Арагонская Ост-Индская Компания - Дмитрий Викторович Распопов

— Вы завтракали, синьорина Орнелия?

— На всякий случай да, ваши сиятельство, но могу составить вам компанию, — живо отреагировала она на моё предложение.

— Жюльетта! — позвал я, но вместо девушки пришла Камилла, которая, едва зайдя в дверь, замерла в ступоре.

— Камилла, завтрак пожалуйста на две персоны, — попросил я, на что девушка поклонилась, но выходя, пробормотала так, чтобы я слышал.

— Я отошла всего на час, а он уже нашёл себе новую содержанку. Боже, помоги всем нам.

Орнелия тоже это услышала и улыбнулась.

— Вас окружают только красивые девушки, ваше сиятельство? — со смешинкой в уголках глаз, спросила она у меня.

— Мой грех, — смиренно согласился я, и перекрестился, — люблю всё красивое.

Её весёлый смех, словно звон серебряных колокольчиков рассыпался по комнате.

— Брат как увидел вчера вашего коня ваше сиятельство, теперь спать спокойно больше не может, — сказала она, — умолял меня попросить вас, посмотреть на него поближе.

Девушка была так проста и говорила так искренне, что я решил не париться и воспринимать спокойно преподнесённый мне дар синьором Джорджо, он явно специально поменял Антонио на Орнелию, чтобы я был более ему благодарен. Впрочем, смотря на веселушку и болтушку Орнелию, которая если чего и желала, то только свой заветный портрет, а такие тонкости, как секс до брака, её явно волновали слабо, я успокоился совершенно.

— Думаю, не стоит вам ждать целую неделю, синьорина Орнелия, — когда Камилла принесла еду и косо посматривая на девушку, которая со мной завтракала, накладывала мне, я обратился к венецианке, — отправимся сразу в мастерскую этого вашего художника, где я сам попрошу его нарисовать ваш портрет.

Глаза девушки широко распахнулись, а грудь стала чаще вздыматься, вызывая неодобрительный взгляд Камиллы на всё это.

— Но ваше сиятельство, синьор Беллини, не берёт заказов, — едва ли не жалобно сказала она, — к тому же я ведь говорила вам, что они готовятся к отъезду в Падую.

— Дорогая Орнелия, — улыбнулся я, — я не встречал пока в своей жизни художника, который бы мне отказал. У меня просто дар убеждения творческих людей.

Глаза Орнелия засветились радостью и даже немножко обожанием.

— Тогда я с радостью покажу вам всё, ваше сиятельство! — с придыханием сказала она.

* * *

Когда сладкая парочка вышла из дома, Камилла показала рукой на венецианку, чуть ли не прилипшую к маркизу, хотя тот был в два раза её ниже по росту и передразнила её.

— Я с радостью покажу вам всё, ваше сиятельство!

Жюльетта недоумённо посмотрела на Камиллу и той пришлось объяснять ей очевидное.

— Учись дурёха, — хмуро сказала она, — ты в свите маркиза уже второй месяц, а первая же попавшаяся смазливая девица уводит его у тебя прямо из-под носа.

Француженка широко распахнула глаза.

— Синьора Камилла! Как можно! Она этим показывает только свою распущенность!

Римлянка изумлённо посмотрела на и правда дурёху, которая в свои годы несмотря на свою красоту никого не заинтересовала из мужчин и видимо небольшое приданное было лишь частью из этой проблемы.

— Бедняжка, — жалостливо посмотрела она на Жюльетту, — и как ты жить-то дальше собралась? Ну, ладно, дело твоё.

Сказала она, отправляясь заниматься делами по хозяйству и оставляя француженку в полном непонимании, что сейчас было и за что, её назвали глупой.

Глава 10

Сидя в лодке, десяток которых было приготовлено для меня и моей охраны, и слушая бесконечную трескотню Орнелии, я задумчиво смотрел по сторонам, пока мы плыли к мастерской Беллини. Венеция, в отличие от своего извечного морского соперника Генуи, явно была сейчас в расцвете сил. Контраст был настолько очевидный, что бросался в глаза, всё начиная от домов простых горожан, лодок, дворцов, церквей и соборов выглядело если и не нарядно, то как минимум красиво. Обо всём заботились, всё чистили, так что Светлейшая предстала передо мной словно невеста в день венчания.

— А вот мы и прибыли, ваше сиятельство, — сквозь мои мысли о городе пробился голос Орнелии и я перевёл взгляд на неё, возвращаясь в реальность.

Она показала на трёхэтажный небольшой домик, как обычно здесь, внизу была семейная мастерская, а на двух остальных этажах жила вся семья Якопо Беллини, который и являлся на настоящий момент главой этого рода художников и основным владельцем мастерской. Как меня заверила Орнелия, раньше он тоже был очень знаменит, но со временем сын затмил славу отца и сейчас именно Джентиле Беллини является самым востребованным художником для церкви и венецианских нобилей.

Сойдя с лодки, мы пошли к мастерской, при этом часть охраны осталась снаружи, часть вошла первой, так что когда мы с девушкой вошли в мастерскую, нас уже с поклонами встречали два мужчины.

— Ваше сиятельство, какая честь видеть вас у себя в мастерской, — более пожилой мужчина, наверно сам Якопо Беллини, низко мне кланялся.

— Благодарю вас мастер, — улыбнулся я, — мне тоже приятно оказаться в доме художника, чья слава вышла далеко за пределы Светлейшей.

Мужчина поощрённое улыбнулся и снова мне поклонился.

— Я слышал вы должны ехать в Падую? — перешёл я к цели своего визита.

— Да ваше сиятельство, вещи уже собраны, мы должны выехать через три дня, — ничуть не удивился он моей информированности.

— Сколько вам должны заплатить за работу в базилике Святого Антония? — поинтересовался я у него.

— Работа довольно объёмная, ваше сиятельство, — просто ответил он, — мы едем всей семьей, так что почти за полгода работы нам обещали три тысячи флоринов.

— У вас есть письменные принадлежности? — удивил я их просьбой, а когда нужное было мне предоставлено, я достал пустой вексель, вписал туда сумму в три тысячи золотых и протянул его Хансу.

— Отправь пожалуйста епископу Падуи это пожертвование на базилику Святого Антония, с моей небольшой просьбой, что мастера Беллини задержатся в Венеции на месяц, чтобы написать для меня портрет. Ответ пусть пришлёт как можно быстрее.

Швейцарец взял вексель, склонился в поклоне и под ошарашенными глазами художников пошёл отдавать приказание отвести вексель, а я же повернулся к обоим Беллини.

— Думаю письмо от епископа Падуи мы получим весьма скоро, — улыбнулся я им, — так что вы можете никуда