Воронцов. Перезагрузка. Книга 5 - Ник Тарасов

Егор Андреевич, — выступил я вперёд. — С кем имею честь?

Всадник изобразил легкий поклон:

— Алексей Тимофеев. Мне велено доставить вас в город.

— Кто велел? Зачем? По какому вопросу? — я стоял у крыльца, опершись рукой о резное перило, и разглядывал незваного гостя.

Гонец — или кем бы он ни был — сидел на вороном коне, явно не крестьянской породы. Одет был просто, но добротно, аккуратно подстриженная борода и цепкий взгляд карих глаз.

— Не велено говорить, — ответил гость, чуть склонив голову. — Господин мой просил передать, что желает с вами встречи по важному делу.

— И позвольте спросить, как вы себе это видите? — продолжил я, не двигаясь с места. — Я, значит, всё брошу и поеду неведомо куда, к неведомо кому? Так, что ли?

Гонец слегка замялся, видя вооруженных людей. Лошадь под ним беспокойно переступила с ноги на ногу, почувствовав напряжение всадника. Он огляделся, словно оценивая обстановку, а затем произнес уже с меньшей уверенностью:

— Я настоятельно прошу вас следовать за мной. Мой господин будет ждать.

Я усмехнулся. Кто бы ни был этот «господин», наглости ему не занимать. Или это такая проверка? Но чего ради?

— Знаешь, — я сошел с крыльца и приблизился к всаднику, — у меня дел полно и некогда мне кататься туда-сюда. — Я развел руками, показывая на деревню. — Видишь, стройка идет, хозяйство большое. Раз твоему нанимателю так неймется со мной поговорить, то может приехать ко мне в гости. С порога гнать не буду, а там как беседа пойдет. — Я посмотрел гонцу прямо в глаза. — Можешь так и передать.

Тот смотрел на меня, не находя что ответить — видать не привык к отказам.

— Отобедаешь или сразу в обратный путь поскачешь? — добавил я уже более миролюбивым тоном, показывая, что не держу зла на гонца — в конце концов, человек просто выполняет приказ.

Алексей аж дар речи потерял от таких слов. Он явно не ожидал отказа и теперь не знал, как поступить. Его лицо отражало внутреннюю борьбу: с одной стороны, ему велено привезти меня, с другой — силой не возьмешь, а ссориться, похоже, не входило в его планы.

— Егор Андреевич, — наконец выдавил он, и в голосе его прозвучала почти мольба, — не поймите неправильно, но без вас я не могу уехать. Мне… мне велено…

Он не договорил, но по его взгляду я понял: дело серьезное, и за невыполнение приказа ему грозят неприятности. Но я твердо решил: на поводу у неизвестных «доброжелателей» не пойду.

— Дак и со мной у тебя не получится, — отрезал я. — Так что принимай решение и езжай к своим хозяевам, передай мои слова.

Тот кивнул, явно осознав бесполезность дальнейших уговоров. Лицо его приняло обреченное выражение человека, которому предстоит нести неприятные вести.

— Это ваше последнее слово? — спросил он, все еще надеясь на чудо.

— Я уже все сказал, — подтвердил я, но, видя его расстройство, смягчился. — Анфиса! — окликнул я нашу помощницу, выглядывавшую из окна. — Дай гонцу кваса испить, а то с дороги горло, наверное, пересохло.

Анфиса тут же скрылась, а через минуту вышла на крыльцо с большой крынкой холодного кваса. Она подала ее гонцу, который принял угощение с благодарным кивком и жадно выпил, не слезая с коня.

Я развернулся и пошел к дому, показывая, что диалог окончен. Краем глаза заметил, как Алексей вернул крынку Анфисе, коротко поклонился и, развернув коня ускакал. Вскоре стук копыт затих вдали.

Ричард, подошел ближе и вопросительно посмотрел на меня:

— Проблемы? — спросил он по-английски.

Я покачал головой:

— Ничего серьезного, — ответил я, переходя на его родной язык, чтобы не поняли окружающие. — Просто… местные интриги.

Ричард понимающе кивнул, но в глазах его читалось сомнение. Он был слишком умен, чтобы так просто принять мое объяснение.

Нужно было обдумать ситуацию. Кто эти люди, требующие встречи? Друзья или враги? И что им известно обо мне?

Что ж, если эти таинственные наблюдатели хотят встречи, они ее получат. Но на моих условиях и на моей территории.

Захар, дождавшись, пока Алексей скроется из виду, подошёл ко мне и стал расспрашивать:

— Егор Андреевич, что случилось-то? Кто это был? Что ему нужно? Кто его заказчик?

В голосе его звучало искреннее беспокойство. Все-таки он был ответственный за охрану Уваровки и меня.

— Ну, — ответил ему, задумчиво потирая подбородок, — пока сам толком не знаю. А как узнаю, то уж тогда придумаем, что будем делать.

Но внутри уже шевелилось нехорошее предчувствие. Слишком уверенно держался этот «гонец». И эти намёки на то, что кто-то «не поймёт отказа»…

— Захар, — сказал я, приняв решение, — усиль караулы на ночь. И будьте со своими ребятами начеку. Не нравится мне всё это.

Захар кивнул, не задавая лишних вопросов. Он понимал серьёзность ситуации без дополнительных объяснений.

— Сделаю, Егор Андреевич. Никто и близко к усадьбе не подойдёт незамеченным.

Я зашёл в сени. В нос ударил запах чего-то домашнего, уютного — не то печеного хлеба, не то сушеных трав, что Машка подвесила под потолком.

— Машенька, — позвал я, ощущая, как пересохло в горле от пыли, — налей квасу пожалуйста.

Она появилась из кухни, вытирая руки о передник.

— Сейчас, Егорушка, — кивнула она.

Вернулась с глиняным кувшином, от которого шел приятный холодок. Налила в берестяной ковш темного, с кислинкой кваса.

Выпив холодного кваса, я сел на лавку у окна, обнял руками голову и задумался. Мысли были такие, что, скорее всего, та записка и этот гонец — это все взаимосвязано. А ещё это связано, скорее всего, с тем человеком, который обо мне постоянно спрашивал, то Фому, то Ивана, а потом и со мной пересёкся в городе.

Отогнав эти мысли, я вышел во двор и увидев Митяя, который помогал с обшивкой дома, крикнул его:

— Подойди-ка, Митяй!

Тот тут же подошёл и поклонился почтительно:

— Чего изволите, Егор Андреевич?

— Бери-ка ты, Митяй, удочку, — сказал я, кивнув в сторону Быстрянки, — Гришку с собой возьми, может, ещё кого захочешь прихватить, да натаскайте рыбы. Вечером закоптим. Погода хорошая, рыба должна клевать.

Глаза парня загорелись — рыбалку он любил больше всяких других занятий. Он кивнул, улыбнулся широко и сорвался в сторону флигеля, где хранились рыболовные