Предварительные решения - Евгений Викторович Сурмин

– Грубо говоря, да. Хотя Ямщик в разговорах не раз высказывал предположение, что на планетах Солнечной системы разумной жизни, кроме нас, нет. Я думаю, это все же советский человек из будущего.

– Почему?

– Адаптировался он достаточно быстро. И если принять версию, что его провидческие способности – это просто знание истории… Нашей истории… Где-то отрывочные, где-то неверные.

– Я понял твою мысль. Помнит про пенициллин и про войну, но не помнит и не может помнить все цены в магазинах.

– Да. Хочу отметить, что пробы крови и тканей Ямщика тоже никаких странностей или отличий не выявили.

– Значит, первая версия – вражеский агент. Вторая – гений. Третья – вселенец.

– Да. Разрешите высказать свои соображения.

– Слушаю тебя.

– Первую версию мы можем исключить, такая операция не под силу разведкам ведущих капиталистических стран. Если верна вторая версия, то мы с высокой долей вероятности можем положиться на предложения и прогнозы Самойлова. То, что он патриот, майор не раз доказывал своей кровью. И нам можно оставить все как есть. Ненавязчивая опека, и, конечно, ко всем его идеям нужно относиться с разумной долей скепсиса. Даже гении ошибаются. А вот если верна третья версия, то главный вопрос, не является ли Ямщик своеобразным троянским конем. Образно говоря, не агент ли он какого-нибудь «седьмого рейха».

– Правильно. Целью может быть, например, оттянуть наши силы с Дальнего Востока, зная, что Япония нападет и проиграет. Или вообще мирового масштаба. Где гарантия, что тот же пенициллин через пару поколений не сделает людей бесплодными?

– Если Самойлов вселенец, то тут возможны только четыре варианта. Первый – заслан специально и лоялен СССР. Второй – попал случайно и лоялен СССР. Третий – заслан специально врагами СССР. Четвертый – попал случайно и является врагом СССР.

– Продолжай.

– Если вариант первый, то вселенец вышел бы на руководство страной и предъявил бы доказательства своего, скажем, статуса.

– Логично. Могу тебе сразу сказать, Лаврентий, ко мне никто с этим вопросом не подходил. Так что давай дальше.

– Второй вариант – тут наши действия, как и с версией «гений». Прислушиваться, но помнить, что все люди ошибаются.

– И больше не отпускать майора на фронт.

– Согласен. Третий вариант – заслан врагом. Тут, думаю, эффективней было бы послать вселенца на территорию капиталистической страны. Германии или Японии, в зависимости от целей отправителя. Если по каким-то причинам они этого сделать не могли, то также с целью втереться в доверие эффективнее выходить на правительство страны и предъявлять доказательства. А не бегать по солончакам Монголии, рискуя получить пулю. Подытожу. Считаю, вариант, что Ямщик заслан врагом, крайне маловероятен. И вариант четвертый – враг попал к нам случайно. Думаю, что в этом случае он стремился бы уйти за границу. И нам навредить легче, и себе безбедную жизнь обеспечить. У нас ведь никто не принимает предложения Самойлова на веру. Все новшества, к которым майор приложил руку, советскими учеными и конструкторами обдумываются и подвергаются критике, часто даже предвзятой. Чаще всего от него исходит только идея, концепция. Или вот насчет «русской панацеи». Оказывается, в Британии тоже с 1939 года занимаются выделением чистого пенициллина. Через год-два, так или иначе, препарат бы появился и без вмешательства Самойлова. Что касается военных инициатив. Звено из двух пар Смушкевич же продвигает не потому, что это идея Самойлова, а потому, что убедился в ее эффективности еще в Монголии. Не будет случайно оказавшийся тут человек и настроенный к Советскому Союзу враждебно так рисковать. Этот вариант также считаю крайне маловероятным.

– Значит, или гений, или случайно попавший к нам вселенец?

– Да. Считаю нужным прямо задать Самойлову этот вопрос.

– Это лишнее, Лаврентий.

– Почему?

– Разве не понимаешь? Во-первых, что бы он ни ответил, мы ему не поверим. Ведь так?

– Так.

– Вот видишь. А во-вторых, хорошо, если он ответит нет, решив про себя, что товарищи Сталин и Берия немного того, перенапряглись на работе. А вот что ты будешь делать, если он скажет да? Скажет, я из будущего и все знаю, нужно делать так-то и так-то. Возьмешь под козырек, побежишь исполнять?

От такой постановки вопроса Лаврентий Павлович немного даже опешил. В самом деле, что делать? На слово верить вселенцу?

– Молчишь? Правильно молчишь. Ты, Лаврентий, вот что сделай. Найди у себя толкового сотрудника, такого, чтоб нюх на шпионов был, и приставь его к Самойлову.

– Рассказать про вселенца?

– Зачем? Пусть отрабатывает версию иностранного агента. А через некоторое время мы твоего человека спросим, не замечал ли он за объектом чего-то странного, необъяснимого.

– Хорошо, товарищ Сталин. Как раз такой человек сейчас вводится в окружение майора.

Иосиф Виссарионович на секунду задумался, что-то для себя решая.

– Пока будем считать, что товарищ Самойлов наш, советский человек, – Сталин выделил интонацией слово «пока», – а вот если до осени война не начнется… вот тогда… тогда мы с него спросим.

Глава 4

О пользе вежливости

Середина февраля 1941 г. Подмосковье. 2-я база ККУСС

Любая военная база начинается с хорошо охраняемого периметра. А в хорошо охраняемом периметре обязательно есть хорошо укрепленный КПП. И хорошо замаскированная пушечка тут никаким образом лишней не бывает. И проверяющим показать нелишне, да и свои меньше расслабляться будут. А вообще, лишней огневой мощи не бывает по определению.

Наверно, так или примерно так думал капитан, уже практически майор, Октябрьский, когда приказывал оборудовать КПП подмосковной базы одним пулеметным и одним артиллерийским замаскированным постом. Да и сам пропускной пункт представлял собой не сколоченную из досок будку, а полноценную долговременную огневую точку, которую не поленились забетонировать.

Паранойя?

Командир базы так не думал. В недалеком прошлом сам с успехом наводивший шороха в тылах противника, в том числе и переодевшись в форму неприятеля, Барс считал, что лучше пусть пушечка будет и не пригодится, чем ее не будет, когда возникнет в ней надобность. Нет, конечно, никто всерьез не предполагал воевать здесь, в центре страны, практически на ближних подступах к столице, но нацеленная на пятачок перед КПП пушечка все равно грела душу.

Впрочем, дело было не в пушечке, точнее противотанковом 45-мм орудии образца 1937 года, а в старшем лейтенанте Донских.

Михаил Афанасьевич Донских мало того что имел позывной Казак и был хорошим командиром с богатым боевым опытом, так еще отличался своеобразным чувством юмора и стойкой неприязнью к разного рода штабным работникам.

Казак сидел на КПП и травил байки в ожидании рабочих со стекольной фабрики. И хоть пройти они должны были не здесь, а