Русская Америка. Сухой закон 4 - Михаил Дорохов

— Я готов отправиться в Остин, и провести дополнительный анализ, — с жаром ответил учёный, — Это просто вопиющий случай! Если врачи здесь травят индейцев, то это срочно нужно выносить на комиссию…

О как его проняло! А Герман не такой уж и сухарь. Проникся всем этим делом.

— Не просто на врачебную комиссию, герр Кляйн! Здесь нужна прокуратура и детективы. Причём желательно, не местные.

— Нужно сообщить в полицию!

— Никакой полиции! — отрезал я, — Я не доверяю местным властям. Вы читали свежую прессу?

— Нет, когда? Я был в пути, а потом мы сразу занялись работой.

— Читайте! — я передал ему статью «Вашингтон Геральд», сделанную с помощью Макбрайда.

Химик быстро пробежался по ней глазами и нахмурился:

— Теперь понимаю, почему всё в такой строгой секретности. Но как тогда нам быть?

— Думаю, надо связаться с вождём Бонникаслом. Чтобы в его присутствии арестовать врачей, что держат местную аптеку. Как подозреваемых в умышленном отравлении осейджей.

— Но сейчас половина третьего ночи!

— Он дал распоряжение звонить ему, если вскроется что-то серьёзное. Думаю, это именно тот случай. Поэтому одевайтесь. Не забудьте результаты анализов. Вы готовы подтвердить их под присягой?

— Конечно. И провести лабораторный анализ.

— Отлично! Тогда я сейчас спущусь вниз и позвоню Артуру домой.

Администратор гостиницы, сонный как муха, долго соображал и не мог выполнить простого требования пустить меня к телефону. От мужика на километр разило спиртным. М-да, обслуживание здесь, конечно, не нью-йоркское. Тем не менее мне удалось связаться с вождём осейджей, и он обещал быть через полчаса в Павуске. И даже проехать через гостиницу.

Разбудив Вольгу, я дал распоряжение готовиться, чтобы к приезду Артура авто было уже готово.

Бонникасл появился в компании молодого индейца Джозефа, что «просвещал» меня на Совете. Студебекер вождя остановился около входа в гостиницу, и он пригласил меня к себе в машину. Герман с Вольгой поехали за нами в Фордике.

— Кто те врачи, что держат местную аптеку? — тут же спросил я у Артура.

— Братья Джеймс и Дэвид Шоуны[2]. Они живут здесь достаточно давно. Но за ними никогда не замечали ничего необычного, — озабоченно произнёс вождь, пока Джозеф крутил баранку.

— С кем они общались ближе всего? Вы в курсе? — полюбопытствовал я.

— Да с ними много кто хотел быть в хороших отношениях. Как-никак, врачи. В местном захолустье такие специалисты — дефицит. Но больше всего они водились с Уильямом Хэйлом. Ещё с местным судьёй… И с Моррисоном тоже. Дэвид Шоун часто играет с ним в бильярд. А на всех праздниках они зажигают вместе. Оба ещё те весельчаки-холостяки… — пожал плечами вождь.

— Келси Моррисон? Тот, которого мы видели в доме Степсона? — я ухватился за эту ниточку.

— Да, именно он.

— Хорошо. Вы связались с Уильямом Хэйлом?

— Да, и шериф, и он должны быть на месте и арестовать Шоунов.

— Нужно проследить, чтобы в участке были представители племени, пока врачи будут сидеть под замком. Кто-то может устроить там дежурство? — спросил я.

— Вы что? Думаете, Хэйл даст Шоунам сбежать? — изумился Бонникасл.

— Нет, я думаю, что их могут убить… — вполне серьёзно возразил я.

— Что? Прямо в полицейском участке? Вы шутите, Алекс?

— Я вовсе не шучу, Артур. Для меня любой человек, который может что-то иметь с «опекунства» или аукциона «Вяза» — подозреваемый. Что вы знаете о Короле Хэйле?

— Он живёт здесь уже много лет. У него большое ранчо. Несколько сотен голов скота. Скоро, наверное, будет полтысячи. Он богатый человек и всегда защищал Фэрфакс и Павуску.

— А как он связан с «Вязом на миллион долларов»?

— Хэйл иногда поручается за некоторых арендаторов. К нему прислушиваются. Особенно сейчас, когда среди приезжих нефтяников много жуликов.

— И его племянники и друзья живут в браке или встречаются с девушками-осейджами?

— Да.

— Видите ли, для меня уже этого достаточно, чтобы включить его в круг подозреваемых. Если уж судьи здесь поголовно признаю́т осейджей недееспособными, а врачи — травят, то почему вы решили, что шериф или его помощники обязательно честные люди? Шоунам здесь тоже доверяли.

На это Бонникасл не нашёл — что ответить. Он нахмурился и ушёл в свои мысли. А затем произнёс:

— В любом случае нам придётся арестовывать Шоунов только вместе с полицией. У нас нет на это полномочий.

— Понимаю, — вздохнул я.

— Однако я оставлю двух людей в участке. Шериф не откажет.

— Надеюсь, этого будет достаточно.

— Вождь, там впереди пожар! — вдруг сказал Джозеф, тыча пальцем в лобовое стекло.

За ближайшими домами поднимался столп пламени, объявший крышу двухэтажного строения. Свет от него освещал улицу, по которой носились люди. Нас обогнала пожарная машина. Обычный грузовик с бочкой и рычажным насосом.

Мы подъехали к дому и остановились. Бонникасл вылез из Студебекера. Местные жители носились с вёдрами. Кто-то в спешке рубил заборы и соседние деревянные пристройки-сарайчики, чтобы огонь не перекинулся на соседние дома. Все постройки в Павуске лепились друг к другу там близко, что подобная угроза была абсолютно реальна. Двухэтажка горела полностью, и попытка войти в огонь стала бы очень изощрённым способом самоубийства.

Я вышел из машины и подошёл к Артуру. На его лице застыла гримаса злости. Не волнения, не озабоченности происходящим. А именно всепоглощающей ярости. И тут до меня дошло:

— Это аптека? Дом братьев Шоунов? — спросил я.

— Да…

Неподалёку тушившим пожар раздавал команды сухощавый человек. В его круглых очках блестели отсветы пламени.

— Уильям! Как это случилось? Где Шоуны? — окликнул его вождь.

Король Хэйл обернулся и встретился на мгновение глазами и со мной. Разыгрывает заботливого помощника шерифа? В том, что пожар устроили именно его подручные — я не сомневался. Но кто донёс ему? Кто рассказал о том, что мы посещали осейджей и забирали пробы лекарств?

— Не знаю. Мы только что прибыли. Надеюсь, Джеймс и Дэвид не внутри!

— Думаю, они как раз там… — спокойно произнёс я, понимая, что от врачей мы вряд ли уже что-то узнаем.

Уильям нахмурился и возразил:

— Побойтесь Бога, мистер! Это были уважаемые люди!

Но я заметил, как он пристально посмотрел на вождя, который и не скрывал своей злости. Затем перевёл взгляд на меня, но обратился к Бонникаслу:

—