Комбат Найтов - Крымский тустеп или два шага налево...

— Союзники подарили! — недовольно буркнул он. — Швейцарские, хронометр.

Вышли покурить из каземата. Небо звездное, немцы сидят спокойно, изредка стреляют ракетами, проверяя, не высаживаем ли мы десант.

— Хоть бы туман, что-ли! — сказал адмирал, разглядывая вражеский берег.

— Тогда они вообще не доберутся! — резюмировал Дмитрий.

— Эт-точно! — усмехнулся Сергей Георгиевич. Из батальона передали по телефону, что монитор на траверзе Тендры.

— Час сорок ходу!

— Это: если напрямую, напрямую он не пойдет, будет к косе прижиматься.

И точно! Передали, что сделал поворот, следует курсом 30 градусов к Кинбурнской косе. Затем командир монитора кап-лей Харченко доложил, что следует курсом 300 градусов вдоль косы самым малым ходом, с промером глубин ручными лотами. Они обогнули косу и пошли к Первомайскому. Еще через час, оставив остров слева, они прошли Первомайский. С кабельтова он смотрелся большим стогом сена: весь был увешан ветками, мачта завалена, легкий булькающий звук выхлопа двигателей. Как тень, он проскользнул в залив. А к Кинбурну уже бежали 14 катеров. Шли тем же фарватером, Харченко передал все свои обсервации.

— Похоже, что «Юнкерс» готовится взлетать! — передал Мальцев, выскочивший из каземата.

— В укрытие! «Тарань», я — «Бекас»! Цель 4, заградительным, беглым, огонь! Где-то далеко на востоке полыхнуло огнем, над головами пропели шестидюймовые снаряды, нанося удар по аэродрому и его ВПП. У немцев зажегся прожектор.

— «Тарань», цель 2, три! Огонь!

— «Тарань», ближе ноль-ноль-один, повторить!

Прожектор погас. Через полчаса мимо острова на самом малом ходу проскочили катера. У Станислава стрелять не пришлось, а вот у Рыбачьего разгорелся артиллерийский бой: «Железняков» был обнаружен воздушной разведкой немцев. «Рама» пыталась корректировать огонь немецких батарей, но они были подавлены артиллеристами 510 полка.

Днем с Первомайского не выбраться, Горшков достал припасенный армянский коньяк, пара бутылок водки нашлась в загашниках у главстаршины Мальцева. Отметили удачную проводку, Горшков долго смешил всех занятными морскими байками. Затем отдохнули, и, как стемнело, перебрались на косу. Три километра по песку и ракушечнику до развалин Покровского, там стояли машины, и на аэродром.

— Снимай разведчиков отсюда, их заменят артиллеристы. Займись островами в устье, их надо очистить от немцев, от Кизомыса до Янтарного. Задача ясна? — спросил он, прощаясь.

Дмитрий откозырял. Через четыре дня пришло сообщение, что в 29 сентября у него родился сын. Назвали Сашкой. Дмитрий отказывался «проставляться»:

— Ребята! Он уже большой! Смотрите, как поздно письмо пришло. Ему уже две недели! Съезжу, привезу его в батальон, и обмоем! Каждую пяточку! Десфина тоже не посторонняя в батальоне!

— Хорошо, командир, уговорил! Обмоем вживую!

Через пару дней, ночью, ему постучали в дверь хаты, где он квартировался. Вошла Соня:

— Товарищ майор, разрешите обратиться?

— Да, что у тебя?

— Вот, меня переводят.

— Ну, хорошо! Куда?

— В полк связи ЧээФ. Разрешите, я пройду?

— Проходи! А, в чем дело?

— Я не хочу туда ехать!

— Кто приказ подписал?

— Вице-адмирал Октябрьский.

— Не понял? Младшего сержанта морской пехоты переводят по личному приказу командующего? Охренеть!

— Да. И сегодня мой дядя приезжал, просил не отказываться и сказал, что Октябрьский подходил к нему и посватался.

— Хм — усмехнулся Дмитрий, — так я же не задерживаю, Соня!

— Вот это и плохо! Задержите меня, товарищ майор! Понимаете, сердце мое давно отдано другому человеку, а он — женат…

— Садись, Соня. Знаю я эту притчу. Давай на чистоту! Мне Десфина все рассказала.

— Я знаю. Знаю, что у вас ребенок, знаю, что вы ее любите. Знаю, что у меня никаких шансов. Нужно было быть смелее и настойчивее, а я ждала, когда все само собой решится.

— До того, как я познакомился с Финой, я видел тебя пару раз во взводе, и ты открыто демонстрировала, что я тебе не нравлюсь. Было?

— Ну, не могу же я кинуться на шею первому же встречному! Хоть он и понравился, внешне. А когда узнала Вас, то было уже поздно. Разрешите мне остаться у Вас, сегодня, завтра я уеду.

Дмитрий отрицательно покачал головой.

— В тебе говорит обида, злость на то, что произошло, а это не лучшие советники, Соня. И потом, как я смогу посмотреть в глаза Фине? Да и остальным… Перевод я подпишу, давай!

Она резко подала бумагу, Дмитрий подписал, и она выскочила из хаты, даже не закрыв дверь.