Воронцов. Перезагрузка. Книга 6 - Ник Тарасов

на станках с числовым программным управлением, а здесь — руками мастера.

Я положил её обратно в шкатулку, а сам же стал собирать осадок AgNO₃ путём выпаривания на слабом огне, пока не получил белые кристаллы нитрата серебра.

Тут же сказал, чтоб не вздумали трогать руками эти кристаллики — они ядовиты и оставляют чёрные пятна на коже, как ожоги.

Ну, благо что никто не стал хватать их руками. Подмастерья с уважением и страхом смотрели на образовавшиеся белые кристаллы. Для них это было настоящее волшебство — превращение серебряной монеты в белое кристаллическое вещество.

Я все думал над тем, что электролит должен быть качественным, но понимал, что время поджимает, и так уже несколько часов здесь возимся. Придётся ограничиться минимумом.

Сделал просто: раствор ляписа растворил в воде. Я понимал, что электролиз такого раствора будет идти хотя и не очень эффективно, но тем не менее на катоде будет осаждаться серебро. На аноде должен выделяться кислород — этого должно хватить.

Я взял стеклянную банку и перелил туда получившийся раствор. Жидкость была прозрачной, с едва заметным голубоватым оттенком — характерный признак присутствия ионов серебра. Бережно, стараясь не расплескать ни капли, я установил банку на деревянную подставку, которую один из помощников кузнеца предусмотрительно подложил.

— А теперь самое интересное, — пробормотал я, больше для себя, чем для окружающих.

Я поместил анод — тот самый кусок серебра — и катод, на который закрепил иглу, в раствор так, чтобы они были близко друг от друга, но не прикасались. Расстояние между ними было критически важным: слишком далеко — и процесс будет идти медленно, слишком близко — и возникнет риск короткого замыкания.

— Подай мне те щипцы, — обратился я к одному из помощников, указывая на инструмент, лежащий на верстаке.

Молодой парень с веснушчатым лицом быстро подал мне требуемое. Его руки, слегка дрожали от волнения. Было видно, что происходящее вызывает у него искренний интерес.

Подсоединил куски тонкой меди к аноду, который был соединён с серебром, к медному выводу батареи — это был мой плюс. Иглу же присоединил к катоду, к цинковым выводам батареи — это минус.

Я, как сейчас помню, как учитель химии говорил главное правило: «То, что хотим покрыть, должно быть на минусе». Старик Семён Петрович, с его вечно растрёпанными седыми волосами и запахом табака, был, пожалуй, единственным учителем, уроки которого я вспоминал с теплотой. «Запомните, господа хорошие,» — говорил он, постукивая указкой по столу, — «электрохимия — это не фокусы, а строгая наука. Минус притягивает положительно заряженные ионы металлов. Запомнили? То, что хотим покрыть — всегда на минусе!»

Вокруг стало так тихо, словно весь мир замер в ожидании результата эксперимента. Я оглянулся и увидел, что все присутствующие смотрят на меня с таким напряжением, будто от успеха опыта зависит что-то большее, чем просто покрытие иглы серебром.

Когда все было готово, я, не сдержавшись, таинственно произнес:

— А теперь будет главное волшебство!

Все аж замерли в предвкушении. Я включил все это в цепь и опустил выводы в раствор. Далее подозвал одного из помощников, и мы надёжно их закрепили.

Буквально сразу же на поверхности иглы стал появляться тёмно-серый налёт.

— Ха, работает! — аж воскликнул я.

Честно говоря, я сам до конца не мог поверить, что у меня получится. Как сейчас помню, что в школе на лабораторной по аналогичной теме, только там мы с медным купоросом проводили электролиз, получил тройбан. А вот теперь, оказывается, пригодились все те знания.

— Вот и осаждается серебро, — сказал я, показывая пальцем, как буквально на глазах темнеет иголка.

Иван Дмитриевич и все остальные неверяще смотрели.

— Это на самом деле серебро? — спросил один из помощников, наклоняясь поближе, чтобы лучше рассмотреть процесс.

— Оно самое, — уверенно сказал я, тут же добавив: — Но оно будет немного рыхлым и непрочным.

Он покачал головой, словно не веря своим глазам:

— Удивительно, Егор Андреевич. Я, признаться, думал, что вы что-то эдакое задумали, но чтобы так… Прямо на глазах металл на металл наносить…

— Наука, Иван Дмитриевич, — ответил я, довольный произведенным впечатлением. — Многие считают её чуть ли не чародейством, а на самом деле всё подчиняется строгим законам. Нужно только их знать и уметь применять.

Время шло, а мы продолжали наблюдать за процессом. Слой серебра на игле становился все толще. Пару раз я проверял контакты — не ослабли ли, не сместились ли в процессе работы. Всё было в порядке.

— А долго ещё? — нетерпеливо спросил самый молодой из помощников Ивана Дмитриевича с живыми, любопытными глазами.

— Терпение, — ответил я. — Хорошее дело быстро не делается. Лучше расскажи, как тебя зовут и давно ли ты у Ивана Дмитриевича работаешь?

Парень смутился от неожиданного внимания:

— Алексеем крещён, а у Ивана Дмитриевича третий год уже. Он меня из сирот взял.

Тот положил руку на плечо парня:

— Толковый малый, схватывает всё на лету.

Так, за разговорами, незаметно пролетело время. Примерно через минут сорок, а может быть, час, я извлёк иглу, промыл в воде и, аккуратно положив в ту же самую шкатулку, отдал Ивану Дмитриевичу.

Игла преобразилась — теперь она была покрыта ровным слоем серебра, который, впрочем, выглядел пока матовым и немного шероховатым. Но даже в таком виде было очевидно, что все прошло как надо.

— Передайте ювелиру, — обратился я к нему. — Нужно произвести механическую обработку. Налёт нужно уплотнить. Эту иглу можно прокатать между двумя гладкими пластинами, например, из твёрдого дерева. Или отполировать замшей или мягкой тканью. Ну, думаю, ювелир сам разберётся. В общем, нужно придать плотности, заодно отполировать — серебро должно аж блестеть.

Иван Дмитриевич посмотрел на парня, тот кивнул, что все запомнил, и убежал со шкатулкой.

Мне же оставалось сделать только трубки. Да, собственно, и сам физраствор.

— Воду дистиллированную подготовили?

Иван Дмитриевич повернулся, кивнул, и к нему подошёл мужик, который сказал, что уже две крынки из пара насобирали.

— Ну, пусть несут, — сказал я.

Тот кивнул и убежал, а через несколько минут вернулся с бутылкой, между прочим, сделанной в Уваровке, в которой была вода. Я взял её в руки, покрутил, разглядывая на просвет — ни единой примеси, ни малейшей мути. Чистейшая дистиллированная вода, собранная из пара — именно то, что нужно.

— Хорошо, — пробормотал я, ставя бутылку на стол.

Помощники кузнеца, наблюдавшие за мной