Дурень. Книга вторая. Позывной "Калмык" - Андрей Готлибович Шопперт

как прикольная была. Рассказывал про неё гид в Кишинёве, куда как-то занесло Коха по работе, ездил за саженцами, которые всё не отправляли из бывшей братской республики. Не получилось. Кинули их в Молдове. Но пока ждал, пока пытался выправить ситуацию, сидел в гостинице и записался на экскурсию от отеля по историческим местам Кишинёва. Гид был мужик и рассказал в том числе про предпоследнюю или пред-предпоследнюю дуэль Пушкина. Гид сказал, что настоящих дуэлей у Пушкина было четыре, вроде. Остальные только вызовы, а потом примирения, а чтобы бабахали, четыре. Вот про одну из них произошедшую в Кишинёве и рассказал товарищ.

Был бал, и Пушкин всё домогался до девицы какой-то, которая сказала, что любит мазурку. Наше всё подошло к музыкантам и оплатило семь мазурок. Потанцевало с девицей две, а потом она хвостиком махнула и с другим офицером устроила скачки по паркету. Но чёрт с ней девицей. Она дальше ни причём. Играют четвёртую подряд мазурку и главный офицер, присутствующий на балу сём, пусть будет полковник, и говорит, ну, не запомнил Кох, пусть будет, поручику, мол сколько можно одну пластинку гонять, сходи дорогой к музыкантам, пусть вальс там изобразят, али польку — Еньку. Поручик подошёл к главному усатому дядьке с палкой и говорит, что репертуар у вас хреновый, батенька, вальс умеете, а то я напою вам.

«Так оплачено вперёд-с ещё пять мазурок вон тем мелким чернявым господином», — ткнул палкой в Пушкина капельмейстер.

«Милостивый государь, а не могли бы вы сменить заказ, раз один хрен не танцуете, вам видно штиблеты жмут-с»?

«Не, любезный, я тут даму-с в силки заманиваю», — отвечает повеса этот.

«Но господа офицеры, да сам полковник…ицкий меня попросил сменить репертуар», — настаивает молодой офицер.

«А мне по».

«Тогда стреляться»⁈ — напирает поручик.

«Извольте, но мазурку не отменю».

Утром в страшнейшую метель пришли они на место дуэли. Должны стреляться, пусть будет с двадцать шагов, а не видно ничего с такого расстояния. Решили подойти поближе. Ну с трудом с десяти шагов силуэты видны. Пушкин в вверх бабахнул, поручик тоже. Нормы чести соблюдены. Все живы. А на следующем балу Пушкин и говорит обступившим его повесам, что поручик этот самый смелый человек, и кто скажет иначе, с тем он будет стреляться.

С чего вспомнилась та дуэль, а потому, что ничего за неё Пушкину не было. А тут такой ажиотаж. Ну, хотя там все живы. Но ведь дуэли запрещены, а не убийства на них. Притом, секунданты тоже подлежат суду. Вот почему вспомнилось, он тут лежит на накрахмаленных простынях. А Николай Иванович в Туле в казематах клопов кормит.

— Анька, — растолкал Сашка посапывающую рядом кикимору, мне срочно нужно в Тулу.

— Бу-бу-бу, — а чего устала девка, за десять дней больше двух сотен километров быстрым шагом, а где и бегом отмеряла.

Сашка почти вскочил, чтобы кинуться на конюшню, но передумал. А ну как его и в Туле ждут? Нужно кого-то послать. Не просто. Воины его престарелые на примете, пацаны ещё дров наломают. Сашка лёг назад на простыни, повернулся на спину и задумался. И тут вместо решения ему вспомнился один далеко не смешной, а даже поучительный эпизод из жизни дуэлянтов. Где-то читал Кох про Мартынова, который Лермонтова застрелил, что тот прожил довольно долгую жизнь, и умер почтенным отцом семейства в Москве. Или в Подмосковье. Не важно. Запомнилось из того прочитанного два эпизода. Первый прижизненный. Мартынов — это друг Лермонтова, учились вместе, жили рядом, гостили один у другого, даже ухлёстывал Лермонтов за сестрой «Мартышки» и стреляться тот не хотел и выстрелил наугад, так как был плохим стрелком и имел очень плохое зрение. Ну, да ладно, убил. Так вот, к концу жизни стал поклонником спиритизма Мартынов и всегда при спиритических сеансах пытался вызвать дух Лермонтова и попросить у него прощения. А дух не приходил. Обиделся.

А второй эпизод совсем поучительный. В первые послереволюционные годы в доме или имении Мартынова в Москве была детская коммуна. Пионерия — Республика Шкид. И пионеры узнали, что среди могил есть могила убийцы революционного поэта — рупора Великий Октябрьской революции Лермонтова. Возбуждённые пионеры на всякий случай раскопали все могилы, чтобы точно не промахнуться, в семейной усыпальнице Мартыновых и все скелеты утопили в реке местной. Что уж там была за река, Кох не помнил, Москва или Яуза. Вот такая месть спустя сто лет почти настигла бедного Мартынова. Кстати, его приговорили именно к лишению дворянства и всех благ, а потом Николай смягчил приговор отбыванием и замаливанием проступка в монастыре на какое-то время. В Киеве. А секундантов вообще простил.

Бамс. А ведь Сашка может сейчас предотвратить обе дуэли. Нет, сейчас-то рано. До дуэли Пушкина с Дантесом ещё полтора года, а до дуэли Лермонтова вообще куча времени, но предотвратить можно, а то и нужно.

Событие двадцать третье

— Если кто-то хочет сделать нам подарок, мы не должны лишать его этой радости.

Друзья (Friends)

Не просто кое-что, а кое-что из чего-то лучше любого чего-нибудь…

Повезло. Просто повезло. Не! Не просто повезло, а ужасно повезло. Чем бы всё закончилось неизвестно? Но теперь не узнаешь, так как повезло.

Два события случились с разницей в час, ну никто не засекал, так себе сейчас с секундомерами, возможно и полтора часа, а возможно и половинка. Часы в доме были. Каминные потом будут называться, а может и сейчас называются, стояли они не на камине, так как не было в тереме камина, стояли на полке в гостиной. Рядом с красным углом. И не работали. Снизу была надпись «Жак де Вокансон», если Кох правильно перевёл с французского. Он пять лет с самоучителем его учил. Дворянин в этом времени, не владеющий французским — это пипец. Или дурень. Сашка пытался шилом чего-то там пошевелить, вдруг шестерёнка просто застряла, песчинка попала, но чуда почему-то не происходило. Шило оно в заднице стимулирует, а в часовом механизме видно не всегда.

Так случилось первое событие сразу после обеда. И случилось не в Болоховском, где часы не желали ходить. А в Басково, где вообще часов не было. Прошло с момента окончания засады больше недели и Сашка успокоился и занялся проблемами. Был уже конец августа и нужно было копать картошку. Главное семенное поле было в Басково туда после завтрака, захватив с собой пирожков от Аксиньи, Сашка и отправился на Вороне верхом. Приехал объяснил в очередной