Граф в универе. Книга 1 - Денис Мист

об этих вопросах. Еще времени не попросишь, ответ надо давать здесь и сейчас. Придется импровизировать. Хорошо, что примерно об этом говорили на последних парах по истории.

— Первым исчез Подмир Шумеров, — решил я зайти издалека в надежде разогнаться и самому себе дать подсказку. Благо, Кощей как обычно не подталкивал. — Он был юн, не окреп, люди не могли договориться. Потому что вначале люди влияют на Подмир, формируют основу. И только потом Подмир становится равноценным, а иногда сам влияет на людей. Аиду пришлось отступить под силой Ада и Рая — христианство неожиданно быстро захватило умы людей и потому стало достаточно сильным, чтобы оттеснить его, а некоторые небольшие Подмиры уничтожить. Но под влиянием Мартина Лютера в шестнадцатом веке оно ослабло. Раскол не произошел, но это позволило Хельхейму укрепить норманов и не пустить христианство на Скандинавский полуостров, а кельтам к себе на северо-запад. Навь, следом за славянами, избрала путь присоединения. Как люди присоединяли и встраивали новые народы в Российскую Империю, так и Навь позволяла верованиям шаманов и прочих стать частью себя и не исчезнуть.

Я перевел дыхание, понимая, что Кощей ждет продолжения. Или просто вывода. Да, я сам уже его увидел. Какой я молодец!

— Таким образом получается, что Подмир следует за своими людьми. А если люди становятся слабы, Подмир помогает им выстоять против врагов. И не только в плане веры, но и в войне.

— Очень хорошо, Дима, — сухо кивнул царь Нави, но в его глазах я прочитал одобрение. — Но в России православие.

— Верно, — легко согласился я. — Но наши патриархи взяли столько из старой веры, что православие вполне уживается с Навью и Правью. Да, появились черти и еще по мелочи, но это и все.

И неожиданно ощутил гордость за страну, где по воле бывшей жены появился. Другие Подмиры стремились уничтожить конкурента — Навь присоединяла их и становилась больше, богаче и сильнее.

— Хорошо. Теперь приступим к иллюзиям. Покажи, чему ты научился за две недели. Сможешь изобразить мне, скажем, пруд здесь?

— Нет, — тут же ответил я. — Я не чародей воды и сейчас день. Я могу сделать, но он будет словно ночной и выглядеть не естественно здесь и сейчас. Я могу… например, избушку тут поставить, она будет старой, из почерневших от времени и воды бревен, с черной гнилой соломой.

— Хорошая идея. Действуй.

— Вернее, мог бы, — остановился я, когда начертил Алатырь. — Вне занятий нам запрещено составлять заклинания больше, чем из трех символов, включая руну начала.

— Вот что это заклинание отслеживает, — недовольно сморщил орлиный нос Кощей.

— Какое заклинание? — не понял я.

— Появилось после вашего приключения в деревне. В таком случае меняем план занятий. Будешь учиться составлять эффективные заклинания из трех рун. Итак…

— То есть как это вас подслушали⁈ Кто⁈ — Мужчина немного за пятьдесят вскочил с кресла и уперся руками в стол. Темные с проседью волосы упали на лицо, но он, казалось, не замечал.

— Я не знаю, дядя, — молодая женщина неуверенно переступила с ноги на ногу и болезненно поморщилась, обхватила себя руками. — Шли занятия, там никого не должно было быть, но…

— Думай в следующий раз, когда решаешь поговорить тайно в коридоре! — громыхнул он, но дальше продолжил уже спокойнее. — Петьке скажи, чтобы нашел тех, кто вас подслушал. А сама готовься к ночи — в Навь пойдешь.

— Да, дядя, — поклонилась женщина. И тут ее затрясло. Она с трудом вытащила из сумки шприц и вколола себе в ногу. Через пару секунд он вздохнула с облегчением.

— Прошло? Тогда иди. И больше не допускай ошибок. Стой. С Сергеем смогли связаться?

— Нет, дядя, он не выходил на связь с тех пор, как прибыл на Байкал.

Мужчина кивнул и жестом отпустил племянницу.

Уставший, голодный, с головой тяжелой от новых знаний и комбинаций рун я возвращался из леса в предвкушении вкусного ужина. Я уже видел здания универа сквозь редкие деревья опушки. И вдруг оказался в круге огня.

Глава 10

Вот и началось

Как же хорошо, что я взял за привычку всегда носить хотя бы одну перчатку на руке. Так что быстро начертал Алатырь и Радугу, мысленно проговорив направление и расстояние, прошептал «клен» для верности и… едва не врезался в тот самый клен, за которым собирался оказаться. Мда, тренировки и еще раз тренировки. Я быстро шмыгнул за дерево и осмотрелся.

Там, где я недавно стоял, продолжал пылать ровный круг огня. На мгновение я позавидовал меткости чародея. Только где же он сам? По краю прогалины росли деревья и кусты, он мог находиться за любым из них. И кто же это, Юсупов или снова гость из Нави, какая-нибудь лесавка или моховой? Впрочем нет, это человек — навий бил бы сразу, а не тормозил. И не пользуются огнем духи леса, он для них опасен. А этот огонь колдовской, горит, но не трогает траву и сухие листья.

Вдруг в ушах зашумело, перед глазами поплыло. Пришлось сосредоточиться, чтобы сопротивляться псионическому воздействию. Юсупов и Деев, пришел я к выводу. Они меня видят, а я их нет. Пора менять расклад. Как они тут оказались и специально ли меня выследили буду разбираться позже.

Но стоило поднять голову, как я не узнал местность. Огонь исчез, прогалина заросла деревьями, опушка скрылась за густыми кустами и ветками акации. Идиот, выругал я себя, это не Преисподняя, где достаточно усилия воли, чтобы противостоять воздействию на разум, тут надо было ставить защиту — ограждение же открыто! Пока я справлялся с псионикой, Деев навел иллюзию. Теперь придется собственной шкурой проверять ее силу, визуальная она или тактильная.

Первое же дерево задрожало и исчезло от моего прикосновения. Второе тоже. Зато ветка третьего больно ударила по плечу — настоящая. И вдруг сухая палка появилась из-за пелены морока. Я едва успел пригнуться, иначе получил бы ей в лоб. Все, шутки кончились. Я мог бы выйти из леса, только они не будут продолжать на открытой местности. А мне хотелось щелкнуть их по носу еще раз. И что они прицепились?

Я быстро начертил Алатырь, Опору и Исток, чтобы развеять иллюзию. Картинка перед глазами снова пошла рябью и реальность вернулась. Снова появилась прогалина и луг с универом за редкими деревьями. И еще одна палка, летящая в меня. В этот раз она горела.

Снова пришлось приседать. И в этот раз подниматься я не стал. Перекатился за куст, не потревожив листьев, и опустил на облако