Только нужны инвестиции, — заметил Нобель.

И тихо добавил:

— Мы почти разорены.

— Найдем инвестиции, — пообещал Саша. — У меня обычно получается их находить. Константин Николаевич?

Дядя Костя приподнял брови.

— У тебя еще что-то осталось? — поинтересовался Саша.

Дядя усмехнулся.

— Некоторую часть смогу вложить.

Саша перевел взгляд на Нобеля.

— Вы составьте бизнес-план, Людвиг Эммануилович, чтобы я понимал, сколько надо.

— Бизнес-план? — переспросил Нобель.

— Ну, вы же поняли, что это.

— Да-а, — кивнул Нобель.

— Тогда жду ваш расчет, — сказал Саша.

— У меня есть еще одна идея, — сказал Людвиг. — Посмотрите чертеж.

И Нобель передал Саша лист бумаги с рисунками и комментариями.

Саша взглянул и оторопел. Вот это было невозможно!

Наверху листа была надпись: «Мультипликатор».

Глава 10

На тележных колесах, с шестью стволами вокруг общей оси, явно очень тяжелый — но, черт возьми! Это был прототип пулемёта.

Над чертежами в двух ракурсах (сверху и сбоку) красовалась гордая надпись: «Дает возможность выпускать до 104 пуль за 10 секунд по известному направлению».

Господи! Они ведь с этим оружием полезут крест восстанавливать над Святой Софией, поссорятся со всем миром, все равно ничего не достигнут, а страна опять погрузится в нищету.

Саша почувствовал на себе взгляд и поднял голову. Рядом стоял Константин Николаевич. Он протянул руку и выхватил у Саши листок с чертежом.

Посмотрел и усмехнулся.

— Ну, митральеза! Что тебя так удивило? У тебя такой взгляд, словно ты беса увидел.

— Картечница? — переспросил Путилов.

— Это не картечница! — возразил Нобель. — У митральезы стволы неподвижны, а у моего мультипликатора могут вращаться вокруг оси, как в револьвере!

— И что это дает? — спросил дядя Костя.

— Стволы не будут перегреваться, — сказал Людвиг Эммануилович, — и оружие не заклинит.

— Хм… — сказал Путилов. — Но револьвер — это тоже не ново.

— Мультипликатор самозарядный, — добавил Нобель. — Посмотрите на устройство у начала ствола. Перезарядка происходит сама, под действием силы тяжести новый патрон из воронки падает на место отстрелянного, один поворот ручки — и он занимает уже свободный от гильзы ствол. Патрон единый: с метательным зарядом, капсюлем и пулей. Гильза из вощеной бумаги. Зарядка с казны.

— В скорострельность в шестьсот выстрелов в минуту, я, положим, не верю, — заметил дядя Костя.

— Совершенно невозможно! — сказал Путилов.

— Можно и больше сделать, — возразил Людвиг.

— Саш, что ты об этом думаешь? — спросил Константин Николаевич.

— Я не буду в это вкладываться, — тихо сказал Саша.

— Да? Я даже догадываюсь, почему. Судя по тому, что твой лондонский друг про тебя пишет. Ты же не Аттила! А я вложусь. Ты знаешь, остались деньги.

— А шины! — воскликнул Саша.

— А шины подождут, — отрезал дядя Костя.

Ну, да! Русский либерал заканчивается там, где начинается имперец.

— Картечница — это пустой перевод боеприпасов, — сказал Путилов. — Были случаи, когда по десять пуль попадали в одного солдата.

— Картечница — да! — возразил Нобель. — Но это не картечница. Стволы поворачиваются! И сам мультипликатор можно вращать вокруг вертикальной оси!

— Такую махину? — усомнился дядя Костя. — Сколько человек нужно в орудийном расчете?

— Один! — сказал Нобель. — Второй только патроны подносить.

Саша поднял руку.

— Господа! Дайте мне сказать.

— Ну, давай, племянник, говори! — согласился Константин Николаевич. — Только по делу, а не про мир во всем мире.

— Конструкция не доработана, — сказал Саша. — Ее надо значительно облегчить и сделать основание для легкого вращения вокруг вертикали. Может быть, уменьшить число стволов.

— Мультипликатор потеряет скорострельность, Ваше Высочество, — сказал Нобель. — И стволы не будут остывать за время поворота.

— Значит, сделать систему охлаждения, — предложил Саша.

— Которая сама по себе утяжелит устройство, — вздохнул Людвиг.

— Смотря, как сделать, — заметил Саша. — А энергию отдачи вы используете?

— Энергию отдачи? — переспросил Нобель. — Не-ет.

— Можно сделать ленту с патронами, — сказал Саша, — и механизм, который за счет отдачи передвигает ленту и ставит на место новый патрон. Или диск с патронами.

— Людвиг Эммануилович, это возможно? — спросил дядя Костя.