Вперед в прошлое 13 - Денис Ратманов

места мы дотащились в пятнадцать минут шестого. Я помог Боре отнести все самое тяжелое, оставив напоследок несколько сумок, включая Наташкины.

Хозяйка все это время придирчиво осматривала освобождаемый домик, видимо, рассчитывая, что мы что-то сломали, украли, и это можно предъявить, но все было на местах, убрано. А выдумывать проблему ей совесть не позволила. Но теперь перед нами была не обиженная несчастная бабушка, а пышущая недовольством злобная старушенция. Н-да, ясно, почему сын на край света сбежал. Деменция тут совершенно ни при чем, просто она человек… такой.

Перед тем, как уйти, я оставил хозяйке свой новый номер, говоря:

— Вот наш телефон. Позвоните, если что-то понадобится.

У Наташки этот номер тоже был, а вот адрес она не знала, квартиру не видела. Ничего, придет сюда, позвонит, выяснит все и приедет к нам. Вообще странно все это.

Накинув рюкзак и оседлав Карпа, я сказал таксисту:

— Я поеду первым, потому что медленно качусь, а вы стартуйте через несколько минут. Боря, донеси оставшиеся сумки.

Однако, вопреки ожиданиям, я доехал первым. Поднялся вместе с мопедом на пятый этаж, представляя, как мы будем тащить сумки. Толкнул приоткрытую дверь, рассчитывая увидеть старушку-мать… Но в кухне за столом меня ждала розовощекая полная женщина с длинной русой косой, чуть посеребренной сединой. На вид ей было лет пятьдесят максимум и выглядела она скорее как жена, чем как мать. Или просто из-за косматости Григорий показался старше, чем он есть на самом деле.

Мы познакомились, женщину звали Анной Сергеевной, я расплатился, и она удалилась без лишних слов, напомнив, что десятого — расчетный день, и пожелав удачи.

Как только закрылась дверь, я первым делом бросился к телефону и позвонил Андрею. Он опять не ответил. Что же, черт побери, происходит?

Интерлюдия. Наташа

Всю ночь Наташе не спалось. Мысли метались от «все пропало» до «завтра наконец я его обниму». Потому утром она решила вместо школы ехать к Андрею. Если Пашка узнает, что она прогуливает, запилит сильнее бензопилы. Младший, блин, братишка, а контроль покруче, чем мамин. Зато он никуда не лезет, не читает дневник, где самые сокровенные мысли.

Хотелось надеть колготки, юбку, сапожки и накраситься. Андрей увидит — обалдеет! Но Пашка бдит. Весь мозг вынесет, что после больницы нельзя охлаждаться. Да что с одного раза-то будет?

Потому Наташа оттягивала время, надеясь, что Пашка побоится опоздать в школу и уйдет раньше, но нет, уставился строго и прикрикнул:

— Наташа! Чего ты сонная какая-то? Автобус вот-вот.

Боря убежал на остановку, давай и ты иди, но нет, встал в проходе, притопывает. Элвис, блин, Пресли. Наташка с некоторой завистью посмотрела на его шевелюру. Вот зачем парню такие волосы? Вот бы мне их, а то три волосины, челка не стоит, сколько ее лаком ни поливай. Пашкины волосы и Борины ресницы, чтобы аж до бровей доставали и красить не надо.

Косметику пришлось положить в сумочку, Наташа решила накраситься в другом месте, чтобы не вызывать подозрений.

— Как Андрей меня найдет, а? Я даже не узнаю, приехал ли он, — жалобно проговорила Наташа.

— Позвонит в обед, — отмахнулся Пашка. — Он ведь знает, что ты в школе, а прогулы не поощряет.

Бесчувственный унитаз. Неужели он не понимает, как это важно? У меня сердце разорвется, пока я дождусь звонка!

— Мы сегодня переезжаем, не забывай, — напомнил Пашка.

Вот же зануда!

— Я уже собрала свои вещи, — начала раздражаться Наташа и кивнула на пакеты и клетчатую сумку. — Вон они.

Перекинув сумку через плечо, она выбежала на улицу, ненавидя теплые черные брюки, огромные, как кит, которые пришлось надеть. Если вернуться и переодеться, бабка спалит, она опять начала следить.

Пашка возмущался, что бабка не интересовалась Наташиным здоровьем. Так ведь, наоборот, хорошо! Так спокойнее. Наташа вспомнила, как отходила он наркоза: цветные круги перед глазами, неизвестность, рядом причитает какая-то женщина, издали доносятся голоса… Ужас! Она передернула плечами.

Выйдя из автобуса, Наташа поковыляла к школе, подождала, пока Пашка, как Ленин на броневичке, соберет друзей возле шелковицы, и свернула в переулок, направилась к морю. Фух!

Очень хотелось бы встретить Андрея на вокзале, обнять его, прижаться, пожаловаться на то, что случилось. У него был уникальный талант — на каждую ситуацию находить стихотворение, которое прям в точку. Благодаря нему Наташа полюбила поэтов серебряного века и выучила пару приглянувшихся стихов.

На вокзал поезд приходил совсем рано, никак не успеть. Но ведь позвонить оттуда было можно, телефонные будки на вокзале есть. Но почему-то Андрей не позвонил. Наверное, хулиганы трубки обрезали, как часто бывало. Или он потерял номер.

И все равно что-то не билось, тревожно было на душе. А вдруг он, узнав о выкидыше, решил бросить Наташу? Зачем ему женщина, неспособная выносить ребенка. И это он еще про дефектную матку не знает. Вот как ему сказать? Или правильнее молчать? Вдруг и правда невозможно будет родить?

Сознание всячески пыталось отгородиться от неприятных мыслей и подстелить соломки.

Ну и хрен с ними всеми — с детьми, с мужиками. Поступлю в театральный, и не до того станет. Вот где жизнь интересная начнется. Красивые умные парни, репетиции, студенческие посиделки!

Но при мысли о симпатичных парнях сердце сжалось. Разве они будут такими же мудрыми, такими же нежными, заботливыми и понимающими? Разве будут знать столько подходящих к ситуации стихов? Конечно нет. Да, Андрей чувствительный, порой робкий, но он такой… необыкновенный!

Так Наташка добрела до моря. Ледяной ветер пробирал до костей, бросал в лицо соленую пыль, спутывал волосы. Вдалеке волны вздыбливались и достигали, казалось, пяти метров, но стирались о донные камни в белую пену.

Выждав несколько минут и продрогнув до костей, Наташа пошла в сторону остановки, рассчитывая, что уроки уже начались. В справке, которую Пашка принес из больницы, можно единичку исправить на двойку, и получится, что Наташа проболела не до одиннадцатого, а до двенадцатого марта.

На остановку Наташа шла, опасливо поглядывая по сторонам, чувствуя себя партизанкой. Но пронесло, никто знакомый не встретился, было пусто. И в автобусе никого. На всякий случай Наташа встала на задней площадке и отвернулась к окну. «Нет меня, нет меня. Меня нет».

Пашка говорил, что сегодня надо переезжать. Ну а чем Наташа поможет, ей все равно тяжелое поднимать нельзя. Пусть сами как-нибудь. Гораздо важнее увидеть Андрея!

Еще автобус, собака такой, идет медленно, каждому столбу кланяется. Наташа посматривала на часы: за полчаса доехать бы!

Пулей вылетев из автобуса, Наташа побежала к Андрею, но стало больно, и она сбавила шаг. Потом остановилась,