Анти-Горбачев-5 - Сергей Тамбовский

— уже к середине февраля все вопросы были решены, и местом встречи был определен авианосец «Дуайт Эйзенхауэр», названный в честь главнокомандующего войск союзников на Западном фронте и впоследствии 34-го президента США.

«Теодор Рузвельт» и «Нимиц» были отклонены без обсуждения, а «Авраам Линкольн» и «Джордж Вашингтон», имевшие нейтральные ассоциации для советской стороны, к сожалению еще не были введены в строй и достраивались на стапелях компании «Хантингтон Индастриз» в штате Вирджиния. Таким образом, «Эйзенхауэр» прошел строгий отбор ведомственной комиссии. Советские же корабли аналогичного класса были, конечно, предложены — их на тот момент всего пять штук в строю числилось, а именно Киев, Минск, Новороссийск, Адмирал Горшков и Адмирал Кузнецов. Варяг и Ульяновск на текущий момент не были закончены постройкой. Но очень сильно наша сторона на двух Адмиралов не напирала, да и базировались они на Северном флоте, где погодные условия мало соответствовали теплой встрече в верхах.

В качестве места встречи согласовали побережье острова Мальта в Средиземном море — на аэродроме Ла-Валетты, столицы Мальты, приземлились оба борта, советский ИЛ-62 и американский Боинг-747. На авианосец руководители держав были доставлены вертолетами типа Апач с борта Эйзенхауэра. Охрана из девятки чуть с ума не сошла, решая вопросы безопасности советских лидеров, но в конечном итоге все решилось наилучшим образом, и никаких происшествий не случилось.

Авианосец типа Нимиц, если кто-то не знал, это необъятных размеров корабль со взлетной полосой на палубе. Длина его составляет 330 метров, ширина 45, осадка около 12 метров, а водоизмещение порядка 100 тысяч тонн. Это примерно, как четыре футбольных поля, состыкованных короткими сторонами. Апачи по очереди плавно опустились на палубу Эйзенхауэра, и высокие договаривающиеся стороны были сопровождены капитаном авианосца вице-адмиралом Уэйном Горовитцем в кают-компанию, где, собственно, и были намечены эти переговоры.

— Добрый день, мистер Романов, — Буш первым делом открыл бутылку с минеральной водой и налил себе полный стакан — видимо, у него случились какие-то проблемы с пищеварением.

— Рад видеть вас в добром здравии, мистер президент, — не остался в долгу Романов, также наливший себе минералки, — как добрались?

— Спасибо, все прошло без замечаний… как вам наше боевое судно? — задал Буш неожиданный вопрос.

— Впечатляет, — без доли иронии признался Романов, — огромная машина смерти… почти, как в вашем фильме про звездные войны — там была Звезда смерти, кажется…

— Смотрели «Звездные войны»? — удивился Буш.

— Да, все три серии… надо, знаете ли, изучать идеологию вероятного противника.

Буш чуть не поперхнулся от такой откровенности, но решил не педалировать этот вопрос, а свернул на наезженную тропинку.

— Я тоже недавно посмотрел одну русскую картину… со странным названием… «Иди и смотри» кажется…

— Сильная вещь, — кивнул головой Романов, — особенно меня впечатлили финальные кадры, когда партизан отказался стрелять в маленького Гитлера. Но давайте уже перейдем к повестке дня, если не возражаете…

Президент возражать не стал, члены делегации уселись на свои места по разные стороны длинного обеденного стола, и начались собственно переговоры.

— В повестке дня у нас три договора, — начал беседу министр иностранных дел Воронцов, — о запрете всех ядерных испытаний, о ракетах малой и средней дальности и о культурном обмене. С чего начнем?

Американцы переглянулись и предоставили слово госсекретарю Шульцу.

— Предлагаю начать с конца, — сказал он, откашлявшись, — с культурными проблемами мы, кажется, разобрались почти целиком.

— Мистер Шульц, — напомнил Воронцов, — там только один вопрос остался немного неотрегулированным — про так называемых отказников.

— Да-да, — согласно кивнул госсекретарь, — в этом пункте мнения сторон немного отличаются… у нас есть согласованное предложение — выкинуть отказников из текста и обсудить их отдельно в ближайшее время.

Теперь уже члены советской делегации начали переглядываться, а ответил Романов.

— Я думаю, возражений с нашей стороны не последует… перейдем сразу ко второму вопросу?

— Конечно, — улыбнулся Буш, — давайте поговорим о ядерных испытаниях… мы уже наслышаны о создании движения «Невада-Семипалатинск», и думается, что это движение движется в правильном направлении, — позволил он себе маленький каламбур.

Глава 16

— Мы рады, — дипломатично ответил Романов, — что американской стороне понравилась наша инициатива. Зародилось это движение в Казахстане, именно там, где расположен наш полигон. Если не ошибаюсь, по этой теме нам осталось обсудить только меры контроля, верно?

— Вы совершенно правы, мистер Романов, — ответил Шульц, — по контролю у нас есть некоторые разногласия… наше предложение состоит в том, чтобы основать постоянные пункты проверки рядом с полигонами — у вас в Семипалатинске, а у нас в Лас-Вегасе. Советская же сторона считает, что достаточно будет удаленных методов контроля.

— Мистер Шульц, — взялся отвечать ему Воронцов, — ядерный взрыв это не иголка в стоге сена, скрыть его очень сложно — сейсмические станции зарегистрируют его на расстоянии тысяч километров. Зачем нужны постоянные миссии по соседству с полигонами, нам не очень понятно.

— У русских, — ответил ему Буш, — есть такая поговорка — доверяй, но проверяй. И еще мне нравится «кашу маслом не испортишь»… мы считаем, что дополнительные меры проверки помешать делу никак не могут.

— Лас-Вегас это очень интересный город, — неожиданно свернул чуть в сторону Романов, — это же ведь столица игорного бизнеса страны, да?

— Не совсем столица, — даже немного растерялся Шульц, — но одна из, да… еще есть Атланик-сити и Рино.

— Боюсь, что проверяющим лицам в Лас-Вегасе будет немного не до проверок… — улыбнулся Романов.

— Можно перенести этот пункт во Фресно или Бейкерсфилд, — после секундной паузы предложил Шульц, — там игорный бизнес не разрешен, а расстояние до центра полигона примерно то же.

— Хорошо, — сказал Романов, переглянувшись с коллегами, — мы согласны на Фресно. А со своей стороны предлагаем перенести этот пункт в Целиноград — это с другой стороны от полигона, с западной.

— Думаю, что возражений с нашей стороны не последует… — ответил Шульц, — срок действия договора предлагаем установить в десять лет с автоматическим продлением, если ни одна сторона не заявит о желании прекратить его.

— Нет возражений, — эхом откликнулся Романов, — я думаю, можно будет подписать этот документ под камеры после того, как туда внесут согласованные правки.

— Верно, — кивнул Буш, — а прежде, чем перейти к обсуждению последнего пункта в повестке дня, предлагаю