Фантастика 2025-32 - Алексей Викторович Вязовский

Много чего за этот год сделано было. Счёт я вёл от смерти Калии. Быть может, и зря дни считал, но ничего с собой поделать не мог. Тот день невозможно было забыть. Как бы я ни старался.

На годовщину я попытался напиться, в чём не особо преуспел. Этот год я продолжал тренироваться. В чём-то ещё более ожесточённо, чем обычно.

Тут надо сказать, что я получил камни с Адама. Этот черт, да гореть ему в аду до скончания веков, где-то раздобыл камень четвёртого ранга. Который не давал какую-то способность. Это была штука иного уровня. Камень Адама можно обозначить одним словом — магия. Он повышал сродство с десятком стихий, развивал общие навыки, связанные с магией, но главное — он давал знания. Это первый камень, который выдавал не просто конкретные упражнения, а именно знания.

Первая моя реакция была отказаться и отдать его той же Грозе. Причина — малодушие.

Камень напоминал об Адаме, а значит, и о Калии. Мария это поняла и парировала тем, что, освой она его, я всё равно буду помнить, и что грешно от силы отказываться. Прозвучало логично, что я и сам понимал.

Камень взял. Начал всерьёз обучаться магии. Это помимо общих тренировок, всевозможных экспериментов, чтобы передать опыт ученикам в освоении меча души. Всё это подняло мою и без того высокую сопротивляемость на новый уровень. Даже Гэцу не смог меня напоить.

Я по-прежнему видел смерть Калии.

Прогресс был. Когда концентрировался на чём-то, видение уходило. С этим можно было жить. Вдали от семьи.

Семье же я научился мастерски врать. Виртуозно. Поддерживал, как мог, хрупкий баланс. Что, кажется, только приближало меня к сумасшествию. Я сам себе поставил отметку в год, что, если проблема не решится, нужно будет что-то делать.

И у меня был вариант, что именно. Одно обещание, которое я не исполнил.

Пора было прогуляться к истоку и решить проблему Вологодских.

Глава 24

Выбор, или Как Спар отказался

Если один раз спускался в Колодец, то, считай, посмотрел все вылазки.

Это шло вразрез с тем, чему нас учили в школе шиноби. Что Колодец изменчив, что там может произойти что угодно и где угодно, даже в хорошо знакомых местах, и что никогда нельзя расслабляться. Я и не призывал к тому, что можно позволить себе расслабиться, а лишь утверждал, что при накоплении определённого опыта вся романтика уходит.

Ты сначала идёшь по каменной кишке той или иной степени затхлости, сырости и населённости всякими гадами. Выбираешься и бродишь по пещере, редко когда с оригинальными пейзажами в виде подземного леса, озера или муравейника. Куда чаще это самая обычная пещера со сталактитами или без. Про миры тоже особо нечего сказать. Концентрация оригинальных, красивых и тем более завораживающих видов приблизительно такая же, как и в нашем мире. Они встречаются, но не на каждом углу. В большинстве же случаев ты идёшь по заурядным, без какой-либо изюминки местам, и это в лучшем случае, а в худшем влезаешь в нечто неприятное, например, в испепеляющую жаром пустыню или вонючее болото. Аналогичная ситуация и с городами. Далеко не в каждом мире нам встречались признаки цивилизации. Далеко не в каждом мире, где они встречались, это было что-то радующее глаз и поражающее воображение.

Не спорю, исключений хватало, особенно если исследовать тщательно, никуда не торопиться и облететь большие территории. Но всё равно, чем дольше я ходил в Колодец, тем меньше сталкивался с чем-то необычным, удивляющим и радующим.

Гроза к моему предложению отправиться к истоку отнеслась ожидаемо негативно. Почему ожидаемо? Ну а как она ещё могла отнестись? С радостью, что ли? Переговоры дались тяжело, мы чуть не поругались и сошлись на том, что я сначала улажу дела. Я и сам понимал, что их надо уладить, что путешествие способно затянуться на любой срок, поэтому готовился основательно. Что затянулось на ещё девять месяцев.

Ну, тоже хорошо. Многие вопросы удалось порешать. Постепенно мои задумки воплощались в реальность. Открылись первые общие школы. Сиротский приют отработал год, и там появилась работающая система. Десяток раз мы с отрядом ходили в рейды и набрали добычи столько, что хватит на несколько лет финансирования проектов.

Куда сложнее было объясниться с детьми. Самому старшему, Петру, на момент ухода было четыре с половиной. Лилии, самой маленькой, два. Они все привыкли, что я могу по паре недель отсутствовать, но это путешествие могло затянуться на куда больший срок. Прощаясь, я чувствовал себя на редкость паршиво. В то же время я испытывал облегчение, что вырвусь из дома и, если повезёт, смогу немного забыться.

Что касается самого путешествия, оно выходило странным. При желании я мог бы расписать его как великое приключение, полное неожиданных поворотов, судьбоносных решений, коварных врагов, изматывающих лишений и трудностей, но не буду. Это звучит круто в первый раз. Второй — ещё ничего. На десятый — обыденно. На сотый — добавляются оттенки унылости, сразу после рутинности. Поэтому скажу лишь то, что путешествие выдалось и правда странным, не совсем таким, как мне представлялось. Не знаю, почему так, в чём причина, а главное, чей здесь умысел, но с момента нашего отправления, по случайности или нет, весь путь занял один год и девять месяцев. Тот же срок, что и от момента смерти Калии до момента нашего выхода. Это если по земному времени, а если посчитать то, сколько мы там провели, включая временные аномалии, то выйдет два года и один месяц.

Был ли в этом какой-то знак — сие мне неведомо.

Собственно, это первая странность. Вторая — то, что путешествие не было непрерывным. Иногда я ощущал, что нужно обязательно идти дальше. Иногда — что нам разрешено сделать перерыв. На несколько дней или на месяц — каждый раз по-разному. Самый короткий срок — два дня. Самый длинный — двадцать девять дней, которые мы проводили дома. Поэтому у меня была возможность периодически проверять семью, напоминать о себе общественности, а также наводить шороху и взбадривать причастных ко всем нашим проектам. Третья странность касалась извилистости пути. Пять раз мы возвращались обратно на перекрёсток, нарезая круги. Не в том смысле, что заблудились и начинали сначала, а в том, что входили в одном месте,