Все поставлено на карту - Михаил Ежов

не перебить вас всех и не избавиться от наваждения? — проговорил Файнс.

— А может, ты и есть анимансер⁈ — рявкнул Романо. — Тот, кто это устроил, ведь хочется избавиться от конкурентов!

— Это не аргумент, — покачал головой Файнс. — Мы все этого хотим.

— Да? Ну, тогда мне нравится твоя идея! — мафиози хищно скривился и перепрыгнул на соседний блок. — И начну я с тебя!

— О, нет быстро! — ухмыльнувшись, британец перешагнул на соседнюю плиту, а затем перемахнул на следующую. — Думаю, выиграет тот, кто первым доберётся до конца комнаты. И я, судя по всему, лидирую. А вот что станет с остальными… — он красноречиво пожал плечами. — Возможно, все блоки просто исчезнут. Так что не советую тратить время на то, чтобы добраться до меня.

— Ну, нет, я тебя утоплю! — пообещал Романо, прыгая с плиты на плиту. — Не хочу, чтобы такая сволочь в следующем испытании меня подставила!

Он сиганул на следующий блок, и в этот момент фонарь сменил цвет, став зелёным.

Мафиози приземлился на синюю плиту, и она тут же провалилась под ним. Издав короткий возглас, Романо исчез.

— А я предупреждал! — усмехнулся Файнс.

— Кажется, нас осталось трое, — произнёс Бохай, перемещаясь на зелёный блок, поставленный под углом. Ему пришлось уцепиться за край, чтобы не соскользнуть. — И, возможно, англичанин прав. Нужно поторопиться.

Я перепрыгнул на зелёный блок. Британец тоже переместился ближе к двери в конце зала.

Фонарь стал оранжевым. Пришлось сменить опору. Так, до следующего блока метра два. Далековато… Но остальные ещё дальше. Проклятье!

К счастью, плита, на которой я стоял, была довольно большой. Имелось время, пока она не погрузится. Придётся ждать.

Файнс перескочил на следующий «камень». Он уже прошёл больше половины пути. Китаец почти догнал его.

Я ощущал обступающий меня жар. Дышать было трудновато. Плита, на которой я стоял, опускалась всё ниже. Ещё секунд двадцать, и она сравняется с уровнем лавы!

Вспыхнул красный!

Я немедленно перескочил на нужный блок. Так, надо догонять остальных. Сигнал только что сменился, значит, время есть. Надо этим воспользоваться. Я перемахнул на следующий блок, затем — ещё на один. Третий уводил в сторону и даже немного назад, но делать нечего: сиганул на него, а потом — на тот, что был на прежнем уровне, но ближе к стене. Так, теперь вот сюда, сюда и… сюда!

К сожалению, мои соперники тоже поняли, что надо ускоряться, и принялись скакать по плитам, приближаясь к концу зала.

Жёлтый!

Я быстро перешагнул на плиту, расположенную почти вплотную к той, на которой я находился. А вот дальше пришлось прыгать, причём далеко. Я приземлился на самый край и резко нагнулся вперёд, чтобы не упасть.

Вдруг фонарь погас, и лава исчезла. Теперь на её месте был обыкновенный пол, а бетонный блок, на котором я стоял, начал раскаляться. Спрыгнув с него, я помчался между торчавшими в разные стороны преградами.

Бохай и Файнс сделали то же самое.

Через несколько секунд фонарь вспыхнул зелёным. Сделав три шага по закипающему полу, я запрыгнул на плиту нужного цвета.

— О, чёрт! — раздался крик англичанина.

Повернув голову в его сторону, я увидел, что вокруг Файнса нет ни одного зелёного «камня»! Он продолжал бежать, но его ноги уже уходили в лаву. Британец истошно завопил, схватился за синий блок, но тот мгновенно ушёл вниз, и Файнс ухнул вслед за ним, пропав из виду.

Мы с Бохаем, успевшим забраться на узкую плиту, переглянулись.

— Судя по тому, что дворец не исчез, создали его вы, — проговорил я, перешагивая на следующий блок.

— Про вас могу сказать то же самое, — отозвался китаец.

— Но нас тут только двое.

— Возможно, в других помещениях есть ещё кто-то, — Бохай перескочил на следующий блок. — Или вы ошиблись, и анимансер в игре не участвует.

— Очень в этом сомневаюсь.

Я преодолел ещё два «камня», и свет стал оранжевым.

— В любом случае, я собираюсь выиграть, господин Оболонский, — крикнул китаец и припустил по плитам.

Делал он это легко, словно всю жизнь только этим и занимался.

Я рванул за ним. Если выживет только тот, кто доберётся до двери первым, я хочу стать победителем! Вот только шансов обогнать Бохая было у меня маловато…

Глава 16

Когда до двери оставалось метров пятнадцать, китаец поскользнулся и едва не слетел в лаву. Однако ему удалось зацепиться пальцами за край стоявшей под наклоном плиты и удержаться. Пока он карабкался, я сократил расстояние между нами вдвое. Но этого всё равно было недостаточно. Оскалившись, Бохай рванул дальше, и в этот момент фонарь сменил свет на зелёный. Китайцу пришлось прыгнуть влево, перескочить на следующий блок и лишь затем вернуться на нужное направление. Я же продолжал бежать относительно прямо, отклоняясь от траектории незначительно. Вскоре мы почти поравнялись. Всего три камня отделяли его от финиша, и два — меня. Только мои находились друг от друга на большем расстоянии. Вдобавок последний был сильно левее порога, и я мог промахнуться, прыгая с него.

Но ничего, кроме как рискнуть, не оставалось, так что я скакнул на ближайшую плиту, и в этот момент свет стал красным. Прямо перед дверью располагался отличный блок, почти не накренённый, но очень маленький. Я прыгнул на него одновременно с Бохаем. Мы столкнулись, и китаец взмахнул руками, стараясь удержать равновесие. Его пальцы метнулись ко мне, норовя схватить за лацкан, но я уже сиганул вперёд и, перемахнув кипящую лаву, кубарем влетел в открытую дверь.

Она захлопнулась ещё до того, как я встал на ноги. Китаец остался в зале с лавой, но не успел я порадоваться, что чудом обогнал его, как стены и потолок начали рушиться. По полу пошли трещины, колонны распадались на куски, стёкла лопались, взрываясь фонтанами искрящихся осколков! Вокруг меня падали каменные глыбы, но тут же таяли, утрачивая материальность. В образовавшиеся дыры хлынул густой серый туман, а затем я открыл глаза.

За зелёными столами сидели мертвецы. Их лица не были перекошены ужасом — игроки будто заснули. Повсюду суетились перепуганные слуги. А среди них стоял совершенно растерянный Дюран. По его физиономии было сразу ясно, что к случившемуся он не имеет ни малейшего отношения, и смерти впавших в кататонию гостей стали для него досадной неожиданностью.

Когда я пошевелился, он сорвался с