Сын Тишайшего 7 - Александр Яманов

Тем временем церемония шла своим чередом, и отпевание закончилось. Пора прощаться. Подхожу к гробу с телом и целую венчик на лбу брата. Рядом всхлипнул племянник и тёзка, находившийся на каникулах, будучи кадетом Шляхетского училища. Вместе с нами расположился ещё Саша. Остальная родня стояла дальше.

Проделав неприятную процедуру, я буквально вырываюсь на улицу, дабы вдохнуть свежего воздуха. Меня просто душит как физически, так и морально. Выхожу на парапет собора и обомлеваю. Плотная масса народа заполнила всю площадь. Хмурые мужики, расстроенные бабы, любопытно озирающиеся дети. Мои подданные. Есть что-то могучее и даже страшное в огромной молчащей толпе.

А ещё меня резанула нехорошая мыслишка. Ведь все они искренне скорбят по брату, вместе с женой много сделавшему на ниве благотворительности. Будут ли так люди переживать, когда умрёт царь Фёдор, которого уже при жизни называют Грозным? Сомневаюсь. Только я тружусь не ради людской благодарности, а на благо России. Плевать, как меня будут хоронить. На Высший суд тоже. Есть путь, с которого мы с Федей не свернём.

— Иван, — тихо зову, стоящего недалеко Дунина.

Командующий ВВ внимательно рассматривает толпу и проверяет расстановку своих людей, оцепивших Соборную площадь. Удивительно, но никто не напирает на служивых, создавая давку. Понятно, что солдат и безопасников много, а всех людей предупреждают вести себя спокойно ещё при входе в Кремль. Но немного коробит от этого действа. Я, грешным делом, боялся провокаций и бунтов, давно позабытых в столице. Но происходит нечто удивительное.

— Обеспечь возможность всем желающим попрощаться с моим братом. Переставьте гроб так, чтобы народ мог проходить мимо, открой вторые ворота храма на выход и позаботься о сменном карауле, — приказываю соратнику. — Заодно разбейте быстро солдатские палатки с самоварами. На улице мороз, многие с детьми. Надо напоить всех желающих взваром. Здесь ваши казармы, поэтому не будем дёргать гарнизон Москвы. Список расходов потом передашь в канцелярию, всё возместим.

Казармы вэвэшников расположены в здании бывшего Чудова монастыря, а в соседнем Вознесенском расположена рота кремлёвского гарнизона. Местные квартирмейстеры — ребята толковые, должны справиться. Нечего людей на морозе гробить. Я ведь не советская власть, наплевавшая на народ при похоронах обоих своих вождей. Мне не нужны давки и обмороженные. О людях надо заботиться, и нельзя забывать, для кого ты работаешь.

Дунин козырнул и начал тихо раздавать распоряжения. Я же спустился с паперти и в окружении охраны повернул в сторону ступенек, ведущих в давно перестроенный Теремной дворец.

Забавно, а ведь именно здесь начиналось моё внедрение в новую реальность. Как сейчас помню Стрелецкий бунт, разрубленных бояр, испуганное царское семейство и явление Фёдора с того света. Кстати, я остался последним живым сыном Алексея Михайловича. История точно пошла по другому пути.

Поднявшись на террасу, ещё раз оглядываю зашевелившуюся толпу. Видать, народ понял, что его пустят к покойному. Либо такая реакция последовала на появление нашей семьи. Всё неважно. Я в печали. Пойду пить в одиночестве и думать. Других вариантов на сегодня у меня нет. Завтра похороны брата в усыпальнице Архангельского собора, надеюсь, у меня хватит сил ещё раз выдержать эту муку.

* * *

Я не стал отменять Поместный собор в связи с трауром. Мирские дела не должны касаться духовных. Пусть часть бояр и даже родственников не поняли такого решения. А как быть? Брата мне не вернут. Зато надо решать накопившиеся проблемы. Тем более что в Москву съехались все более-менее важные иерархи. Ведь кроме избрания патриарха попам необходимо решить многие свои вопросы.

Поэтому священники получили в своё распоряжение Георгиевский зал Кремлёвского дворца. Перед этим пришлось постараться, дабы разместить гостей в столице. Кто знал, что собрание наложится на смерть Ивана? Ведь на похороны съехались все окрестные дворяне и иной люд.

Городские службы сработали быстро и грамотно, исключив даже намёк на обычный бардак, сопровождающий подобные мероприятия. Ранее хаос был нормой, а сейчас стал чрезвычайным происшествием. Приятно, что мои старания приносят результат.

Сами выборы главы РПЦ прошли весьма бурно и заняли три дня. В прошлом году Архиерейский собор утвердил двух кандидатов на важный пост. Вот из них и выбирали. Борьба разгорелась между представителями Новгородов — Великого и Нижнего. Что вполне нормально. Именно вокруг этих персон и кучковались главные церковные группировки.

Победил митрополит Великоновгородский и Великолуцкий Иов, соответственно, проиграл Исаия Нижегородский и Алатырский. Разница при пересчёте голосов оказалась небольшая. И это хорошо! В кои веки я не лез в церковные дела, хотя следил за людьми, рвущимися к власти. Кое-кого пришлось приструнить, иных остановить, оставив обычными приходскими священниками. Серьёзных репрессий в отношении иерархов давно не было. Самые отмороженные устранены, остальные поняли, что с царём лучше не шутить. Наказывать же людей за инакомыслие или несогласие с моей политикой попросту глупо.

Я не серебряный рубль, чтобы всем нравится. С учётом тяжёлой работы, которую попам сейчас необходимо проделать в бывшей Литве, нам нужны настоящие личности. Ситуация с православием на освобождённых землях оказалась гораздо тяжелее, чем виделась ранее. Ладно откровенные ренегаты из знати, перебежавшие в католичество. Так ведь поляки силком затащили в униатство немалую часть белорусских и малорусских крестьян. Вот не помню такого расклада из истории. Однако я и не изучал особо эту тему.

Ничего страшного, обратный процесс начался. И хорошо, что руководство церкви признало мой проект по постепенному возвращению людей в истинную веру. В том числе уже проявил себя закон о дополнительном налогообложении. Впрочем, сейчас речь о другом.

Забавно, что теоретически меня устраивают оба кандидата. Иов — весьма прогрессивный митрополит, поддерживающий мои реформы. У нас были недопонимания в связи с секуляризацией монастырских земель. Но они больше касались реквизиции зданий. Сам иерарх поддерживает движение нестяжателей, отчего конфликтует с коллегами. По его мнению, процесс надо было растянуть и провести более мягко. Особо его возмутило превращение Чудова монастыря в казарму. Если кратко, то новый патриарх — вменяемый поп.

К его несомненным заслугам можно отнести поддержку распространения образования, пропаганду гигиены и участие в благотворительности. Здесь он тесно взаимодействует с моими сёстрами, контролирующими это процесс.

С Исаией ещё лучше. Кроме такого же прогрессивного настроя, как у соперника, митрополит благоволил старообрядцам. Причём в его деяниях не было сочувствия идеологии раскольников. Иерарх просто старался помочь простым русским людям, подвергаемым гонениям и притеснениям. Именно такая позиция настроила против него немалую