Держава - Олег Валентинович Ковальчук

доложить об этом в органы правопорядка и в имперскую службу, они просто стали строчить обличительные статьи, поэтому вполне заслужили ту судьбу, которая их ждёт. Их уже задержали, допросили, и вскоре их будет ждать суд. Все они сидели в Петропавловской крепости. Газеты, в которых они работали, по моему указу тоже были закрыты. И Кутепов об этом узнавал сейчас из донесения. Его брови то и дело сходились на переносице, или удивлённо поднимались вверх.

— Как я понимаю, рекомендовать вам пообщаться с редакторами других газет не нужно, чтобы они даже не вздумали писать что-то вроде того, что царская семья запрещает свободу слова и перекрывает кислород свободной прессе?

— А, уже сделано. Мезинцев в этом плане работает довольно быстро, — ответил я.

— Мезинцев, значит… Копает под меня?

— Нет, нисколько. Просто хорошо выполняет свою работу. Опять же, повторюсь: в отставку я вас не отпущу, просто сниму часть нагрузки, — повторился в который раз я. — Некоторые мысли у меня уже есть, но об этом мы с вами поговорим при следующей встрече. Сейчас я буду занят.

— Могу я взять с собой оставшиеся? — генерал кивнул на донесения и протоколы.

— Мезинцев передаст вам копии, — ответил я, не желая отдавать документы. Я и сам планировал ещё поизучать их на досуге. Слишком уж много информации вылилось на меня разом. Таких интриг я сам не ожидал.

* * *

После того, как я распрощался с Кутеповым, у меня должна была состояться встреча с послами Греции, о которой накануне говорила мне матушка

Встреча прошла на удивление быстро, и точно по плану, который мне помогла составить Ольга Николаевна. Мы быстро обговорили дела и завершили церемонии, однако я немного волновался. Следом меня должен был посетить посол Франции, и эта встреча меня заботила гораздо больше.

Спустя час, уже ближе к вечеру передо мной стоял господин Жюльбер с подобострастной улыбкой.

«Скажи-ка, дядя, ведь не даром, Москва, спалённая пожаром французу отдана…» — хмыкнул я про себя. С церемониями приветствия было покончено, и посол терпеливо ожидал, когда я начну говорить.

— Господин Жюльбер, я сейчас встречаюсь с послами разных стран. Как вы понимаете, новое положение обязывает знать, как обстоит ситуация на политической арене, какие страны хорошо относятся к России, а какие не очень хорошо, какие страны готовы сотрудничать с нами, а какие, наоборот, готовы вставлять палки в колёса. Так же необходимо заново создавать союзы и укреплять дружеские отношения с соседями. Думаю, вы понимаете — стандартная политическая возня. Вот и вас пригласил, в том числе, чтобы узнать, как Франция относится к нашей империи.

— Вашье императорское величествё… — на ломаном русском протянул Жюльбер, — Скажу я вам, наш президент… Да что там президент… Каждый гражданин Франции рад тому, что в числе наших союзников есть такая страна, как Россия…

Это было только начало длинного монолога, который, если честно, меня порядком утомил. Большую его часть я попросту прослушал.

— Кстати, господин Жюльбер, как докладывает мне министр МВД, наши граждане, а именно иностранные студенты, очень переживают из-за событий, происходящих в Европе. Многие из наших граждан также беспокоятся о текущей ситуации между Францией и Германией. Хотелось бы услышать официальную позицию — какова цель этой войны? Думаю, вы имеете право выразить точку зрения от имени государства.

— Ваше императорское величество, позиция нашей страны — каждого гражданина, включая президента, довольно проста: мы стремимся к справедливости. Мы желаем восстановить наши территории, которые исторически принадлежат нам, а также вернуть те земли, которые Германия отняла у нас во время мировой войны.

В общем, понятно.

— Скажите, пожалуйста, а какие планы у вас на будущее? После захвата Германии, или, скажем, после возможного поражения? — я сделал всё возможное, чтобы не усмехнуться на последнем слове.

— Ну, моя роль невелика. Мне поручено поддерживать хорошие отношения с другими государствами, включая ваше. Что касается остальных вопросов, это предмет обсуждения с нашим президентом и кабинетом министров. Я уверен, у них есть проработанный план, и, если вы когда-нибудь встретитесь с ними лично, они смогут дать вам ответы на все ваши вопросы.

— Хорошо, — кивнул я, устремив свой взгляд на посла. — Кстати, я узнал, что вы поддерживаете тесные связи с некоторыми нашими чиновниками. Например, с Романом Владиславовичем Сангушко. Это не может не радовать.

— Да, это я знаком с Романом Сангушко. Правда, вряд ли наше знакомство можно назвать тесным. Мы несколько раз были вместе на охоте. Он очень приятный человек. Кроме того, мы обнаружили, что у нас есть общие интересы. Как вы уже поняли, мы оба любим охоту, и я думаю, что ещё не раз посетим охотничьи угодья вместе.

Ну да, ну да…

— Кстати, а кроме охоты у вас и Сангушко больше ничего не связывает?

Вопрос был довольно острым, но я задал его с максимально приветливой улыбкой, стараясь сформулировать таким образом, чтобы не вызывать лишних подозрений. Однако при этом, я надеялся получить либо правдивый ответ, либо заставить посла солгать и таким образом выдать себя перед моей способностью.

— Нет, только охота, — заверил меня посол, и я почувствовал укол, который оказался довольно ощутимым.

— Кстати, на всякий случай, я хотел поделиться с вами информацией. Так сказать, решил оказать вам доверие. На одной из наших территорий, а именно в Польском Царстве, в последнее время наблюдается неспокойная обстановка: сепаратисты стали активнее. Более того, были обнаружены поставки оружия. — на лице посла не дрогнул ни мускул. — Польские сепаратисты, похоже, получают вооружение из Европы. Я пока видел лишь отчёты, но информация, которую я из них узнал, вызывает во мне серьёзное беспокойство. Вам что-нибудь об этом известно?

— Ничего такого не знаю, — заверил меня посол, яростно мотая головой, и я почувствовал такой укол, что мне показалось, будто сейчас начну сдуваться, словно воздушный шарик.

— Ну, тогда будьте осторожны, и, на всякий случай, воздержитесь от посещений Польского царства, — произнёс я с непроницаемым лицом. — Кстати, а какова позиция Франции? Как вы относитесь к подобным казусам, когда внутри стран происходят перевороты и нарушается её целостность?

— Я вас заверяю, что наша страна осуждает любые действия, нацеленные на подрыв власти в такой великой стране, как Россия, а также нарушение её территориальной целостности, — с торжественным видом заявил посол.

От сильнейшего укола у меня чуть не брызнули слёзы. Пора заканчивать, пока у