Ничего cвятого 1 - Дмитрий Дегтярев

перед кем – самим Крассом. Сам Антуан легенду Конгрегации еще не видел: после нападения на конвой его транспортировали к Госпитальерам, а уже оттуда он прибыл в алькасар, где его встретил инквизитор первого ранга Рикардо Бизе. Он же и согласовал присутствие Дюбуа на экстренном заседании, по случаю происшествия в соборе Святой Марии. Помимо Антуана в зале присутствовали еще с два десятка сотрудников различных рангов, начиная от двух инквизиторов первого ранга и заканчивая рядовыми аналитиками. Сам конференц-зал ничем особо не выделялся. Во всяком случае, прежние совещательные комнаты, видимые раннее Антуаном выглядели примерно также: вытянутое прямоугольное помещение, большую его часть занимает стол, дальняя стена, как и полагается, отведена под сплошной экран с заставкой в виде эмблемы Конгрегации, у каждого места закреплен на специальной стойке планшет, а рядом находится микрофон. Пожалуй, единственное, что можно было выделить – бронзовая статуя Святого Педро Николаса рядом с входом, встречающая посетителей, да огромное полотно на боковой стене, где итальянский художник XVIII века Массимо Каррера запечатлел казнь так называемых Отцов Реформации. Антуан занимал место, как раз противоположное к гигантскому, почти во всю стену полотну, потому за время ожидание успел в деталях рассмотреть общий пейзаж. Довольно мрачная картина, полностью соответствующая не менее мрачной атмосфере всего алькасара. Впрочем, обитель Инквизиции не то место где можно услышать шутки и звонкий веселый смех. Для этого существуют совсем иные заведения, которые правда все равно находятся под пристальным взглядом служителей Конгрегации.

Разглядывать вгоняющее в депрессию произведение Карреры, как и хмурые сосредоточенные лица присутствующих надоело и Антуан повернулся к сидящей рядом женщине в строгом черном платье решив завязать разговор, даже если предметом обсуждения станет до невозможности скучная проповедь Папы – проповеди вообще ни разу не его сильная сторона – когда дверь открылась и в зал вошел смуглый мужчина с еще более хмурым, чем у собравшихся лицом, прямой аристократичной осанкой и темными бездонными, казалось проникающими в саму душу глазами. Тот самый легендарный Пабло Красс… Антуану хватило всего одного взгляда, чтобы захотеть обратно в родной Париж, с милыми улыбчивыми девушками и вполне себе приятным добродушным начальством, которое хоть и бывает занозой в заднице, все же имеет строго очерченные границы проникновения. Здесь же совсем другое… Во-первых, испанец. Во-вторых, испанец. В-третьих, еще раз испанец… – хотя нет, все же в-третьих, Пабло Красс. Вместе же – сумасшедшая смесь.

– Слава Иисусу Христу! – инквизитор первого ранга с особыми полномочиями Пабло Красс прошел вдоль прохода между стеной с полотном Карреры и столом с разместившимися сотрудниками Конгрегации в другой конец зала и остановился у простой черной трибуны с аббревиатурой CCDF (Congregatio pro Causis et Defensionem Fidei – Конгрегация по делам и защите веры), стоящей в углу, рядом с огромным экраном. На нее он положил темно-синюю папку с золотым теснением все тех же четырех букв, после чего взял в руки планшет и не говоря ни слова, проделал несколько манипуляций. Собака на экране, держащая в пасти горящий факел сменилась фотографией лежащего на каменном полу в огромной луже крови мужчины.

Пабло положил планшет на трибуну и обвел присутствующих тяжелым взглядом. Антуану даже почудилось, что взгляд инквизитора обладает реальной мощью, заставляющей склоняться, избегая прямого сопротивления. Понятно, что это не более, чем фантазии защитных инстинктов, но все же… – Красс несомненно обладал серьезными психологическими приемами, умея влиять на толпу. По-другому и быть не могло. Иначе, никто бы никогда и не услышал о Пабло Крассе, непоколебимом защитнике веры и грозе всех еретиков.

– Итак, что нам известно на текущий момент?

Сидящая рядом с Антуаном женщина подняла руку. Инквизитор кивнул, предоставляя ей слово.

– Александер Клаус, уроженец Лиона, 32 года, работал в бенедиктинском аббатстве Сен-Жермен-де-Пре, в Париже, на должности помощника главного архивариуса. – докладчица сделала паузу, видимо дожидаясь какой-то реакции. Ее не последовало, потому она продолжила. – Александер регулярно приступал к причастию и исповеди, а также весьма добросовестно исполнял свои должностные обязанности. Больших нарушений за ним не числится. Он…

– Стоп! – Пабло поднял руку, и женщина замолчала, выжидающе уставившись на инквизитора. Антуан сделал тоже самое. Наблюдать за работой легенды – такой шанс может выпасть лишь раз в жизни. Кому-то и вовсе подобное может казаться несбыточной мечтой. – Отсюда давай подробней. Говоришь, «больших нарушений за ним не числится»? Ладно. Из контекста следует понимать, что какие-то нарушения он все же имел, верно?

– Небольшие. – женщина провела пальцем по экрану планшета, и фотография самоубийцы на экранированной стене сменилась выпиской из Канцелярии, где в таблице обозначалось наименование нарушения, город, имя судьи и приговор. – Первое нарушение Клаус совершил в возрасте 11 лет, когда заснул на Святой мессе. Наказание разумеется получил не Александер, а его родители. Следующее нарушение произошло в 16 лет, когда он учился в Тулузском университете. Тогда Александер несколько раз опоздал на утреню. Сначала, согласно заметкам, ему вынесли устное предупреждение, затем письменное от ректора, а когда увещевания не достигли желаемого результата, передали дело в Канцелярию. Церковный суд постановил Александеру 96 часов исправительных работ на территории университета, а также в течении следующего года каждое утро являться в расположенный рядом с университетом монастырь, принадлежащий Сервитам (Орден служителей Девы Марии, прим. авт.), и вместе с монахами молиться ту самую утреню. Последнее нарушение датировано пятилетней давностью. Тогда Александер в течении трех месяцев пропускал обязательную ежемесячную исповедь. Церковный суд определил ему обязательного духовного наставника, после чего данная проблема исчезла. – докладчица помолчала, немного пожевав губами и взглянула на начальника. – Вот, собственно, и все.

– Кто был его наставником? – хотя лицо инквизитора первого ранга с особыми полномочиями казалось бесстрастным, Антуан даже со своего места ощущал исходящее от него напряжение.

– Францисканский монах Иоанн Оланд из Марселя.

– По нему есть что-то интересное?

– Нет. Я его проверила: обычный монах, живущий тихой размеренной жизнью, посвятивший себя служению бедным. Он чист.

– Ладно. Кто проверял родителей и родственников самоубийцы?

– Я. – с противоположной стороны стола поднялся мужчина в черном одеянии с красным крестом на груди, объятого пламенем, относящего его к Ордену Святого Педро Николаса – Игнисианцам или в простонародье – «Огненные братья» (Ignis – огонь, пер. с лат).

– Говори. – разрешил Пабло, и махнул рукой, призывая того сесть на место.

Священник так и сделал. Сел, взял в руки планшет и начал говорить:

– Родители Александера, Милош и Агнесса Клаус ничем особо не выделялись. Обычная средняя французская семья, потомки восточных переселенцев, сохраняющие в себе некоторые национальные традиции. Их нельзя назвать суперревностными католиками, никто из родителей Александера не рвался помогать при приходе, ездить в каждое паломничество, или отдавать кого-либо из шести детей в монастырь. В то же время, никакого безответственного отношения к вере с их стороны не наблюдалось. Все в меру, так скажем. Исполняли то, что предписано Церковью, как необходимое. Все остальное старались пропускать мимо себя.

– Ясно. – мрачное лицо Пабло стало еще более мрачным. Антуан видел, как собравшиеся в зале старательно уставились куда угодно, но только не на начальника. Он решил сделать тоже самое – как-то не хотелось попадать под горячую руку. – Связи с еретиками?

– Никаких. Но вот…

– Да?

– По линии отца есть те, кто вступал в серьезный конфликт с Церковью.

– Так, давай подробней.

– Сейчас. – священник-игнисианец проделал несколько манипуляций с планшетом и на экране появилось черно-белое фото мужчины с пометкой «разыскивается» и печатью Конгрегации. – Анджей Гадек, прапрадед Александера по линии отца. Родился в Богемии, в небольшой деревне, которая на данный момент уже не существует. К 13-ти годам его семья перебралась в Прагу, а сам он поступил учиться в Карлов университет. Закончив учебу по специализации истории, с направленностью на изучение Российской Империи, поскольку его предки до обоснования в Богемии, проживали в окрестностях Киева, Анджей, с благословения Пражского архиепископа, отправился на родину для налаживания контакта с местной аристократией. Именно в то время, состоялся Кельнский собор, созванный папой Иннокентием XI в 1887-ом году, и завершенный в 1891-ом. Помните, самое ключевое решение собора?

– Универсализация Римского, и запрет любых иных обрядов. –