Забытый поход - Эльхан Аскеров

нашёл взглядом толмача и, улучив момент, принялся задавать ему вопросы.

– Видел я уже такое однажды, – услышав вопрос, вздохнул Ахмет-хан. – Не знаю, что их так пугает, но бегут они долго. Пока из сил не выбьются. В тот раз мы специально по следу стада обратно пошли. Хотели узнать, кто на них охотился, но так ничего и не нашли.

– А почему стадо такое большое? – не унимался парень. – Они же травоеды. Им много корма нужно. А столько голов прокормить сразу трудно.

– Верно. Обычно в стаде два, иногда три десятка голов. Но бывает и вот так, – кивнул толмач вслед ушедшему стаду. – И не спрашивай меня, почему. Не знаю. Местные говорят, они так к гону готовятся. Но правда это или просто их измышления, не знаю.

– Странная история, – озадачился Матвей, ероша чуб. – Вот уж никак не ожидал, что в этой пустыне можно разом такое количество зверей найти.

– Тут и не такое бывает, – понимающе усмехнулся Ахмет-хан. – Про наводнение в пустыне слыхал?

– Нет.

– И это бывает, – рассмеялся толмач. – Редко очень, но случается.

– А мы сейчас вообще где? Это ещё Персия или уже Сирия? – решившись, прямо спросил Матвей.

– А вот тут сам иблис ногу сломит, – усмехнулся Ахмет-хан. – Вообще, если по-старому смотреть, то Сирия. Но в своё время их персы под себя подмяли. Но после того, как династия Каджаров погибла, похоже, от прежней Персии одни воспоминания останутся.

– А с чего вообще тут вся эта замятня началась? – не упустил возможности выяснить местные расклады парень.

– Долгая история, – скривился толмач. – А ежели коротко, то прежде тут британцы заправляли. Им прямой путь до Индии важен был. Через Персию, чтоб ты знал, когда-то Великий Шёлковый путь проходил. Потом там, у Хазара, он на два рукава делился.

– Через Кавказ в Европу и через Персию в Северную Африку, – понятливо кивнул Матвей.

– Верно. Так и было, – одобрительно улыбнулся Ахмет-хан. – После, когда британцы в Индию влезли и в Китае свои порядки наводить стали, всё начало рушиться. Большую часть шелков они стали увозить сами и сами же ими торговали. А чтобы им не мешали, принялись местных промеж себя стравливать. У них это называется «разделяй и властвуй». Вот и доразделялись. Старую династию их клевреты уничтожили, а на трон посадить своего не смогли. Гражданская война началась.

– Выходит, эти шахсевены из тех, кто за прежнего шаха стоял? – быстро уточнил Матвей.

– Угу. Эти быстро поняли, кто во всех бедах виноват, и принялись всех европейцев подряд гонять. С нами у них тоже счёты имеются, но мы никогда на местную власть не покушались. Сколько раз воевали, но династию не трогали. Вот они и не стали с нами рядиться. Понимают, что мы в их местные дела не лезем. А что воевали, так это всегда было. Сегодня воюем, а завтра торгуем. Такой расклад им понятен.

– Выходит, они на европейцев взъелись потому, что те принялись их уклады рушить? – быстро уточнил Матвей.

– Верно. А тут ещё и османы влезли. Тех немцы подзуживают, а они уже тут народ баламутят. А те, кто династию сгубил, решили, от британцев избавившись, с германцами сдружиться. Да только шахсевены теперь никому не верят. Хотят новую династию основать. Из тех, кто к прежней хоть как-то причастен.

– М-да, похоже, это надолго, – задумчиво протянул парень.

– Даже не сомневайся, – решительно кивнул толмач.

– А мы, выходит, промеж них, в самую серёдку влезть должны, – всё так же задумчиво протянул Матвей.

– Выходит, так.

– А нам-то это на хрена? – не удержавшись, прямо спросил Матвей.

– Договор у нас с Антантой, – коротко пояснил толмач. – Всё дружить с Европой пытаемся.

Глядя на скривившуюся физиономию толмача, Матвей вдруг понял, что вся эта история ему и самому поперёк горла. С интересом разглядывая крепкого, жилистого мужчину с рыжеватой бородой и умными, тёмно-серыми глазами, парень неожиданно сообразил, что человек этот далеко не так прост, как хочет казаться. Да и выправка выдавала. Обычно он старался держаться в тени, делая всё, чтобы ничем не выделяться на общем фоне. Но вот тут, в приватном разговоре, привычки брали свое, и толмач встал так, как привык.

– Ты в каком звании, толмач? – решив проверить свою догадку, тихо спросил Матвей, старательно отслеживая его реакцию.

– Поручик, – чуть вздрогнув, еле слышно ответил Ахмет-хан. – Как узнал?

– Выправка подсказала и руки, – коротко поведал парень, едва заметно улыбнувшись.

– Ну, выправка и у тебя не хуже. Не зная, решил бы, что по меньшей мере с подъесаулом говорю. А что с руками не так? – озадачился Ахмет-хан, удивлённо разглядывая собственные ладони. – Мозоли, как у всех вроде.

– Мозоли у тебя от повода да от оружия. Такие у любого военного имеются. А вот то, что ты привык их в чистоте держать, сразу видно, – не стал скрывать Матвей.

– Приметливый, – удивлённо качнул головой переводчик.

– Так я пластун. Мне такие мелочи замечать по службе положено.

– Ты вот что, пластун, про то, что узнал, не шуми, – насупившись, тихо предупредил его Ахмет-хан. – Сам угадал и помалкивай.

– Так я и не собирался всем рассказывать, – понимающе усмехнулся парень. – А тебе сказал, чтобы ты сам про такое знал. Тебе это нужно.

– Прав, – кивнул толмач с заметным облегчением. – А ведь я тебя с самого начала приметил, – помолчав, добавил он. – Вопросы ты задавал непростые. А теперь ещё и про меня догадался. Непрост ты, десятник. Совсем непрост.

– Простыми только вилы бывают. Четыре штыря и черенок, – фыркнул Матвей в ответ. – Куда уж проще. Ты лучше скажи, к чему нам готовиться? Придётся с местными резаться, или без крови пройдём?

– А ты думаешь, с чего сотник вечно приказывает от стрельбы воздерживаться? – фыркнул толмач в ответ. – Приказ у него, врагу не пожелаешь. Мало до места дойти и узнать, что там с окружёнными британцами происходит, так ещё и извернуться так, чтобы против нашей страны местных не настроить.

– Ага. Дружба дружбой, а табачок врозь, – понимающе усмехнулся парень.

– Именно, – быстро кивнул Ахмет-хан. – Британцы с французами отсюда уйдут, а мы с персами граничим. Ну и на кой нам с ними резаться попусту?

– Да уж. При таком раскладе лучше б нас против османов послали, – проворчал парень, начиная понимать все эти осторожные перемещения и регулярные напоминания о воздержании от стрельбы. – Думаешь, британцы, которых местные зажали, ещё держатся? Они ж вояки никакие. Чуть прижмёт, и сразу хвосты поджимают.

– Надеюсь, их там уже всех перерезали, – прошипел толмач с неожиданной кровожадностью.

– Ты никак из наших горцев будешь, – удивлённо хмыкнул парень.

– Почему так решил? – насторожился Ахмет-хан.

– Те тоже, как что не нравится, сразу шипеть, как змеи, начинают. И за кинжалы хватаются, – с улыбкой поддел его Матвей. – Натуру-то, её