Я – Товарищ Сталин 7 - Андрей Цуцаев

опускался на Аликанте, небо окрасилось в глубокие пурпурные и золотые тона, а звёзды начали проступать на горизонте. Хосе Антонио чувствовал прилив энергии от её присутствия.

— Давайте уедем отсюда, — сказал он, допивая кофе. — За город, где тихо. Я знаю отель у моря, маленький и уютный. Там можно говорить без посторонних глаз, без шума.

Изабелла секунду колебалась, её пальцы сжали край скатерти, но затем она кивнула; её щёки слегка порозовели, а глаза сверкнули азартом.

— Хорошо. С вами — куда угодно.

Его шофёр Пабло, крепкий фалангист с суровым лицом и коротко стриженными чёрными волосами, ждал у чёрного Ford, припаркованного у набережной.

— Куда, Jefe? — спросил он, бросив подозрительный взгляд на Изабеллу.

— В «Эль Мирадор», за городом. И без вопросов, Пабло.

Шофёр кивнул, но его глаза сузились, словно он чувствовал что-то неладное, но не смел возражать.

Машина мчалась по узкой дороге, ведущей из Аликанте на север. Мимо проплывали оливковые рощи, их серебристые листья блестели в свете фар, виноградники, где гроздья уже наливались соком, и редкие сосны, чьи ветви качались на ветру. Воздух был напоён ароматом смолы и цветов, который проникал в открытые окна. Изабелла сидела рядом с Хосе Антонио на заднем сиденье, её рука случайно коснулась его, и он почувствовал тепло её кожи сквозь тонкую ткань платья.

— Расскажите о вашем отце, — попросила она; её голос был мягким, и в нём чувствовалась искренняя заинтересованность.

Хосе Антонио вздохнул, его взгляд устремился к горизонту, где последние лучи солнца золотили вершины холмов.

— Он был великим человеком. Диктатор, но с сердцем. Он хотел спасти Испанию от бардака, от слабости, от врагов. Я продолжаю его дело, Изабелла, но порой кажется, что ноша слишком тяжела.

Она кивала, её пальцы слегка сжали его руку, и он почувствовал, как её тепло успокаивает его.

— Вы похожи на него. Такой же сильный, но… в вас есть что-то ещё. Поэзия, страсть, огонь.

Пабло молчал, сосредоточившись на дороге, но его взгляд то и дело скользил в зеркало заднего вида, словно он пытался разгадать её намерения.

Отель «Эль Мирадор» возвышался на утёсе над небольшой бухтой, где море билось о чёрные скалы, покрытые мхом и водорослями. Небольшое здание в мавританском стиле с белыми стенами и красной черепичной крышей утопало в саду из пальм, бугенвиллей и цветущих олеандров, чьи лепестки падали на землю, как розовый снег. Море внизу шумело, его ритмичный гул смешивался с криками чаек, круживших над водой. Хозяин отеля, пожилой мужчина с седой бородой, узнал Хосе Антонио и низко поклонился; его руки дрожали от волнения.

— Jefe, для вас лучший номер. С видом на море. Всё, как вы любите.

Хосе Антонио кивнул, сунув ему несколько песет.

— И принесите бутылку коньяка. Самого лучшего, что у вас есть.

Пабло остался в холле, получив приказ охранять вход.

— Если что — зови, — сказал он тихо.

Хосе Антонио отмахнулся, его мысли уже были заняты Изабеллой.

— Отдыхай, Пабло. Здесь безопасно.

Номер был уютным. Большая кровать с балдахином, покрытая белым льняным покрывалом, стояла у стены; её деревянные столбы были украшены резьбой в виде виноградных лоз. Деревянный столик у окна, выходящего на море, был покрыт кружевной салфеткой, на которой стояла ваза с одинокой веткой жасмина. Лунный свет проникал сквозь лёгкие льняные шторы, отбрасывая серебристые блики на пол из тёмной керамической плитки, потёртой временем. Хосе Антонио открыл бутылку коньяка; его аромат — глубокий, с нотами дуба, ванили и карамели — наполнил комнату. Он разлил напиток по двум хрустальным бокалам, их грани сверкали в лунном свете, как драгоценные камни.

— За Испанию, — сказал он, чокаясь с ней.

Изабелла улыбнулась.

— И за вас, Jefe.

Они пили, разговаривая. Коньяк был крепким, обжигающим горло, но его тепло быстро разливалось по телу, снимая напряжение дня.

— Расскажите о себе больше, Изабелла, — попросил он, откидываясь на спинку стула; его взгляд скользил по её лицу, отмечая каждую деталь: изгиб бровей, лёгкие веснушки на носу, мягкость губ, которые казались созданными для улыбок и поцелуев.

Она улыбнулась, её пальцы играли с бокалом, и в её движениях была какая-то кошачья грация.

— Я обычная девушка. Люблю книги, прогулки у моря… И мужчин вроде вас — смелых, с идеалами, которые готовы сражаться за то, во что верят.

Коньяк лился рекой, бутылка пустела, и Хосе Антонио чувствовал, как усталость смешивается с лёгким головокружением, как будто море качало его на своих волнах.

— Вы красивы, Изабелла, — сказал он. — Как морская нимфа из древних легенд, что заманивает моряков в пучину своим взглядом.

Она покраснела, но её глаза оставались игривыми, с лёгкой искрой озорства, которая манила его.

— А вы — как рыцарь, готовый сражаться с драконами. Но даже рыцарям нужен отдых, правда?

Он наклонился к ней, и они поцеловались — её губы были мягкими, тёплыми, с лёгким привкусом коньяка, который смешивался с ароматом её духов, цветочных и чуть терпких. Но алкоголь брал своё: веки тяжелели, мысли путались.

— Я… я чувствую сонливость, — сказал он, откидываясь на кровать; его голова коснулась мягкой подушки, а тело расслабилось. — Это коньяк. Давай ещё посмеёмся, расскажи что-нибудь.

Изабелла налила ему ещё бокал, пока он смотрел в окно. В этот момент её рука скользнула в маленькую сумочку, лежащую на столе; её движения были быстрыми, почти неуловимыми. Она достала ампулу с бесцветной жидкостью, её пальцы были уверенными, словно она делала это не раз. Вылив содержимое в его бокал, она размешала его, не отрывая взгляда от Хосе Антонио; её глаза следили за каждым его движением.

— Пейте, Jefe. Это взбодрит вас, — сказала она.

Он выпил, не подозревая ничего; вкус коньяка скрыл всё, и он улыбнулся ей, а веки становились всё тяжелее. Смех становился тише, его глаза закрывались, тело расслаблялось.

— Так хочу… спать… — пробормотал он и затих. Изабелла наклонилась к нему, её пальцы гладили его волосы, но её взгляд был сосредоточенным, лишённым прежней теплоты.

— Спите, милый. Отдыхайте, — прошептала она; её голос был почти материнским и заботливым.

Когда его дыхание стало ровным, а тело обмякло на кровати, она встала. Её лицо изменилось: исчезла нежность, глаза стали холодными. Она снова открыла сумочку и достала маленький шприц и ещё одну ампулу, на этот раз с цианидом — бесшумным, быстродействующим ядом, который не оставлял шансов выжить. Закатав рукав