Аспект силы - Сергей Извольский

Голос у Стефы дрожит, но слышать его очень странно — губы венецианской маски не шевелятся, из живых черт только пронзительный взгляд зеленых глаз.

Присев рядом, я взял ее за руки.

— Довольно неожиданно было все это слышать, но, если ты мне объяснишь детали, может быть извиняться не придется. Расскажи свою версию — мне сказали, что ты воспользовалась правом перевода получив разрешение аспекта на рождение-воспитание, после чего ушла, даже не удосужившись со мной попрощаться.

Очень тяжело общаться с человеком в маске, когда не видишь ни тени его эмоций на лице. Но я держал Стефу за руки и почувствовал, как она едва ощутимо вздрогнула. Еще стало понятно, что руки разные — нет, размером одинаковые, но даже через ткань шелковых перчаток чувствуется, что одна неживая, биопротез.

— Я не ушла. Меня выгнали.

— За что?

Стефания молчала, отвернувшись так, что глаз я больше не вижу.

— Стефа, если ты мне не расскажешь, рано или поздно я узнаю все сам. Понимаю, что тебе может быть сложно говорить об этом, и в другой ситуации настаивать бы не стал. Но, если ты не заметила — я сейчас лишен прав патриция и стал плебеем, в статусе аутсайдера находясь в отряде инкубатора, насколько понимаю выполняющим роль отстойника. Поэтому думаю, нам нужно быть честными друг с другом и как можно скорее миновать стадию «кто виноват», разобравшись в произошедшем, чтобы перейти к стадии «что делать».

Маска чуть-чуть дернулась, очень похоже, что Стефа зажмурилась.

— Мне понравилась твоя откровенность совсем недавно, давай ты сейчас так же не будешь сдерживаться, только расскажешь мне все без недавней экспрессии.

— Когда ты сказал своей матери, что вырастешь и возьмешь меня в жены, она разъярилась и подвергла меня экзекуции, а после вышвырнула из замка загнав в долговую кабалу без права оправдания. Пять лет я работала на самой низшей ступени, отдавая все деньги на погашение долга и обезболивающие, но недавно люди протектора забрали меня из архивариума и отправили в Академию на переподготовку, где всего за две недели я получила десятый золотой ранг ремесла, перепрыгнув сразу через четыре ступени.

— Две недели назад тебя забрали?

— Да.

— Четырнадцать дней? Точное количество, это важно.

— Пятнадцать.

Люди Рамиро забрали Стефу пятнадцать дней назад. Я же в инкубаторе всего одиннадцать дней — значит решение о моем здесь появлении было принято еще задолго до того, как мама утром пришла ко мне в спальню с пистолетом. Почему она тогда кричала, что за мной идут из-за того, что я с новой подружкой Эмми «шнырялся»? Мама не знала истинную причину моего грядущего низвержения? Или наоборот, мама знала настоящую причину, а упоминание Эрменгарды только предлог?

Список задач на будущее постепенно полнился все более неудобными дополнительными вопросами.

— То есть ты теперь спектр? — нарушил я молчание.

— Да.

— Какая у тебя задача?

— Здесь меня встретил дон Диего Кальдерон и без углубления в детали выразил надежду, что я буду хорошим мастером отряда дивергентов.

— А, то есть наш отряд так называется?

— Неофициально.

— Это моя мама сделала? — коснулся я маски Стефании и почувствовал, что она с трудом удержалась, чтобы не отстраниться.

— Да.

Очень странно получается. Я ведь рожден как патриций и мне с постоянной периодичностью говорят, что я слишком умный для своих лет — если брать сравнение с обычным человеком. Кроме того, наставники всегда учили меня смотреть критически на все услышанное, но почему-то некоторые вещи я выборочно как принял на веру, так и ни разу не обдумывал. Может быть потому, что раньше маме я доверял безоглядно?

— Стефа, прости, что я безоговорочно и сразу поверил, что ты меня бросила. Конечно, мне показали видео как ты уезжаешь и прощаешься с поместьем, но…

— Меня увезли в состоянии полутрупа, я больше месяца провела без сознания на больничной койке.

— Покажи, пожалуйста.

— Что?

— Шрамы.

— Я… я не могу, — безликая маска отрицательно качнулась.

— Почему?

— Я не хочу, чтобы ты видел меня такой.

— Какой?

— Уродливой.

— Мне это нужно.

— Зачем?

— Ты знаешь, что такое стимул?

— Мотивирующий фактор, побуждающий на реакцию.

— Мысли о том, чтобы увидеть тебя под маской будут мешать мне сосредоточиться на более серьезной цели.

— Какой?

— Когда ты уже проходила переподготовку в Академии, я проснулся утром оттого, что моя мать пришла меня убить, чтобы избавить фамилию от позора. Не успела и не смогла — в замке появился протектор Рамиро. Когда моя мама умоляла не лишать меня ранга патриция, Рамиро ее убил — энергетический импульс, экстерминация кванта души. Когда он отвлекся, я подобрал принесенный мамой пистолет и выстрелил ему в голову, но только ранил даже без замены оболочки, после чего Рамиро сказал, что я ему нравлюсь. Он дал мне свое имя — меня теперь зовут Деймос Рамиро и отправил сюда. Вместе со мной сюда попала Рита Конради, ее семья оказалась еретиками и так получилось, что теперь я Риту опекаю. Командор-маршал дон Диего, при внешней его благожелательности и приветливости использует ересь семьи Риты как один из факторов, чтобы усложнить нам здесь жизнь, вызвав ненависть со стороны остальных инфантов и в такой ситуации все, что сказано, может нести смысл. Так что еще раз спрошу на всякий случай: он что-нибудь говорил тебе о нас, пусть даже это были дежурные слова?

— Дон Диего из конкретики только сказал, дословно, что материал у меня хороший, пусть это и худший отряд инкубатора.

— Меня, а теперь и тебя, гонят вперед к определенному, но пока неизвестному нам результату. Чем быстрее мы его достигнем, тем быстрее можем узнать больше и поставить себе новые цели, закрыв старые, но для достижения этого результата мне будут мешать мысли о том, что сокрыто у тебя под маской и я прошу, чтобы ты ее сейчас сняла.

Стефания немного подумала, потом коснулась пальцами головы в районе ямочек под ушами. Послышался щелчок, и она медленно опустила маску. Не очень ясно, чего она стеснялась — никакой уродливой она не стала. Понятно, что хорошего мало — несколько темно-багровых шрамов пересекали лицо, чуть искривив линию рта и немного опустив уголок левого глаза. Искусственного глаза, что только теперь мне стало понятно. Так, а вот это плохо — вокруг каждого шрама заметна словно бы тлеющая паутинка