Барон фон дер Зайцев - Андрей Готлибович Шопперт

— Никифора, рыжий такой, со шрамом на виске? Хороший был мужик. Боль терпеть умел. Только давай наоборот, Иоганн. Пусть девка и приходит ко мне. И помогать будет и на травницу выучу, коль дара нет в ней. А ежели дар проснётся, то и учить буду на замену. В нём был малый дар, не просто так боль терпел. Мог унять у себя эту боль. Вдруг да передалось девке? Пусть с матерью завтра поутру приходит. Обговорим условия. Ряд составим.

И ведь как попёрло. Кузнец Галминас передал с пацаном своим два колёсика на шарнирах. Плотник присобачил их к законченной уже и только дожидающейся этих передних колёсиков инвалидной коляски, и тюфенчей под свист и ор детворы доехал до Русской деревни и назад к замку покатил. Два раза, правда, коляска ломалась. Один раз заехала большим колесом в колею, и Самсон перевернулся, обломав себе подлокотник. Оказалось, некритично, и через час ор и пляски пацанвы повторились. Второй раз полетел тормоз. Там к замку чуть под горку дорога, и пришлось, когда поняли, что тормоз накрылся медным тазом, главплотнику Игнациусу бросаться под колёса, чтобы тюфянчея спасти от касания со стеной. Ну, как касания? Плотного такого касания.

А под конец самым взрослым и активным из пацанов дали покататься.

Автоматика. Блин. Кибернетика.

Нужно про велосипед подумать. Пока просто ногами толкаться. Был у его внука такой в раннем детстве. Велобег назывался.

Глава 11

Событие тридцать первое

Плюшки и на следующий день продолжали сыпаться. Проснулся Иоганн раненько, как обычно от холода. Климат местный его раздражать начал. Целый день солнце жарило, камень стен нагрелся и в детской, которая на юг бойницами окон расположена, жарень стояла. Укрылся парень одной простынкой, да и ту потом с себя сбросил. А утром с моря таким холодом и сыростью дохнуло, что простынка сама на него натянулась, чтобы согреться. Не помогло. Зубы если и не выстукивали морзянку, то изобретали её.

Пришлось вставать. Утро. Солнышко взошло, птички синички долбятся клювами в камень донжона, как дятлы заправские и щебечут ещё при этом. Делают они работу полезную, из щелей в кладке добывают забившихся туда мух. Всех не изведут, понятно, но хоть проредят популяцию, а то глядишь, и эти твари так размножатся, что окажутся на вершине пищевой цепочки.

Нужно было спускаться на двор. Все удобства там. Туалет не типа сортир там, бочка для умывания, ещё не заплёванная в такую рань управляющим, тоже там. Про… проползя по лестнице… Иначе это действо не назвать. Лестница винтовая внутри донжона крутая и узкая и ступени, понятно разной ширины, от двадцати пяти примерно сантиметров до нуля. Вприпрыжку по ней не прошагаешь, вообще не прошагаешь, нужно повернуться лицом к наружной стене и аккуратно по одной ступеньке спускаться. Обороняться с такой лестницей замечательно, один косорукий мечник может роту профи сдерживать. Но обороняться пока не от кого, а вот жить с такими удобствами приходится каждый день.

Спустился Иоганн… А чего бы не спуститься, не в первый раз, и при этом он каждый раз представлял, как отец при его росте и широченных плечах проделывает этот путь с третьего верхнего этажа донжона. Справлялся же.

Спустился Иван Фёдорович, а там непонятная толкотня рядом с бочкой умывально — питьевой. Стоит главплотник Игнациус руками машет, стоит руки в боки Герда, стоит её мать Мария и рядом на коляске сидит тюфянчей Самсон. Чуть сбоку позиционируя себя, как сторонний наблюдатель, стоит и кухарка Лукерья. И все недовольные рожи корчат.

— Чего выбросили? Кроссовки? Джинсы? — пристроился в конец очереди Иоганн.

Неожиданной гам и ор донёс до Ивана Фёдоровича понимание, что скандал назрел, а он триггером послужил.

О! Ну, ни фига себе!!! На стене рядом с бочкой висел новенький липой сверкающий рукомойник с начищенной до блеска пипкой — штоком и красивой резной деревянной фентифлюшкой, в виде лапы какой хищной птицы, сжатой в кулак, на крышке. Под рукомойником стояло двадцатилитровое деревянное ведро. Ну, может и двадцати двух с половиной литровое, как его измерить, если стеклянных литровых банок с маринованными помидорками чери у Лукерьи на кухне нет.

При детальном разборе полётов выяснилось, что Герда мала ростом и до края бочки высокой не достаёт, чтобы тщательно и качественно умыться. Привирает. Тюфянчей Самсон даже с коляски новомодной тоже не достаёт, а датчанку Марию достали немецкие сопли в бочке после немецкого же управляющего Отто Хольте. Всём нужен отдельный рукомойник и всем на разной высоте.

— А сто рублей не устроят отца русской демократии? Ну, если один поставить… Чтобы Самсон доставал?

— Чего это Самсон, он кто вообще⁈ Он тут не стоял! Проверьте его по спискам. Зачем мне спину ломать и гнуться к земле? Вот чуть повыше надо! — ткнула пальцем в стену на высоте носа Иоганна компаньонка его мачехи. Датчанка, кстати, была шваброй. Не, так-то довольно симпатишная тётка, но худая и очень высокая для этого времени и для женщины особенно. В ней где-то метр семьдесят пять было. Она на голову была выше мачехи Марии. Герда пошла в маму. Она на два года младше Иоганна и почти с него ростом, а он ведь явно в батяньку и братьев вырастет, то есть, будет не меньше метра восьмидесяти. Гигант и богатырь. Если правильно питаться будет. Белки нужны. Мясо!!!

— Ты мне должен! — просипела гневно рыжая бестия, — Вот тут должна висеть эта бадья. Ферштейн?

Вот оказывается почему у них в армии длинный рукомойник человек на двадцать был под углом вкопан. Не от отсутствия глазомера и пофигизма, а под разный рост бойцов рассчитан. Умные люди жили в СССР. Непонятно только, почему он тогда развалился? Должно быть не все были умные. Они только в армии кучковались.

— После зрелого размышления я решил! — поднял вверх палец Иван Фёдорович, — Дорогие дамы и господа… херры и херуньи… первый рукомойник системы ниппель мы установим, как справедливо заметила Герда, вот тут, так как я ей должен. Ну и мне эта высота подойдёт. А вам, уважаемый главплотник Игнациус, поручается изготовить ещё пять рукомойников и повесить их на предложенной уважаемым обществом высоте. Уважим уважаемых обитателей нашего замка. Железные детали, а именно шток и клапан я сегодня же закажу уважаемому кузнецу Галминасу. Пять штоков и клапанов. А теперь если возражений нет, а их просто не может быть после моего соломонова решения, то разойдитесь и дайте