Главная роль 8 - Павел Смолин

направлениях — заскучавшая в свете запрета Георгия воевать между собой «балканская коалиция» принялась интенсифицировать мобилизационные мероприятия и подтягивать готовые части к границам: с одной стороны — турецкой, с другой — поближе к Австро-Венгрии, которая последние сутки хранила неловкое молчание: согласно договору с Османской Империей, Франц Иосиф должен был «без промедления» — официальная формулировка — объявить войну тем, кто решил окончательно разобраться с «османским вопросом». Формулировка и подвела — что есть «промедление»? Давайте обсудим этот нюанс, господа — я вот полагаю, что в нашем старом мире какой-то месяц «промедлением» считаться не может.

Словом — австрияки заняли выжидающую позицию, решив посмотреть, что будет в ближайшие дни, и уже потом решать, что делать дальше. Трусость в глазах всего мира изрядная, с репутационными потерями, но как же не хотелось Францу ввязываться в войну сейчас, когда армию еще реформировать и реформировать, а перевооружение едва завершено на сорок процентов.

Скромно посидев в уголке Генштаба — чтобы не мешать товарищам военным делать свое дело — и не влезая в собственно командование, Георгий покинул «оперативный зал». Шагаю по коридору, он был доволен — первый эшелон «козырей» разыгрывается штатно, и, даже если учесть тягу военных чинов преувеличивать заслуги и преуменьшать провалы, можно сделать простой вывод — к исходу сегодняшнего дня у турок в Черном море флота не останется совсем, равно как и ближайших к границе с Россией крепостей. Отдельное удовольствие Георгию доставляло отсутствие у врага средств ПВО — при полной доминации в воздухе кампанию проводить сильно легче, чем без оного.

«Черноморская» группировка войск делает свое дело, а вот та, что на границах с австрияками, покуда бездельничает. Самое время спуститься в подвал Военного Министерства и зайти на узел международной связи, попросив дежурных связаться с Императором Австро-Венгрии «дедушкой Францем». Две выкуренные в ожидании «абонента» трубки, и можно общаться:

— Франц, ты же следишь? — без приветствий спросил Георгий. — Смотри как хорошо идет. Ты подумай, Франц — оно тебе вообще надо? Хорошенько подумай!

И довольный собой Император Всероссийский положил трубку, велев ближайшему офицеру трубить повышенную готовность — после такого хамского разговора Францу Иосифу не остается ничего иного, кроме как ввязаться в Большую Войну. Не трус же он в самом деле!

* * *

Весь вчерашний день кайзер Вильгельм изволили жаловаться на недомогание, которое не позволило хренову кузену дать себе труд и поговорить со мной по телефону, хотя я неоднократно об этом просил. Расстраивает меня Вильгельм. Так-то давным-давно заключенных договоренностей придерживается, но «придерживается» так медленно и неохотно, что моему Генштабу пришлось расчехлить самые страшные — это где война со всей Европой начинается — сценарии и провести некоторые мероприятия в бывшей Польше, чтобы подготовиться к потенциальному вторжению немецкой армии.

От обороны до превентивного удара один шаг, поэтому сегодняшним утром Вильгельм чудесным образом «выздоровел» и сам позвонил мне. К этому моменту, не считая послужившего «сигналом» контингента в Польше, наша армия благодаря договоренностям с Румынией (у которой в принципе-то никакого выбора не было: либо наши зайдут мирно, за что я даже заплачу неплохую сумму золотом, либо пройдут с боем) и ее соседями благополучно достигла границ Австро-Венгрии и остановилась там, приготовившись зайти на чужие земли после получения соответствующего приказа. Последнего пока нет, потому что австрияки не спешат объявлять нам войну, и это очень сильно бесит турок. А нам оно на руку — можно спокойно выйти на обозначенные Генштабом позиции. Австрияки, в свою очередь, пользуются последней возможностью укрепить границы.

Непросто им — по всей территории «двуединой монархии» пылают пожары, портятся железные дороги, взрываются мосты, перехватываются и умирают курьеры, которыми австрияки пытаются «заткнуть» дыры в связи — телеграфные и телефонные провода подвергаются порче в первую очередь. Внимая докладам, я был доволен — даже если успехи в силу чисто армейской привычки преувеличиваются, диверсионная работа все равно ведется архикачественно. Как ни странно, гораздо лучше, чем у турок — те, несмотря на кажущуюся «рыхлость» их государственной машины, оказывают более существенное противодействия заброшенным на их земли диверсантам.

Жалко мужиков — их ведь ловят и подвергают страшной смерти, но каждый подожженный военкомат, архивы которого уничтожены без возможности восстановления, дарит нам драгоценнейшие часы и минуты «форы». «Форы», которая из-за долбаной нерешительности Вильгельма тратится в никуда: у меня нет ни единой причины «вводить» в Австро-Венгрию, потому что де-юре и де-факто они за Турцию вступаться не спешат. Старый трус Франц Иосиф! Старый трус Вильгельм! Проклятые трусы-лягушатники, которые всеми правдами и неправдами пытаются затянуть начало Большой суеты.

И если Вильгельма я понять могу — ему придется воевать на два фронта — то остальных хоть убей не понимаю: мир смотрит и оценивает нерешительность не иначе как трусость и неверие в свою победу. Смотрит, оценивает и делает выводы — на данный момент только Россия из всех европейских Великих держав поступает в строгом соответствии с международным правом, а ее враги и союзники — нет. С кем лучше иметь дело в будущем? Очевидно!

Последнее, впрочем, будет иметь смысл только если Россия выйдет из мясорубки в статусе победительницы. Ядерного зонтика у нас на данный момент нет, поэтому, если соседушки по карте объединятся и навалятся на нас, а армия оплошает, придется лишиться как минимум некоторых территорий, а как максимум — подвергнуться полноценной оккупации с демонтажем действующей государственности. Тогда соседей-«беспредельщиков» никто не станет упрекать в нарушении договоренностей: победителей в нашем мире «судят» только спустя долгие десятилетия, и толку от этого как правило никакого.

— Как твое здоровье, дорогой кузен? — заботливо спросил я в трубку.

— Слава Господу, лихорадка миновала, — похвастался кайзер.

— Замечательно! — порадовался я за него. — Теперь, когда твоей жизни ничего не угрожает, я могу задать тебе простой и прямой вопрос: когда ты собираешься присоединиться к веселью?

— Что ты имеешь ввиду под «весельем», уважаемый кузен?

— Я имею ввиду большую войну, после победы в которой мы поделим Восточное полушарие нашей планеты как договаривались, — не обиделся я.

Юлит чертов немец. И где его хваленый германский империализм? При Бисмарке немцы уже бы давно перешли границы как минимум Франции, а этот… Этот, прости-господи, закомплексованный инвалид.

— Приготовления ведутся, — ответил кайзер. — Как только кто-то из сторонних держав объявит твоей Империи войну, мы сразу же выполним союзнические обязательства в полной мере.

— Понимаю, — вздохнул я. — Что ж, я тебя услышал и благодарен за преданность нашим договоренностям. Жди новостей,