Граф за границей. Книга 3 - Денис Мист

Фальконера и сейчас шел заливать раздражение «этим русским», который ни во что не ставил даже старых работников и со всеми общался на уровне «принеси и отвали». Никакой благодарности!

— Этим русским? — повторил я за Катей и мрачно усмехнулся. — Так мой братец вернулся.

— Ты словно бы рад, — удивилась Катерина.

— Конечно. Я не смог прикончить эту сволочь в Познани, постараюсь не упустить шанс здесь.

— Осторожнее. Он считает его опасным.

— Я тоже не одуванчик.

— Если хочешь узнать от него больше, надо поднять нужные мысли на поверхность, — вернулась к сути дела Катя. — Я, конечно, могу его выпотрошить, но исчезновение слуги они заметят. Не удивлюсь, если и Сергей с Диего не верят в совпадения. Он идет в бар, там это будет удобно.

— Еще немного и стану профессиональным собутыльником, — усмехнулся я.

Мы зашли следом за слугой в бар и я подсел к нему. Разговорил, а Катя читала его мысли на расстоянии.

Чезаре, так звали слугу, работал в доме Фальконера уже пять лет, но самого его никогда не видел, только гостей, в основном с Альбиона, хотя приезжали люди и из других мест. И все же от старого дворецкого Чезаре знал историю семьи.

Из России дед Саймона уехал во время неудавшейся революции, уверенный, что большевики победят. А обратно, когда все улеглось, его не пустили как труса, не пожелавшего отстаивать свои убеждения с оружием в руках. Вот и остался бывший Иван Соколовский на Альбионе. Сменил имя на Джона Фальконера, женился на женщине с магическим даром, завел детей. На деньги богатой жены купил фабрику по изготовлению автоматического оружия и расширил производство. На том семья и поднялась. Его дети еще увеличили состояние семьи, да и Саймон не почивал на лаврах. Зачем ему дом, где он бывал всего пару раз после покупки? Этим вопросом Чезаре сам задавался.

Катерина покачала головой. Я понял, что больше из него ничего не вытянуть, свернул разговор к политике, а когда убедился, что мужик забыл о начале разговора, изобразил спешку, расплатился и ушел. Катя за мной. Уже на улице она рассказала все, что смогла вытянуть из сознания слуги.

— Теперь я не сомневаюсь, что этот Фальконер-Соколовский в деле. Не удивлюсь, если у него подобные дома и в других крупных городах мира. Фигура он незначительная, спецслужбы проверять не будут.

— Согласна. Но в нашем деле он активно не участвует точно.

— Зато можно будет проверить его собственность в других государствах и понять примерный размах их предприятия. А может и планы Скарлетт.

Так мы рассуждали по дороге обратно в посольство.

Вечером собрались впятером в комнате Дани — сюда Подменыш точно не пойдет. Я и Катя рассказали о том, что узнали о доме и его хозяине. У Ольги и Миши особых новостей не было. «Посол Толстой» примерно занимался делами как если бы был настоящим графом. Ольга сказала, что «Слава» отменил все намеченные деловые встречи и весь день развлекался. Новости Даниила тоже не радовали.

— Дом действительно похож на крепость. Столько камер я видел только в Кремле и в Зимнем. Если решимся туда идти, попытка у нас будет всего одна.

— Значит, не спешим и разрабатываем план, — вздохнул я.

— Кстати о плане. Не удивлюсь, если особняк перестроили и план уже устарел, — добавил мрака Михаил.

— В таком случае, ждем их следующего хода и срываем его, — подвел я итог. — Что у нас завтра?

— Ничего, — сморщила носик Ольга. — Он снова все отменил ради развлечений. Так что я продолжу изображать соскучившуюся сестру.

— Не стоит, — покачал я головой. — Еще не хватало, чтобы ты ему надоела и он сбежал.

Мы называли Подменыша «он» на случай, если кто-то нас все же случайно услышит.

— Что предлагаешь? — уточнил Даня.

— Ты ведь тоже его друг. Так что завтра с ним ты. А наши прекрасные девушки пойдут гулять по Мадриду. И я с ними как телохранитель великой княжны, — улыбнулся я.

— А я снова с не-Толстым, — угрюмо напомнил о себе Михаил.

— Миша, стань его любимым учеником, чтобы он расслабился и во всем тебе доверял. Вдруг проболтается. Это может оказаться важнее и эффективнее, чем все остальное, — серьезно ответил я.

Он лишь кивнул, явно не убежденный. Я мог понять Мишу — молодые люди жаждут активных действий, подвигов, а он вынужден сидеть в засаде.

Утром Даня позвонил отцу и рассказал про Фальконера-Соколовского. Миша вернулся к Подменышу Толсктого, а мы с девушками отправились в город.

Очень скоро мы заметили за собой слежку. И чтобы господа наблюдатели не скучали, поехали в самый центр города, где в эти дни проходила какая-то большая ярмарка с музыкой, аттракционами и уличными представлениями.

Пласа Майор гудела как огромный улей. Не к месту мне вспомнилась площадь в Щецине, но тут точно не должно быть такого. Играла веселая музыка, зазывалы расхваливали свои товары, тут и там сновали уличные артисты. На краю площади расположились аттракционы.

Мы гуляли, девушки любовались представлениями, покупали с лотков всякие вкусности. Потом отправились посмотреть на аттракционы. Катерина как раз предлагала зайти в комнату смеха, когда меня толкнул кто-то. Тут же я ощутил слабость и боль в левом боку. Ноги подкосились. Пришлось ухватиться за Ольгу.

Глава 10

— Дим? — удивленно спросила царевна.

Я прижал руку к боку и ощутил липкую влагу.

— Бок, — прошептал я и с трудом переставил ноги в сторону закутка между шатрами.

Ольга подняла мне рубашку, побледнела от увиденного и начала быстро чертить руны исцеления.

— Вы что это решили пообниматься, вы что вме… — начала весело Катя, но осеклась, почувствовав магию. — Что случилось?

— Диму подрезали. Всего ничего в почку не попали, — сказала Ольга. Я говорить не мог и почти висел на ней.

Катерина оглянулась, но кто бы это ни был, он уже растворился в толпе. Я и сам не заметил, настолько быстро и неожиданно все произошло.

— Помоги, Кать, — попросила Ольга.

И они вместе отволокли меня за шатры, усадили прямо на брусчатку и еще какое-то время колдовали. А люди проходили мимо и не обращали на нас внимания. Наконец, мне стало лучше. А под напором магии крови Кати силы стремительно возвращались.

Ольга напряженно смотрела на меня, а потом молча обняла и уткнулась носом мне в шею, дрожа всем телом. Я обнял ее и прижал к себе. Боль ушла, силы вернулись. О происшествии напоминала только дыра в окровавленной рубашке.

А потом Ольга подняла голову и поцеловала меня. Прямо здесь. Прямо при Кате. Прямо в губы. И