Валькирия - В. Бирюк

Интересно: а что там может кружиться? У негра в ж… Такое беленькое...

Попадать в ситуации, характеризуемые: «в ж...» или «в полной ж...», для меня привычно по обеим жизням, поэтому я перестал пугаться «стра-а-ашного» и попытался формализовать отличия этой «ж...» от уже знакомого множества.

Отличия были. Например, в этой «ж...» шёл снег.

- Хорошо, что не рота красноармейцев, - отработал автоматом ассоциативный кретинизм.

Парус не был убран - до такой степени наше плавание граничило с безумием.

Понимаю нашего кормщика: подпустить эту стаю сухопутных обезьян (а что, бывают морские обезьяны?) к такому тонкому делу... уборка паруса, спуск рея, снятие и укладывание мачты… сматывание шкотов, фалов и брасов… все по своим местам, в установленном порядке, на распорки и подставки… А шпирты?! Эти неумехи положат шпирты не туда! Бестолочи!

Бедняга терпел, откладывая решение в надежде на лучшее. «Лучшим» в этом месте-времени был драккар. Мачта трещала и перегибалась, точно отпрянув в испуге, но не ломалась.

Fr 8

Глава 791

***

«Играют волны - ветер свищет,

И мачта гнется и скрипит...».

Лермонтов, итить его, изучать и зазубривать. Прям про нас.

***

Хотя драккар оказался всецело во власти яростного вихря, он держался хорошо, так, как держится судно при умеренном ветре, стараясь только идти носом к волне.

Вся моя команда улеглась на палубу, забралась под скамейки, скукожилась там, хотя нас непрерывно заливало, стараясь укрыться от ветра и начинающейся метели. В двух местах вскрыли настил и активно вычерпывали воду.

Идиотское занятие. Мы постоянно принимаем больше воды, чем можем вычерпать. Но люди при деле: одни черпают, другие наблюдают. Немногие зрелища могут сравниться по увлекательности со зрелищем чужого труда в твою пользу.

Кормщик торчал на корме, примотав себя к штевню с игриво завитым хвостиком дракона, а я на носу обнимался с бревноватой головой, изображая из себя вперёдсмотрящего. Из-за паруса с кормы плохо видна передняя полусфера. Висла в низовьях, конечно, широкая река, и мы стараемся держаться подальше от берегов, но бывают же и острова. Наскочить на препятствие не хотелось, я напряжённо всматривался в темноту со снегом: а вдруг увижу, а вдруг предупрежу, а вдруг успеем отвернуть… Чисто на всякий случай. Так-то… видимость на расстоянии недовытянутой руки.

Наиболее точное описание моего состояния:

«У меня все хорошо, но фиг его знает, сколько я еще выдержу».

Вдруг кто-то начал стаскивать с меня штаны. Я чуть… Однако штаны остались сухими.

Если можно так сказать об одежде, находящейся под непрерывным потоком снега и брызг.

- Вуек! Вуек Иван!

Ко мне приползла княжна Марийка. На четвереньках по мокрой и прыгающей палубе. Теперь она пыталась привлечь моё внимание, стаскивая с меня штаны.

Настоящая женщина растёт: приём очень эффективен. Конечно, не здесь, не сейчас, не в столь юном исполнении. Но лет через несколько… если доживёт… если доживём...

- Ты чего здесь делаешь?! Ты должна быть с нянькой!

Девчушка упорно, как её мать когда-то давно в смоленских подземельях, карабкалась по мне. Чтобы обратив вверх мокрое, залитое морскими брызгами лицо, прокричать:

- Впереди! Ничего!

Тоже мне, истину открыла. Да я для того здесь и торчу, чтобы впереди ничего не было! А если будет - успеть крикнуть.

Сильный ветер действует на человека отупляюще. Бьёт по морде и не позволяет сосредоточиться. Не помню случая, чтобы кому-то удалось доказать неравенство Коши-Буняковского при ветре в 12 баллов. Даже при 9 баллах… не, не помню.

***

«Не слышны в мозгу даже шорохи...» - всё перекрывает рёв урагана.

***

Но я сообразил: Марийка имеет ввиду не отсутствие препятствий на фарватере. А отсутствие у фарватера берегов. Что означает… что мы в ж… В смысле: наоборот - в море. В открытом.

«Раскинулось море открыто

И волны бушуют вдали.

"Товарищ, мы едем корытом,

Подальше от нашей земли".

У нас волны бушуют не вдали, а непосредственно… тьфу! Вот и ещё одна… прямо в лицо…

И едем мы не от «нашей земли», а от польской.

А так всё точно: и что море широко, и что едем далёко. На той стороне моря - Швеция. Вёрст 250. При таком ветре часа через три-четыре будем с гётами разговаривать. Если прежде… тьфу, очередная умыла…

Почему-то я сразу поверил ребёнку. Потом, естественно, сразу не поверил:

- С чего ты решила?

- Я чувствую! Там (она махнула куда-то назад) были берега. По сторонам. По обеим. А теперь только один. Там. Сзади.

Итить, рулить и триангулировать.

Поскольку в мореплавании, как и в навигировании, я ни уха ни рыла, то сразу испугался. Как обычно и бывает при попадании во что-нибудь… ниухо-нирыльное. С другой стороны, как попаданец со стажем, я уже не пугаюсь просто попадания. А оценить реально опасности не могу - морского опыта нет. Поэтому нефиг пугаться, надо спросить у профи.

Ну, тогда… поползли.

«Моряк в развалочку сошёл на берег». А почему «в развалочку»? - а потому, что без развала не только колёса не крутятся, но и мериманы по кораблику не гуляют.

Я перечислял судовой набор: киль, штевни, шпангоут, бимс, палуба… А на чём гребцы сидят? Говорят, на собственных рундуках. Безбашенные викинги с индивидуальными ящиками для задниц. Чисто чтобы анализы не перепутать.

Мда… а тут шторм и все сундучонки по палубе прыг-прыг вокруг мачты… и викинги на них, как зайчики вокруг ёлочки… скок-поскок… скАкали.

Над палубой поперёк судна скамейки. Конструктивно хорошо - усиливает корпус.

Функционально…

- А куда тут громоздкое грузить? - Громоздкое? Бери кнорр.

- Да как же тут пешком прогуляться? - Гулять? Иди на бульвар.

От носа до кормы - бег с препятствиями.

Виноват, не бег - шаг. 12 раз надо перешагнуть через скамейку. При тихой погоде это задалбывает. В шторм… А штормовых лееров на драккарах нет...

Не, я понимаю, я - «сухопутная крыса», а они сплошь «козлы заливов» и «хомячки прибоев». Но добраться до кормщика как-то надо. Ребёнок приполз. И я смогу.

Умываясь… нет, коллеги, не слезами - морскими брызгами, хотя по вкусу сходно - солёненькое, ругая себя и весь этот мир, начиная с момента вляпа, а также предыдущий мир, где пить на парусниках доводилось, а вот ходить… только «по-маленькому», с борта и недалеко, я отцепился от бревно-головы и, предводительствуемый освоившейся уже в этом дурдоме семилетней девочкой направился в сторону кормы.

Княжна легко проползала под скамейками, а мне - вот