Александр Маркьянов - Период распада часть 4 (СИ)

Машины остановились в самом дальнем конце базы, там, где был забор и за заборами чернели корпуса цехов. К машинам подходили чеченцы в грязных халатах грузчиков — за постой хозяевам платили тем, что работали бесплатно грузчиками, да и просто — нельзя всем сидеть там, на территории цеха — окружат и убьют, тут хоть какое-то пространство для маневра.

Из каморки вышел человек, среднего роста, бородатый, крепкий, тоже в халате, но чистом, с журналом в руках — кладовщик. Навстречу ему из УАЗа шагнул человек, на котором милицейская форма (так и не смогли подобрать нормально) чуть не трескалась по швам, за ним был еще один, с короткоствольным автоматом.

— Ас салам алейкум, Шамиль — сказал переодетый в чужую форму толстяк

— Ва алейкум ас-Салам, дорогой Петр Павлович — сказал Шамиль, открывая руки для объятья — говорят, ты генералом стал в Москве.

— А ты язык отрежь, кто много говорит.

— Горцем стал, Петр Павлович. Настоящим горцем.

Двое обнялись под настороженными взглядами боевиков. Ни одного из них это объятье ни к чему не обязывало — они в следующую секунду могут начать убивать друг друга. Петр Павлович, когда воевали в Абхазии, был полковником, именно он раздавал фальшивые доллары на пограничном переходе. За Абхазию ему присвоили генерала, но дело было не в этом. За ним стояли люди, которые и контролировали процессы, происходящие в Чечне. Это они решали — когда, сколько и чьей крови должно пролиться, это перед ними Дудаев каждый день отчитывался по спутниковой связи. Если бы Дудаев отказался отчитываться — его бы тут же убили. В войну были вложены такие деньги, что предательство не прощалось.

— Вот машины. Там форма, оружие. И деньги… сколько договорились.

— Доллары?

— Доллары. Настоящие.

— Документы?

Генерал протянул руку за спину и в нее порученец вложил толстый запечатанный пакет.

— Этого пока хватит. Остальное получите в Москве, как прибудете. Из оружия там все, что нужно: автоматы и пулеметы, много гранат и взрывчатки. Мы не знаем, что вам понадобится, поэтому положили с запасом.

— Баркалла

— Хьанал хуьлда. Теперь о задании.

Генерал достал еще один пакет, уже из-за полы своего пиджака. Такое он не мог доверить даже самому верному человеку.

— Прочитай при мне. И верни.

Басаев вскрыл пакет, начал читать, перелистывая прошитые страницы.

— Понял? — сказал генерал, когда Басаев перестал читать — сделай все это, и ты станешь героем чеченского народа. Никто не посмеет обвинить тебя в предательстве.

— Мне нужны гарантии — мрачно сказал Басаев

Генерал уставился на него.

— Какие гарантии? Ты разве не подчиняешься Джохару, разве он не сказал тебе, что нужно сделать?!

— Я уже один раз потерял свой отряд. Если я потеряю еще раз — никто мне этого не простит. Это ты можешь посылать на смерть призывников, и тебе за это ничего не будет. У нас не так, мне объявят кровную месть и убьют.

— И чего же ты хочешь?

— Дай мне документы. Если меня убьют — то эти документы найдут при мне.

Мысленно генерал посмеялся наивности чеченца — то-то те, кто будет обыскивать его труп, найдут документы и побегут с ними на телевидение. Но с другой стороны — если произойдет какая-то накладка, если эти документы попадут в руки его врагов — система сдаст его, не задумываясь. Он знал правила. Твоя победа — наша победа, твое поражение — твои проблемы. Его сдадут не задумываясь, скажут, что он по своей инициативе все это сделал, продался боевикам и помогал им за деньги, сделают из него монстра и свалят на него все — собственное предательство, собственное взяточничество, собственную тупость и глупость. Его в живых уже не будет, опровергнуть никто не сможет. А его семья, его дети навеки останутся детьми предателя.

— Ты просишь невозможного.

— Тогда дай мне своего человека, которого ты привел с собой. Пусть он проведет нас на место и выведет оттуда. Это и будет твоя гарантия.

Генерал быстро прикинул — в этом случае свалить можно будет уже на него, на Илью. Он будет — не последним звеном в цепочке и у него будет шанс выйти сухим из воды.

— Забирай.

— Вот хорошо, дорогой. И машину нам оставь, а то если ментовская машина впереди поедет — всяко лучше будет.

— А я как?

— А тебе дадим сейчас машину. У нас есть.

— Угнанная?

— А какая же… скажешь — по оперативной необходимости, ха-ха…

— Что же вы за люди…

Шамиль, переодевшись, сидел в машине рядом с Ильей. На переднем сидении сидел Адам, переодевшийся в милицейскую форму и с автоматом.

— Клянусь Аллахом, я не понимаю, как вы живете…

— Так и живем! — огрызнулся Илья

— Нет… Вы не живете. Твой собственный амер разменял тебя по полтинникам, даже не задумываясь. Послал тебя на смерть. У тебя есть семья, русский?

— Есть. Жена. Дочка… маленькая.

— А он послал тебя на верную смерть.

— Еще неизвестно.

— Все уже известно…

Адам, с переднего сидения обернулся к ним, наставительно поднял палец.

— Русист хуже собаки! Так и норовит укусить, своих, чужих — не важно.

— А ну, выйди! — резко и зло сказал Шамиль

Адам обиделся — чеченца вообще очень легко обидеть, оскорбить, они с трудом подчиняются и до смерти помнят обиду — вышел, хлопнув дверцей.

— Теперь рассказывай — сказал Шамиль — для чего мы должны будем прибыть в Москву? Кто там будет? Кого мы должны будем убить?

— Много кого…

— А конкретно? Кого конкретно? Мы с тобой в одной лодке, русский, тебя предали сейчас, меня — немногим раньше. Кого?

Илья это и так понимал. Они все… преданные, брошенные умирать непонятно ради чего. Они думают, что на разных сторонах баррикад, а на деле же — на одной.

— Кое-каких больших людей.

— Кого?

— Русских. И американцев. Это большие люди. Богатые.

— Американцы? При чем тут американцы? Должен быть кто-то еще кроме американцев, так? Кто еще должен быть, русский?!

Илья сказал.

— Его надо будет убить?

— Да… Его надо будет убить. В Москве помогут… скажут, где и когда он будет. Вот почему нужны снайперы.

— А остальные?

— Тоже… Надо убить всех. Должен быть террор. Они будут в каком-то одном месте… я не знаю в каком. И их всех надо будет убить.

Шамиль Басаев какое-то время сидел на заднем сидении ментовского УАЗа как оглушенный, не в силах поверить в то, что услышал. Его вера уже рухнула, когда под бомбами погибла родня… слишком дешево продал Чечню Дудаев. А сейчас — он понял, что Дудаев продал лично его самого. И всех кто с ним.

— Сиди здесь.

Он вышел из машины.

— Адам. Собирай всех старших!

— … Вот так!

Басаев осмотрел набившихся в каптерку кладовщика боевиков и закончил.

— После того, как мы все это сделаем — нас убьют. Всех убьют, после такого в живых не оставляют. Дудаев продал всех нас русским. Я не собираюсь идти в Москву как баран на бойню.

— Шамиль, но мы должны подчиняться приказам штаба армии Ичкерии! — сказал Адам — мы же солдаты!

Шамиль Басаев оскалился

— Это мы то солдаты?! Мы смертники, штрафбат! Нас бросают на убой!

— Это ради Ичкерии!

— Ты что, совсем осёл, Адам?! Это не ради Ичкерии, это ради Русни! Русисты хотят нашими руками сделать у себя государственный переворот! Алкаш из больницы не вылезает, второго уберем мы — дальше кто?! А Дудаев сделает все, что русисты скажут, он как был их генералом, так им и остался! После того, как мы сделаем все, что сказал генерал, и что нам приказали сделать русисты — никто не останется в живых! Как ты думаешь, для чего нам приказали сделать такое?

— Какая разница, зачем убивать русистов…

— Большая! Ты знаешь, кто придет вместо этих свиней?! Может он прикажет сбросить на Чечню атомную бомбу?! Или возьмет как в сорок четвертом и выселит весь народ?! Ты этого хочешь?

— Русисты не сделают это…

— Отвечаешь?

Под пристальным взглядом Басаева Адам опустил глаза, пробурчал примирительно

— Тогда надо уходить в Ичкерию. Там погибают наши братья!

— Так тебя туда и пустили! Люди генерала убьют тебя на дороге! Если мы не выполним приказ генерала — нас всех убьют!

— Что же тогда делать, Шамиль?

— Делать… — Шамиль по-волчьи оскалился — а ну-ка, Ваха, приведи ко мне русиста.

Осклабившись, Ваха отправился исполнять приказание

— Что ты будешь делать, Шамиль? — спросил темный, кривоногий, переминающийся на месте Темир.

— Сейчас увидите. А ты, Темир, иди к нашим хозяевам и спроси, нельзя ли где достать оружия. Нужны крупнокалиберные пулеметы… хотя бы два, гранатометы. Мы можем заплатить деньгами… настоящими долларами. И надо собрать всех наших, кто здесь лечится… кто готов воевать во славу Аллаха. Нас мало… надо человек сто.

— Хорошо амир.