Моя чужая новая жизнь - Anestezya

— Ты поэтому не хочешь расписываться? — он как всегда каким-то чутьём уловил мои мысли. Я неопределённо кивнула, сделав очередную затяжку. И поэтому тоже. А ещё потому, что боюсь, что однажды ты перейдёшь грань как многие из вас. Смогу ли я принять это? Не знаю… Никому не дано измерить силу любви, и в своей я пока не так уверена.

— Рени, ты же знаешь, мне плевать на его мнение.

Я не знаю, как и когда приходит ощущение абсолютного принятия другого человека. Понимание, что тебе действительно наплевать на всех тараканов в его голове и демонов в душе. Что примешь его любого и будешь уверена, что это навсегда. Я вообще не уверена, что бывает что-то навсегда. И пока я не пойму, что никогда не захочу уйти, я должна оставить себе запасной выход.

* * *

— Ну, надо же. Этот дурень, похоже, в неё втюрился, — презрительно хохотнул Хольман.

— Да ладно, — Каспер тоже притиснулся к окну.

Я выглянула, убедившись, что похоже змеёныш не врёт. Кох, поглядывая в словарь, пытался сто пудово коряво что-то сказать своей зазнобе. Девушка была явно не в восторге от такого внимания, а потом и вовсе схватила ведро с водой и окатила его. Интересно, что такого ей сказал наш медведик? Под дикий ржач парней Кох вернулся в столовку.

— Ну что, будешь и дальше таскать ей вёдра с водой? — позлорадствовал Шнайдер.

— Эта дикая кошка в следующий раз выцарапает тебе глаза, — поддержал его Бартель.

— Да ну вас, — отмахнулся Кох.

— Дай сюда, — я забрала промокший словарь. — Показывай, что ты ей сказал.

— А… сейчас, — Кох зашелестел страницами. — Вот…

Ну блин, и чего он удивляется?

— Дурачок, кто же так знакомится? Ты же ей в лоб заявил: «Я хочу тебя».

— Я пытался запомнить, как будет полная фраза. Хотел просто с ней поговорить, — пробормотал Кох. — Похоже, со словарём это будет сложно.

Ну вот с какого перепуга я его жалею? Ведь ничем хорошим его интрижка бы не кончилась. Кох отложил словарь и вяло ковырял ложкой кашу, явно что-то обдумывая. Ничего не поделаешь, придётся ему, как и остальным, довольствоваться более доступными особами. Он перевёл на меня взгляд, в котором я безошибочно прочитала: «Бинго»!

— Даже не думай, я не буду твоим персональным переводчиком.

— Рени, пожалуйста, — вот умеют же они периодически прикидываться нежными ромашками. — Просто поговори с ней, объясни, что я не хотел быть грубым.

— А чего ты вообще хочешь от девушки, которая по определению тебя ненавидит?

Я знала, что он никогда не пытался кого-то насильно зажать, но пусть включит мозги! Разве они смогут бегать на свидания, девчонку же за связь с немцем линчуют. Нет, конечно девушки все разные, почти в каждом селе находилась хотя бы одна, кто не гнушалась запретных связей, но эта, похоже, не из таких.

— Да я ничего такого и не собирался, — смутился Кох. — Сама же знаешь, мы почти год торчим здесь. Я уже забыл что такое поболтать с хорошенькой девчонкой.

— Вот как раз-таки поболтать у вас вряд ли получится, — я кивнула на словарь, но глядя на его понурую моську, сдалась. — Я скажу ей, что ты не хотел её оскорбить, но на этом всё.

Ждать удобного момента долго не пришлось. Общественный колодец находился как раз рядом с нашей столовкой, и вечером здесь постоянно толпился народ. Девушка почему-то стояла в стороне от общей очереди. Заметив меня, одна из девчонок насмешливо заявила:

— Ну что, доигралась?

— Вот уведут тебя на расстрел, будешь знать как их злить, — поддержала её подруга.

— Как тебя зовут?

— Ольга, — нехотя ответила она. — Меня накажут, да?

— Нет, но постарайся так больше не делать.

Если она каждый раз будет так реагировать, ничем хорошим это не кончится. В конце концов мало ли кто там что говорит. Мне вон тоже приходится выслушивать много чего.

— Он не хотел тебя оскорбить, просто не умеет нормально пользоваться словарём.

— Ага, будто я не знаю, всем им одно надо, — Ольга хмуро кивнула в сторону хихикающих девчат. — Пусть вон с этими заигрывает.

— Это дело добровольное, принуждать тебя никто не будет, — поймав её недоверчивый взгляд, я добавила: — А если кто-то всё-таки будет настаивать на близком знакомстве, говори мне, я разберусь.

Но я была уверена, что моя помощь не понадобится. Ослушаться Вилли парни не осмелятся, а с непристойными предложениями здесь обратиться есть к кому. Оказалось, слишком рано я успокоилась. Через пару дней я обнаружила мнущуюся перед крыльцом Олю.

— Что случилось?

— Вы говорили, что можете помочь… — нерешительно начала она.

Неужели Кох слетел с катушек? Оказалось ещё хуже. Кто-то из солдат начал прессовать её подругу. Мол если не ляжет с ним в койку, её обвинят в пособничестве партизанам и после долгих пыток расстреляют. Кажется, я знаю, кто у нас с такой больной фантазией, да и по описанию без труда опознала Шнайдера. Вот же паскуда! И чего ему не ебётся на добровольной основе? Нет же, чтоб затянуть кого-то в постель, каждый раз действует с такой изуверской выдумкой.

Тянуть с разборками я не стала. На следующее же утро выловила эту озабоченную скотину после завтрака.

— Ты опять за своё?

— Не понимаю, о чём ты, — Шнайдер насмешливо выгнул бровь.

— Всё ты понимаешь, — я уже успела забыть, каким мудаком он периодически может быть. — Сам прекратишь или мне сообщить обер-лейтенанту, что его приказы не выполняются?

— Ну сообщи, — Шнайдер невозмутимо подкурил сигарету. — Только интересно, что же ты скажешь? Что я кого-то изнасиловал? И кому он поверит? На девчонке ни царапины. Слово немецкого солдата против какой-то русской.

Тут он