Кровавая весна 91-го - Алексей Шумилов

обо всем поговорим, — отвел взгляд Георгадзе. — Это мужские дела.

Максимов глянул на хмурого Лесина, улыбнулся, вспомнив цитату из популярной книги, и добавил:

— Девчонки, хочу вас предупредить. Перед вами два извращенца.

— Что ты триндишь, сука? — покрасневший от ярости грузин встал, с шумом отодвинув стул. Лесин остался сидеть в прежней позиции.

Сидевший напротив Русин напрягся, кинув короткий предупреждающий взгляд на Андрея. Максимов подмигнул товарищу и поднял ладонь, останавливая борцуху:

— Секунду, я сейчас всё объясню. Это вообще-то, не моё утверждение.

— Попробуй, — сквозь зубы процедил грузин.

— Был такой известный психолог Вильгельм Райх. Основатель европейской школы психоанализа и ассистент Зигмунда Фрейда, если это имя тебе о чем-то говорит.

— И что? — криво усмехнулся Георгадзе. — К чему это ты?

— К тому, что по утверждению этого светила психиатрии, твой друг Лесин сидит в классической позе стеснительного онаниста. Тут все просто. Ноги раздвинул широко, потому что хочет явить миру своё достоинство, которое между ног болтается и на «хэ» называется. И это не «хвост». А спинкой стула прикрылся, инстинктивно, из-за стеснительности. Идём дальше. Еврипид, позже Гёте и Мигель Сервантес на полном серьезе утверждали: «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты». Народная поговорка тоже говорит об этом: «два сапога — пара». Так что как ни крути, по утверждению светил психиатрии, ученых, писателей с мировым именем и нашего народа: вы — два стеснительных онаниста, уж извини. Наверно, иногда чтобы разнообразить ощущения, помогаете друг дружке снять напряжение. А, ребятки?

Максимов весело подмигнул, ошеломленному от наглости грузину, сразу вскочившему и с грохотом отодвинувшему стул в сторону Лесину.

— Поэтому и ходите постоянно вместе, чтобы далеко не отпускать от себя любимого.

Девчонки захихикали, Русин откровенно скалился, с новым интересом, рассматривая обалдевших парней.

Грузин дернулся вперед, сгреб спокойного Максимова за грудки:

— Я тебя сейчас порву!

— Георгадзе, немедленно отпусти Воронова, — командный голос директрисы перекрыл гомон столовой.

Миша нехотя разжал ладони.

Максимов повернулся. К ним приближалась нахмуренная Мария Алексеевна с невысокой миловидной брюнеткой, лет сорока.

— Что произошло? — от голоса директора веяло арктическим холодом.

— Ничего, Мария Алексеевна, просто поспорили с товарищем, — бледно усмехнулся Георгадзе.

Директриса требовательно глянула на Максимова.

— Все нормально, Мария Алексеевна, — нагло заверил Андрей. — Миша просто показал некоторые захваты борьбы в рамках полемической дискуссии об особенностях единоборств.

— Да? — судя по интонации директрисы и промелькнувшей явной иронии в глазах, версии Максимова она не поверила.

— Так всё и было, — Миша ожег Андрея ненавидящим взглядом. Лесин и Русин молча кивнули.

— Хорошо, тогда так, Воронов и Русин остаетесь здесь, доедать свои булочки. Лесин и Георгадзе, бегом в другой конец зала. К этому столу не приближаться, драки не устраивать, — с каменным лицом приказала директриса. — И не дай бог, если я узнаю, что вы устроили потасовку. Потом не обижайтесь, всем раздам на орехи.

Под бдительным взглядом Марии Алексеевны мажоры бросая злые взгляды на Максимова, убрались в противоположный угол зала.

— Они не успокоятся, — предупредил Русин, проводив взглядом грузина с дружком.

— Я знаю, — кивнул Максимов.

— Будешь с ним драться?

— Не хотелось бы, — вздохнул Андрей. — Тут дело не в том, что он борец и физически здоровый. Просто потом неприятности будут. Если дать ему по роже, Георгадзе же не угомонится, так ведь?

— Не угомонится, — подтвердил товарищ.

— Плюс ещё родственники могут подключиться. Они же при деньгах. Да и Авто этот, как я понял бандит настоящий, — подвел итог Максимов.

— Тогда чего же ты на рожон лез? — удивился товарищ. — Сказал бы, не пойду к девкам, да и всё. Вопрос исчерпан.

— Выбесил, — признался Андрей. — Лезет и лезет. Это уже второй раз за сегодня. Всё успокоиться не может. Да ещё и ладонью хлопнул. Сильно, чтобы неприятно было. Такое никогда нельзя спускать. Прогнешься один раз, будут прогибать постоянно. Сегодня ты не захотел связываться, он принимает это за слабость. Завтра уже цепляется и издевается по любому поводу. Подобное надо пресекать с самого начала.

— Получается, придется драться? — Русин озадаченно почесал затылок. — Если что, я Лесина на себя возьму, плевать на его пахана. Но вот с Георгадзе тяжко будет, он бугай настоящий. В «ЦСКА» ходит, пацаны говорили, сотку лежа от груди легко жмет раз пять-семь, ещё и борец хороший, ты знаешь.

— Знаю. Не хотелось бы, — Максимов, прикусил губу, обдумывая появившуюся мысль, и с загоревшимися глазами повернулся к другу. — Слушай, а ведь можно всё красиво сделать. Сегодня от драки уйти, а завтра… У тебя медсестры случайно, знакомой нет?

— Зачем тебе медсестра? — Саша заинтересовано придвинулся поближе.

Андрей в нескольких словах обрисовал другу свою идею.

— А что, — ухмыльнулся Русин. — Вполне может сработать, и медсестры никакой не надо. У Рудика такой порошок есть. Его бабка желудком маялась, а пурген ей было нельзя — аллергия. По просьбе бати — Генриха Александровича специальное лекарство привозили из-за границы. Рудик хотел его алкашам за столиком у нас во дворе подкинуть, они уже задолбали пьяными воплями, чтобы обосрались и заткнулись, но потом передумал.

Оставшиеся уроки пролетели быстро. На химии проводили опыты с реактивами и решали задачи. Геометрия прошла в полной тишине — класс корпел над самостоятельной работой. На последнем уроке «физичка» чего-то там вдохновлено вещала, но Максимов её не слушал, спрятавшись за спинами соседей с передней парты.

Когда прозвенел последний звонок. Георгадзе, у самого выхода из кабинета, обернулся, нашел взглядом оставшегося на месте Андрея, злобно оскалился, и многозначительно провел ладонью по горлу.

Максимов дружелюбно улыбнулся, помахал рукой грузину, и одними губами шепнул: «онанист».

Миша побагровел, набычился, сделал шаг вперед, но был подхвачен под руку, более хладнокровным Лесиным и вытянут из класса.

— Теперь они нас точно ждать на выходе будут. Скорее всего, на спортивной площадке, — глубокомысленно заметил Русин. — Придется махаться.

— Не придется, — криво усмехнулся Андрей. — Пока не время.

Парни посидели минуту, и поднялись, когда шаги одноклассников затихли вдали. У выхода из корпуса, на лестнице их уже ждал Цыганков.

— Помощь нужна? — обеспокоенно уточнил Сережа. — Лесин побежал своих друзей из параллельного класса звать. Будут вас поджидать на выходе. Ворон, тебе же драться после сотряса нельзя, сдохнешь или в больничку попадешь в лучшем случае.

— Не волнуйся, я — в порядке, — улыбнулся Максимов. — Где ждать будут?-

— Вроде на спортивной площадке, — сообщил Цыганков. — Туда подтянуться договаривались.

— Глянуть, где они собрались можно? — поинтересовался Андрей.

Серега призадумался.

— На третьем этаже кабинет английского, окна как раз спортивную площадку выходят. Обычно в четверг восьмой «А» генеральную уборку проводит. Можем зайти, глянуть, — наконец выдал он.

— Давай, — согласился Максимов.

В кабинете английского деловитый серьезный паренек