Александр Афанасьев - Врата скорби (Часть 2)

В середине сороковых – два гидрокрейсера были поставлены на стоянку с перспективой разделки на металлолом, частично разукомплектованы, один был переоборудован под госпитальное судно. Однако, неожиданно устаревшим гидрокрейсерам нашли новое применение – они оказались самым дешевым решением для создания кораблей морской пехоты, вооруженных вертолетами. В составе авианосного ордера таким кораблям тоже находилось место – для базирования противолодочных и спасательных вертолетов. Вертолет, несмотря на то, что делал еще только первые шаги – уже обзавелся аппаратурой, позволяющей выслеживать и атаковать подводные лодки…

Принцесса Анастасия первая прошла капитальный ремонт и модернизацию – и на ней на первой разместили двенадцать вертолетов С-5, Сикорский – 5,[42] способных поднимать трех человек и летать на пятьсот восемьдесят километров. Но группа, в составе которой был и князь Шаховской, предстояло пользоваться еще более тяжелым и мощным вертолетом – моделью 19, способным нести десять десантников с грузом.[43] Таких на Анастасии было четыре, и это были первые четыре вертолета этой модели, произведенные и закупленные Российским Императорским флотом еще далеко до завершения приемочных испытаний ВВС.

Схема заброски групп в тыл противника – была отработана за несколько дней. Каждые два вертолета 19 – шли в связке с вертолетом модели 5, в варианте, предназначенном для борьбы с подводными лодками. На нем – была специальная аппаратура, включавшая в себя радар, способный работать и по земле и комплекс оборудования для "слепых" полетов, включая даже летный прибор ночного видения. На С-19 – кроме пилотских "ночных очков" не было почти ничего, вертолеты были экспериментальными, и кроме того – стремясь получить максимальные ТТХ во время испытаний, воздухоплавательное товарищество Сикорского максимально облегчило машины, изъяв из них все, что только можно и оставив самый минимальный комплект приборов. От этого – в полете машину трясло, а рев двигателя (от бомбардировщика), расположенного за стенкой – заставлял ныть зубы.

В нескольких полетах над побережьем и над прибрежной территорией – они отработали высадку с посадкой и без таковой, с помощью лестницы, снятой со спасательного вертолета. Побороли страх перед вертолетами – когда ротор с бешеной скоростью крутится вверху, кажется, что он вот – вот снесет тебе голову. Хотя вертолет девятнадцатой модели был намного выше предыдущей, пятой модели и вообще казался этаким бегемотиком. Отработали так же экстренную эвакуацию – когда с вертолета сбрасывают спасательную корзину, они цепляются за нее все вместе – и вертолет поднимает человеческую гроздь в небо. Отработали посадку с прожектором, а так же "ночную охоту" – использование совмещенного с прожектором пулемета для поражения целей на земле и на воде.

Вечера – князь коротал в офицерской кают-компании – его приняли радушно, все-таки высокородный аристократ, известный на все ВВС нонконформист, хулиган, в то же время – опытный летчик, совершивший немало подвигов, один из которых – бой в одиночку на штурмовике против двух британских палубных истребителей. В котором он не одержал победы – но победой было то, что он остался жив и лишил победы англичан.

Князь мало пил, играл по малой и прислушивался. Вот и сейчас…

– Нет, господа, все-таки англичан надо давить на их земле, если мы не хотим, чтобы они приперлись к нам… – глубокомысленно заявил летный капитан Шапиро, выкладывая на стол свою комбинацию карт

– Пойди, да и подави. У них авианосцев вдвое больше нашего…

– А что – в чем проблема – запальчиво сказал Шапиро – Илластриес крутится у самого оманского берега. Все перевозки оттуда. Одна торпеда – и…

– Мальта дежурит в двухстах милях мористее. Хочешь рискнуть?[44]

– С Мальтой? Нет, не хочу…

– Господа, вопрос разве в авианосцах. Вопрос в том, какую поддержку они имеют на земле. Тот же Соломон…

– Да брось. Его не существует.

– Не существует? Тогда на кого я выбросил целую тонну бомб?

– На сношающихся верблюдов…

Так – князь Шаховской снова услышал о Соломоне – или Сулеймане, если переводить это имя на арабский. Он не раз слышал это имя и тогда, когда служил здесь. Но ничего конкретного про Соломона – узнать не удавалось, хотя разыскивали его мощно, и казаки, и армия и флот.

– Соломон это миф, фикция. Хотите, скажу, что это такое? Бриташки обтяпывают свои делишки. А чтобы отвлечь нас – пустили в ход сказку о неуловимом горном воине Соломоне. Вот мы и бегаем за ним сломя голову, пока они делают дела.

– Может, его возят на вертолете? Я сам слышал на берегу – его видели вживую…

На вертолете…

– А что, господа? – заметил Шаховской – у англичан есть вертолеты в горах?

Играющие – взглянули на него. Один поручил – цыкнул зубом

– Отстали вы от жизни, Ваше Высокоблагородие… – сказал он – наглы уже давно площадки в горах мостят. А не так давно – бегали тут по эфиру, ловили волну. Наткнулись на чужую. Похоже на приводной маяк, Ваше Благородие. Где-то в горах…

Князь – проторчал в кают-компании еще с полчаса, но ничего дельного не услышал. Вышел на палубу, подышать свежим ветерком. Анастасия смещалась в направлении оманского берега, подувал ветерок, небо было чистое и звездное, что обещало завтра хорошую погоду. Днем последний прогон – а вечером высадка. Пока их забросят на свою территорию и с несложным, можно сказать с учебным заданием – обследовать с земли квадрат. Радиоразведка засекла обмен, хотя дневной флотский разведчик, посланный на задание – привез ноль. Пустышку. Но квадрат все равно надо было проверить.

На носу, у гнезд носовых зенитных орудий – тлел огонек сигареты. Стараясь не шуметь, князь зашагал по палубе, но человек услышал его почти сразу. Сторожко обернулся, затушил сигарету, сунул в карман.

– Курите, курите…

– Не положено, господин капитан. Извините.

– Без разрешения не положено. Курите. Потом долго придется без курева обходиться.

– Благодарю…

Человек запалил еще одну сигарету. В воздухе – поплыл незнакомый, пряный аромат – сигарета была с каким-то наполнителем. Не коноплей, конечно…

– Завтра высадка…

– Так точно.

– Готовы все? Если кто-то не готов – лучше его оставить.

Багыш покачал головой

– Вы все еще плохо нас знаете, Ваше Высокопревосходительство. Если кого-то оставить – он прыгнет в воду, даже не умея плавать. Мы люди гордые. Каждый лучше умрет, чем скажет, что он не готов…

– Почему вы в армии, Багыш? – вдруг спросил князь.

– Я дворянин, как и вы. Только своего народа.

– Но вас же не призывают. А вы вызвались сражаться с вашими единоверцами.

– И что?

– Я должен понимать – почему. Там – моя жизнь будет зависеть от вас. А ваша – от меня…

Багыш долго молчал. Потом сказал.

– А давайте… как это у вас… баш на баш… Вы расскажете мне, почему вы в армии, а я – почему в армии я. Идет?

Князь пожал плечами

– Давайте, попробуем. Кто начнет?

– Могу и я…

Ретроспектива

Горный район Туркестана

Недалеко от озера Иссык-Куль.

Апрель 1927 года.

Алла-а-аху Акбар!

Дедушка Кирыз всегда помнит время молитвы – хотя у него нет часов. Он так же знает, в какой стороне находится Мекка – потому что сам там был несколько лет назад. Дедушка Кырыз – хаджи, вот почему он пользуется таким уважением односельчан. Хаджи – это тот, кто совершил хадж в Мекку. Дело долгое и тяжелое, путь туда далек и опасен. У дедушки – он занял ровно пять месяцев – но теперь он вправе носить зеленую ленту в своей чалме. К его мнению – прислушиваются все в деревне. Ему даже предлагали стать кади, исламским судьей – но он отказался, сказав, что не дело, когда кади становится простой крестьянин. Он так и продолжал пасти свои стада овец, перегоняя их с одного пастбища на другое…

Багыш – его внук, точнее – один из внуков, семьи то большие. Дедушка пасет стадо один, со своими собаками, больше похожими на волков – но время от времени, к нему посылают одного из внуков, чтобы проведал деда. Узнал, здоров ли и отнес немудреные припасы. Впрочем, припасы старику почти что и не нужны, он отлично умеет прокормиться с земли, травой же – он и лечится. Внуков – он учит молитве. Но Багыш непочтительный, он только бубнит невнятное, а в нужный момент громко говорит – Аллаху Акбар.

Это значит – Аллах велик. Аллах более велик, чем любой из тех, кто жил или тех, кто живет ныне. Аллах – начало и конец всего.

Дедушка на память читает ракааты. У него дома есть книга, которую полагается читать – но в горы он ее не берет – боится потерять, да и тяжелая она. Читает по памяти.

Багыш повторяет за ним. Аллаху Акбар… Аллаху Акбар…

Пожитки – дед держит в большом переметном мешке. Вместе с мешком – он держит старое, большое ружье. Это ружье потеряли здесь русские, когда брали Бухару. Но у дедушки – оно все еще стреляет…