Андрей Бондаренко - Звонкий ветер странствий

– Сбрить, конечно же, придётся эти пошлые остатки, – тяжело и печально вздохнул Людвиг. – Но, ничего страшного. Месяца через два отрастут новые усы, ещё пышней и краше…

Не спалось, противно и навязчиво ныло раненое плечо, чему немало способствовала качка средней паршивости. Егор сел на войлочной кошме, спустил ноги вниз и с белой завистью покосился на Лаудрупа, который беззаботно похрапывал на соседней койке.

«Нет, братец, уже не заснуть!», – печально известил внутренний голос. – «Иди-ка ты наверх, подыши свежим морским воздухом, может, оно и полегчает…».

Судя по всему, солнце взошло только часа полтора назад, максимум – два. Английский полуостров Корнуолл уже только угадывался на северо-востоке – кривыми чёрточками невысоких горных пиков, робко высовывавшимися из туманной утренней дымки. На юге – через мощную подзорную трубу – отлично просматривались низкие берега французской Бретани.

На капитанском мостике, уверенно и невозмутимо управляя штурвальным колесом, находился только Енсен – пожилой датчанин, помощник шкипера Лаудрупа. (Егор иногда сомневался – как правильно именовать Людвига: «шкипером», или же «адмиралом»?).

«Король», подняв примерно половину парусов, шёл за «Кристиной», которая уже привычно нарезала галс за галсом, хотя – при почти попутном ветре – делать это было совсем и необязательно. «Александр» и «Орёл» дисциплинированно шли следом за «Королём».

– До чего же быстроходная бригантина! – от души восхитился Енсен, неотрывно наблюдавший за манёврами «Кристины», потом неожиданно нахмурился и поделился сомнениями: – Сэр Александэр, очень похоже, что ветер начал стихать. Как бы нам не попасть в полосу полного штиля. Тем более что очень часто на смену штилю приходит сильнейший шторм…

Егор, спрятав подзорную трубу за голенище высокого сапога, откашлялся и небрежно спросил у помощника капитана:

– Вы, уважаемый, случайно не знаете, почему нашего славного адмирала Лаудрупа называют – в определённых кругах – Датским Коком?

– Знаю, конечно, – неопределённо пожал широкими плечами Енсен. – Об этом знает добрая половина Европы. В смысле, половина тех людей, которые имеют отношение к серьёзным морским делам… Только, уважаемый сэр командор, может, вы сами спросите об этом у Людвига? Нет, во всей этой истории нет ничего зазорного для адмирала. Скорее, даже, наоборот… Только это дела не меняет: нехорошо говорить о человеке – пусть, только хорошее – за его спиной…

Енсен не ошибся, вскоре ветер заметно поутих. Полным штилем, конечно, и не пахло, но качка практически прекратилась, а солнышко обернулось ласковым и тёплым котёнком, поэтому завтракать они решили на палубе. Под центральной мачтой были установлены два раскладных столика, один для взрослых пассажиров, а другой – для малолетних. По случаю морского плавания кухня не отличалась большим разнообразием, но для ребятишек корабельный повар умудрился напечь неплохой сдобы и маленьких пирожков с яблоками.

– Очень вкусные пирожки! – заявила маленькая Лиза Бровкина, перепачкавшись яблочной начинкой до полной невозможности. – Прямо, как у папеньки в деревне…, – и, жалостливо всхлипывая, горько заплакала…

Все тут же бросились утешать малютку. Егору даже пришлось спуститься в кают-компанию за старенькой испанской гитарой, висящей на стене, и, вернувшись, исполнить несколько смешливых и немудрёных детских песенок. Лиза быстро успокоилась и, весело расхохотавшись, выразила желание – незамедлительно заняться игрой в детское домино.

Когда дети дружной стайкой спустились в кают-компанию, Егор приступил к осуществлению задуманного плана. Для начала он подошёл к детскому столу, взял с блюда маленький пирожок, с удовольствием съел его и задал Лаудрупу совершенно невинный вопрос:

– Неужели все корабельные коки – датского происхождения – такие умельцы, что про них складывают легенды?

– Бывает, конечно, иногда, – смущённо пробормотал Людвиг. – А эти яблочные пирожки – совершенно обычные, можно было испечь и гораздо вкуснее. Кстати, господа и дамы, а не попросить ли, чтобы нам подали кофе и ликёры?

«Ещё раз попробуй, братец, не сдавайся сразу!», – посоветовал упрямый внутренний голос. – «Зайди-ка с другой стороны…».

Егор, дождавшись, когда с кофе и ликёрами будет покончено, взял в руки гитару и, предварительно попросив тишины, торжественно объявил:

– Господа, позвольте мне спеть одну песенку, что называется, по теме. Она на русском языке, но, думаю, что все поймут – о чём она. А Енсену, – подмигнул помощнику капитана, – потом кто-нибудь обязательно переведёт. Итак, господа и дамы, «Песенка корабельного кока»!

О том, что эта песня пришла сюда прямо из далёкого двадцать первого века он, понятное дело, говорить не стал, просто взял несколько нехитрых гитарных аккордов и спел:

Вечер. Очень тёплый. Звёздно-хмурый.Шепчет мне – о всяких разных странах…Над седой волною – чайки-дуры,Всё меня ругают – неустанно…

Сороковник, мол, не за горами,А чего ты видел – в этом мире?Всё бумагу пачкаешь – словами,Пьянствуешь-живёшь в своей квартире…

И о том, что не сложилось – вовсе,Всё жалеешь, на исходе лета…Раз в неделю – тупо – ходишь в гости,В преферанс играешь – до рассвета…

А ведь там – мы то видали сами —Острова тропические дремлют.Корабли – под всеми – парусами,К ним несутся, скуки не приемля…

Звон железа, тонкий визг картечи,Абордаж, добыча, раны, слава…Ты наплюй – на этот тёплый вечер,И беги отсюда – неустанно…

И девчонки тонкие – печально,Жадными глазами – к горизонту…О любви грустят – необычайно,Ждут своих героев – ночью чёрной…

И ответил я – уговорили!Почему бы нет? Мне камни в печень!Подошёл к ближайшей бригантине,Вышел капитан седой навстречу…

Не нужны – случайно вам – матросы?Нужен кок? Да я готов – и коком…Завтра уплываем? Без вопросов.Я готов порвать – свой тесный кокон…

Лишь бы – острова, а там – девчонки,Лишь бы каждый день – как будто новый…И глаза – стреляют из-под чёлки,Над дверями камбуза – подкова…

Капитан, а может быть – сегодня?Якорный канат? Да я – зубами…Лишь бы побыстрей! Убрали сходни.И вперёд – под всеми парусами…

И печаль уже – как льдинка – тает.Дремлет океан – ночной, глубокий…И по курсу прямо вырастаетЮжный Крест – обманчиво-далёкий…

И по курсу прямо – вырастаетЮжный Крест – обманчиво-далёкий…

Санька, чуть поахав, искренне удивилась:

– Саша, а я и не знала, что ты так хорошо умеешь петь песни! Восемь с половиной лет прожили с тобой, а я и не знала…

Гертруда только громко и непонятно вздохнула, смущённо отводя глаза в сторону. А Ванька Ухов-Безухов – с головой, тщательно забинтованной широкими полосами белой льняной ткани – восхищённо постучал ладонями по коленям и заявил:

– Ну, Александр Данилыч, ты даёшь! Такое завернул – про абордаж и печальных девчонок! Про Южный Крест… Прямо, про нас!

Людвиг Лаудруп, улыбнувшись насквозь понимающе, возразил:

– Нет, Ваня, ты неправ! Про меня эта песенка. Только – про меня. Правда, лет мне тогда было совсем даже и не сорок, а, наоборот, восемнадцать с небольшим…

– Как это – только про тебя? – всерьёз обиделась Герда. – А как же я? Скажешь, что я здесь ни при чём? Тогда ты – последний и подлый негодяй…

Дождавшись, когда Гертруда выговорится, Егор вкрадчиво попросил:

– Хватит, друзья мои, ходить вокруг да около… Рассказывайте уже, не томите! Почему тебя, Людвиг, вчера все в Плимуте называли – Датским Коком? И одноглазый пират Ван, и роковая черноволосая красотка Мэри? Ну, та, которая передавала Герде горячий привет…

– Что такое? – от волнения (или от удивления?) широкое лицо Гертруды тут же покрылось ярко-красными пятнами. – Чарльз Ван до сих пор жив? Как такое может быть? Я же тогда, много лет назад, влепила ему одну пулю в грудь, а другую – в голову… Мэри? Высокая, черноволосая, с золотой пиратской серьгой в ухе? Мэри Ред[15], моя лучшая, закадычная подружка?! И ты, тощий датский таракан, забыл передать привет от неё? Как ты мог?!

– Ну, не успел я…, – извинительно забубнил Лаудруп.

– Старый бесстыжий негодяй…

Минут через пять-шесть и этот горячий диалог подошёл к своему логическому завершению, после чего супруги Лаудрупы влюблено и понимающе переглянулись, и Людвиг примирительно предложил:

– Давай, Герда, ты начнёшь, а я, если что, подхвачу? У тебя же язык подвешен гораздо лучше моего. Ну, начинай!

– Хорошо, как скажешь, дорогой, – покладисто согласилась Санькина датская подруга, немного погримасничала, собираясь с мыслями, и приступила к рассказу…