Бяк-бяк-бяк-бяк - Квинтус Номен

боевой радиус машины составлял всего пятьсот километров, но Европа-то довольно маленькая…

Наши успешно громили фашистов, а конструктора сидели по своим кабинетам и придумывали, как бы супостата уконтрапупить попроще и поэффективнее. В том числе и в Молотове сидели: Аркадий Дмитриевич думал, как удовлетворить запросы товарища Мясищева, а Павел Александрович размышлял над заказом Поликарпова. Причем Швецов этот заказ считал самым приоритетным: хотя фашист так и не смог наладить действительно массовый выпуск реактивных самолетов, даже небольшое их количество изрядно портило жизнь советским летчиками. Причем часто фатально портило…

Разговор Главного конструктора с ведущим конструктором проекта состоялся вскоре после того, как опытный образец перехватчика (с опытным же образцом двигателя) прошел первые летные испытания. Николая Николаевича на аэродром ЛИИ привезли в очень неважном состоянии — но не продемонстрировать конструктору первый полет его машины ни у кого совести не хватило. Вот только завершения испытаний Николай Николаевич не дождался…

— Ну что, Паша, мотор ты соорудил очень даже неплохой. А теперь надо думать о том, как его в серию запустить.

— Да чего тут думать-то…

— Должен тебе сказать, что изготовить опытный экземпляр и довести его до серии — это по трудоемкости работы весьма разные. На порядок более разные…

— Это-то я понимаю. Вот только не уверен, что серия эта хоть кому-то потребуется.

— Хочешь сказать, что раз Поликарпова больше нет с нами, то и самолет его…

— Нет, вовсе нет. Вот только я разговаривал с товарищем Челомеем, по его словам ВВС заказало всего два десятка машин. А два десятка двигателей мы и на опытном производстве изготовить сумеем.

— Я даже не буду рассказывать, сколько двигателей понадобится на замену выработавшим ресурс…

— Да я вообще не об этом! Двигатель сделан под конкретный самолет, он больше никому не годится: у него внешний диаметр у компрессора тысяча сто миллиметров. Сейчас, пока других двигателей такого типа нет, он годится — исключительно для перехватчика, но годится. А для массовых самолетов это явный перебор. Мы тут с ребятами посидели, покумекали — если турбины осевого компрессора поплотнее расположить, как например товарищ Люлька сделал, то двигатель на полторы-две тонны тяги мы уложим в два метра по длине и, думаю, сантиметров в шестьдесят по диаметру.

— Думаешь, это реально?

— Стопроцентной уверенности, конечно, нет, но… парни из ВИАМа предлагают… я их цитирую, предлагают дурью не маяться и лопатки осевых турбин компрессора делать титановые. При той же массе, что и стальные, они выдержат обороты почти вдвое большие — и по первым прикидкам выходит, что на шести ступенях можно получить уровень сжатия до примерно семи-восьми. А если… раз уж новый сплав дает нам возможность температуру в камере сгорания поднять до тысячи ста…

— Паша, я все же специалист по моторам традиционной конструкции и половину сказанного тобой воспринять верно не могу. Но и не слушать тебя права не имею, поскольку сам же тебя назначил главным по этой теме. У меня в связи с этим вопрос: вас тут в каждом КБ таких спецов по реактивным моторам пара человек найдется, но, думаю, большинство конструкторов, как и я например, ни хрена в ваших идеях не понимают. Как думаешь, если я предложу Алексею Ивановичу организовать что-то вроде постоянно действующего семинара при НКАПе по вопросам разработки реактивных двигателей, другие ваши… да, ваши конструктора согласятся в нем поучаствовать?

— Думаю что да.

— Ты в этом точно уверен? Климов и Микулин, насколько я знаю, друг другу если и помогают в работе, то исключительно потому, что товарищ Сталин их заставляет.

— Я не уверен… в том, что они из-под палки сотрудничают. И больше скажу: я думаю, что их сотрудники — будь у них подобный семинар, то они с радостью бы делились своими достижениями. Ко всеобщей пользе.

— Тоже верное замечание, но сейчас обмен информацией идет уже через наркоматовский ОНТИ. А вот в плане новых, реактивных двигателей — тут людей пока крайне немного работает, и опытом делиться через бюллетени не лучшее решение.

— Тогда семинар этот лучше учредить в ЦИАМе, и обязательно ВИАМ к нему подключить. А руководителем… если мое мнение кого-то интересует, я бы предложил товарища Уварова: он больше как теоретик в этой области действует, мне кажется, что практическая работа ему особо и не нравится. Потому что он — действительно неплохой ученый, а у инженеров интересы больше не в том, чтобы изобрести, а в том, чтобы — как вы верно заметили — довести изобретение до серии.

— Тогда… завтра мне на стол программу изготовления двадцати моторов на опытном производстве, а об остальном… позже поговорим. Я в понедельник всяко в Москве буду, обсудим предложение с наркомом… А когда ты сможешь описание проекта нового… ну, с уплотненным компрессором, мотора подготовить?

Бабочки — существа вообще загадочные. Махают себе крылышками — а вот что в результате получается, предсказать очень сложно. Иногда после их взмахов такое твориться…

То, что британцы практически свободно читали германские шифровки, было секретом для немцев. А то, что и немцы читали британские шифровки, знали даже немцы далеко не все. Но некоторые — знали, поэтому операция «Оверлорд» особо неожиданной для фашистов не стала. Неожиданной стала реакция немцев на нее — то есть для союзного командования неожиданной…

Гитлер разумно предположил, что война на два фронта — дело практически безнадежное, и озаботил своих генералов вопросом о предотвращении такой крайне неприятной ситуации. А генералы эти даже долго раздумывать не стали: все планы были давно и очень тщательно подготовлены. То, что на Восточном фронте с авиацией у нацистов было крайне неважно, вовсе не означало, что и на Западе дела обстояли столь же паршиво. Даже напротив, люфтваффе основное количество самолетов именно во Франции и сосредоточило. Во-первых, чтобы сбивать американские и британские бомбардировщики, а во-вторых, чтобы и самим время от времени британцам показывать козью морду в сарафане. Хотя морду в основном показывали все же посредством самолетов-снарядов V-1 (чтобы зря летчиков не терять над Британией), но и обычные самолеты частенько на туманный Альбион наведывались. Главным образом, пресекая судоходство в Канале — и опыта летчики Люфтваффе в этом непростом деле набрались прилично.

Поэтому, как только первые корабли отвалили от меловых скал Альбиона, в воздух поднялись почти две тысячи германских самолетов. В том числе и почти полторы тысячи «лаптежников» — а попасть с пикирования бомбой по практически беззащитному кораблику было не очень-то и сложно.

То