Князь Серебряный - Андрей Готлибович Шопперт

В общем, из-за всех этих задержек и замедлившегося движения из-за касимовских татар, прибыли шесть лодей в Нижний Новгород с опозданием. Основное войско ушло к Казани четыре дня назад. Слава богу, сотник Тимофей Ляпунов упёрся и не дал князю Репнину увезти его десять ушкуев вместе со всеми. Князь за саблю схватился, но его скрутили и уложили на дно лодьи. Потом освободили, когда судовая рать под общим руководством князя Семёна Ивановича Телятевского-Пункова (или Микулинского — это название города ему за этот поход выданного) и Василия Ивановича Осиповского-Стародубского скрылась в тумане. Тогда же князю Репнину и рассказали, что нужно ждать князя Углицкого, он со дня на день должен сам пожаловать. Репнин бы и хотел бучу поднять и карами всякими погрозить, но не стал. Он же с какой стороны не посмотри, а не ровня Юрию Васильевичу. Он у него всего лишь дворецкий. И уж точно он не наследник Великому князю. Перец не маленький — боярин всё же, а их сейчас можно по пальцам сосчитать, всего двадцать человек, но всё одно не ровня. Вот вернётся и Боярской Думе всё выскажет. Но это как вернётся, и, если вернётся, а сейчас чего воздух сотрясать.

Встречал Пётр Иванович князя Углицкого насупленным и прямо на сходнях начал ему выговаривать за самоуправство и самого Юрию Васильевича, и его сотника Ляпунова.

— Пётр Иванович, открою тебе страшную тайну. Даже государственную тайну, только ты никому не говори, — остановил его Боровой, дождался утвердительного кивка и сдвинутых в усердии брежневских косматых бровей, и продолжил, — Я глухой. И то, что ты сейчас говорил, я не услышал.

Боярин плюнуть хотел, но одумался.

— Всё. Хватит дуться, князь. Мне нужно видеть, как будет новое оружие работать. К тому же, эвон я какое пополнение привёл. Шесть десятков лучших воинов царевича Касимовского и все отменные лучники. Да мы одни с той Казанью справимся. Нас теперь три сотни почти. Завтра с самого утра и выходим. Может и догоним наших до Казани. Ну, а нет, так много воев у Сафа-Гирея, на всех хватит.

Как-то кисло улыбнулся Петр Иванович и рукой махнул, дескать, о чём с мальцом этим гутарить. Самому князю за сорок далеко, и часть бороды седая, и волосы на висках все в серебре. И всю жизнь при войске. С литовцами ратился не раз, с татарами всех мастей. Но глядя на людей, которых привёл сюда Юрий Васильевич, Репнин гордость испытывал, что служит у этого мальца. Так снаряжённых воев он ещё не видел. Все при пищалях, все в кольчугах, сабли добрые, алебарды кованные, луки составные. Хотел если бы кто лучше снарядить ратников, так не получится. Всё что можно у них есть. Плюс фальконет и мортирка на носу каждой лодьи. А теперь ещё и татаровей — лучников с собою привёл, правду говорит Юрий Васильевич — триста таких воев и в самом деле сами по себе — сила. Эх, в той войне с Великим княжеством Литовским десять лет назад ему бы такой полк, и они бы точно до Вильно дошли. В той войне Пётр Иванович был первый воевода полка правой руки. А сейчас? Этот полк даже и не засадный. Понижение как бы для него. Хотя, теперь он при брате Великого князя.

Размышления Петра Ивановича, наблюдавшего, как татары сходят на берег и сиротливо жмутся к большим амбарам на берегу, прервал сотник Ляпунов.

— Пётр Иванович, ты не серчай на нас за самоуправство. Видишь, всё, как я и говорил. Привёл подкрепление Юрий Васильевич и сам явился. Завтра с самого утра выступаем. Юрий Васильевич всегда в палатке своей ночует. Не терпит клопов и вшей всяких, что в чужих домах. Ты же сам решай, где ночевать будешь. Только как свет — тронемся. Может и догоним основное войско.

— Я тоже в палатке переночую. Теперь за князя головой отвечаю.

Событие двадцать девятое

Посады Казани пылали. Слава богу, ветер был с юго-запада и весь дым и чад сносило на сам город.

А вот там, за стенами, народу было не сладко. Ворог пришёл неожиданно и с обеих сторон. Еле успели перед самым носом у урусов ворота затворить. Даже всех беженцев не смогли запустить, несколько тысяч остались перед запертыми уже воротами и были пленены русскими.

Теперь припасов толком нет, весна, всё подъели и главное — не успели из посадов и окрестных сёл увез скот и зерно в город. Если русские осадят Казань, то долго она не продержится. Известия о набеге урусов пришли почти одновременно с самими урусами. Олуг карачибек правительства Сафа-Гирей хана Булат Ширин предложил хану провести переговоры с русскими и заплатить дань, если те потребуют.

— Не бывать этому! Им не взять стен Казани. Беи докладывают мне, что урусы пришли на лодках малых и, значит, у них нет пушек. Нужно послать гонцов к моему тестю Юсуфу — нурадину и командиру правого крыла в Ногайской Орде. (Юсуф — будущий бий Ногайской орды и отец Сююмбике — жены хана Сафа-Гирея). Он пришлёт помощь или даже сам придёт во главе большого войска и разгонит русских. А пока нужно готовить наше войско к выступлению. У нас не меньше двух тысяч всадников, они должны разбить русских, у которых нет ни одной лошади. Готовь воев и возглавь эту вылазку. Воин, бряцая железом доспеха, поклонился и продолжая кланяться вышел, пятясь, из тронного зала, выполнять поручения хана.

Юрий Васильевич стоял на носу третьей в строю лодьи и смотрел на клубы дыма, поднимающегося на горизонте. Выходит, они опоздали. Ну, ничего страшного, не грабить же плыли. Целей было несколько, и ни одна из них не была тупо бегать от одной крестьянской избы к другой и искать чего ценного. Что там может быть такого ценного? Мешок зерна? Отощавшая к весне до выпадения пера курица, не менее тощий баран и пара — тройка овец? Подкова над дверью и сломанная секира. Ничем не богаче русских крестьян живут крестьяне в Казани. Разве попадутся дома купцов, ювелиров и прочих оружейников, вот там ещё будет чем поживиться, хоть и в этих домах всё особо ценное унесут с собой.

Ну, теперь чего про это думать. Русские уже целый день в посадах, и раз подожгли их, то значит вынесли всё ценное.

Сам город за стенами находится на левом берегу Волги и на