Василий Головачёв - СПАСАТЕЛИ ВЕЕРА

И, наконец, рядом с Рамагом появилась еще одна громадная птица — рогатый орел с бело-золотым оперением, с черным хвостом и клювом. Уэ-Уэтеотль, Держатель хрона Астаамтотля, с которым много лет назад подружился Сухов-Посланник.

Уицраор перестал махать своим грозным, удлиняющимся на десятки километров копьем, представляющим собой такой же оператор магического манипулирования реальностью Веера, как и меч Святогора, разве что с меньшим радиусом действия и с меньшими возможностями. Битва на короткое время приостановилась.

— Я пытался вас удержать, но вы не оставляете мне выбора, — прогрохотал рыцарь Уицраор. — Ваш Транслятор Божественной Этики не работает, зато работает императив-система моих этических принципов, исключающих ваше вмешательство в жизнь Веера. Не мешайте мне, иначе я вас уничтожу!

Словно демонстрируя возможности копья — «излучателя» личной этики, Уицраор направил острие на поверхность поля-болота, с острия сорвалась тусклая фиолетовая молния, и весь пространственный объем, в котором проходила битва магов, содрогнулся. Удар закона-заклятия превратил значительную часть местности — километров двести по горизонтали и столько же по вертикали — в пустоту, в ничто! В этом гигантском провале исчезли Инсект с Усыней и часть армии самого Великого игвы. Уцелевшие зооморфы с трудом удержали ударную волну распада, едва не превратившую их в двумерные плоские образования.

Досталось и магам Семерки, едва успевшим закрыться щитами энергии от перестройки метрики хрона.

Люди же уцелели только благодаря зеркальному пси-экрану, поставленному Будимиром над ними, но магическое воздействие было столь глубоким, что сознание их на какое-то время помутилось. Лишь Ростиславу удалось-таки удержаться на грани беспамятства и быстро привести себя в прежнее боевое состояние.

И в это время на поле боя появилось еще одно действующее лицо.

Сначала маги Семерки и зооморфы приняли нового участника боя за своего союзника — Велиала или Магэльфа, примчавшегося на помощь бывшим соратникам. Но это был не Велиал и не родственник Инсекта Магэльф. Гигант, похожий на помесь динозавра и земного насекомого — богомола, с почти человеческой головой, шестилапый, сверкающий множеством чешуйчатых наростов и колючек, сидел на таком же жругре, что и Уицраор, и оказался Дуггуром.

— Убейте его! — провозгласил он, нанося Уицраору удар гигантской ножовкой, в которой Ростислав с удивлением узнал оружие Великих игв — шиххиртх; оно действовало! — Я вам помогу!

Иглы-ракеты шиххиртха вонзились в голову жругра и в грудь Уицраора, превратились в бурлящие всплески ярчайшего аннигиляционного огня, но тут же погасли. Великий игва нейтрализовал начавшуюся реакцию распада материи и ответил Дуггуру ударом копья, отбросившим динозавробогомола далеко назад, к черному провалу в поверхности болота.

Маги Семерки и зооморфы опомнились, и битва закипела снова, порождая бурное волнение пространства, перемешивая материальные образования с виртуальными процессами и превращая поле боя в извержение неистовых энергий и сил.

Уицраор продержался недолго, получая удары со всех сторон, а так как он был по большому счету разумным трусом, то начал отступать к Мосту. Маги бросились преследовать его, войдя в азарт. Удары копья-«излучателя» этики Уицраора были еще очень опасны — выбыл из боя Уэтль, получив разряд копья в крыло, — но все же исход боя казался предрешенным.

Люди, державшиеся тесной группкой — спина к спине, оберегающие Будимира, остались одни на пятачке уцелевшей почвы. Очнулся от полузабытья Сухов-старший:

— Что имел в виду Уицраор под Транслятором Божественной Этики?

— Меч Святогора, естественно, — ответил Ростислав, прислушиваясь к удаляющемуся шуму битвы. — Однако мне это сильно не по душе, сеньоры. С чего бы это игва Дуггур вдруг принял нашу сторону? Ведь совсем недавно он охотился за нами.

Словно услышав Светлова, Уицраор крикнул (этот мысленный всплеск прозвучал как вопль отчаяния):

— Идиоты! Я создал Мост для спасения Седьмого! Он решился на прорыв Суфэтха для контакта с Творцом Веера! Но не дошел — застрял в коконе Люцифера. Его надо вытащить! Если вы уничтожите Мост — Седьмой погибнет! К тому же Дуггур хочет уничтожить не только Мост, но и меня, и вас, чтобы остаться полновластным хозяином Шаданакара! Если он этого добьется, Веер обречен! Неужели вы этого не видите?!

— Добивайте его! — донеслось жуткое скрежещущее рычание Дуггура. — Старик отжил свое, пора молодым браться за переустройство Вселенной!

— Он и вас использовал для своих целей, — прилетел стихающий мыслекрик Уицраора. — Заставил выйти на «лестницу» Шаданакара, имитировал охоту за вами, подготовил кражу Транслятора Этики Творца, чтобы одним ударом покончить с предками и потенциальными противниками…

— Ты прав, старик! — прорычал Дуггур, нанося бешеные удары шиххиртхом, заставляя Великого игву защищаться и отступать все дальше и дальше. — Я умнее и дальновиднее, чем ты думал, и уж точно умнее этих дурачков-землян, бросившихся спасать Веер! Теперь Я буду устанавливать законы в этом дурацком творении Создателя, требующем постоянной коррекции, и никто — никто! — и никогда не остановит меня, как вас когда-то. Это Я распял Душу-Этику Веера на кресте соблазнов и властных амбиций, и теперь Я — единственный его хозяин!..

— Дим, — быстро проговорил Ростислав, — надо оживить Финист!

— У меня не получится…

— Получится! Мы поможем тебе! Эти твари думают только о себе, но мы — люди! Наша душа болит за всех! Мир должен жить по Законам Творца, по законам справедливости и добра!

— Чтобы оживить Финист, нас мало…

— Справимся!

— Я не об этом… Веер создан не только по законам справедливости, но и по закону любви… жизнь без любви невозможна…

— Женщина! — догадался Ростислав. — Чтобы вдохнуть жизнь в защитника жизни, нужна любовь женщины! — Он посмотрел на удалявшуюся тучу пыли, дыма и огня. — Вольх, сюда!

Из тучи вынырнула фигура гигантского Волка, припадающего на переднюю лапу.

— За Ненаглядой, быстро! Одна нога здесь, другая там!

Вольх исчез, мгновенно оценив замысел человека. И почти так же быстро, буквально через четверть минуты, появился вновь с Ненаглядой на спине, окутанной ореолом защитного магического сияния.

— Слав?! — тихо вскрикнула ничего не понимавшая девушка, соскальзывая на колышущуюся под ногами почву. — Ты жив! Что случилось?!

Светлов был в скафандре, но она узнала его, даже не видя лица!

Ростислав обнял ее и в одном сложном «букете» мыслей-переживаний — это далось ему удивительно легко! — объяснил девушке положение вещей.

— Конечно, я согласна… пойти с тобой… — прошептала она, зябко вздрагивая, только теперь осознавая, куда она попала и что происходит.

Ростислав сбросил шлем, накрывая себя собственным зеркалом защиты — опять же свободно и легко, будто занимался этим всю жизнь. Поцеловал Ненагляду, не выпуская ее из объятий, повернул голову к Будимиру:

— Начинай, сынок!

— Меч! — Такэда подал клинок мальчику, но тот спрятал руки за спину, кивнул на Светлова.

— Меч должен принадлежать воину… Избавителю…

Ростислав отдал свой волнистый меч японцу, не обратив внимания на странную обмолвку Будимира, взял у Такэды легкий, будто картонный, меч Святогора. Усмирил поднявшееся в душе волнение. Показалось вдруг, что кто-то удивленно посмотрел на него изнутри клинка.

— Помогайте, братцы! Девочка моя, я люблю тебя! Люблю жизнь, люблю вас всех! Ради жизни — вставай, Финист! Пора спасать Шаданакар!

Будимир тоже снял шлем, и все увидели его огромные сияющие пламенем силы глаза.

— Проснись! — проговорил он звучным, ясным, не по-детски сильным голосом.

Из глаз мальчика ударили прозрачные золотые лучи, влились в клинок Финиста.

Светение — получил Ростислав объяснение происходящему. Так назывался процесс энергонасыщения меча, подключения его к единому энергоинформационному полю Шаданакара.

И еще одно слово само собой всплыло в памяти Светлова: духодеяние. Так назывался процесс вхождения Соборной Души Веера в состояние личности! Хотя в тот момент Ростислав еще не понял, что это за личность.

Меч в его руке внезапно потерял четкие очертания, потек дымно-блескучей струей. Руку свело, как от электрического разряда. Но Ростислав только крепче стиснул рукоять Финиста, отдавая ему текущий через все тело и сознание поток силы, любви, надежды, веры и воли.

Произошло нечто вроде бесшумного взрыва!

Дымно-голубая струя меча вдруг развернулась в полотнище голубого огня, вонзилась в мятущиеся над головой мрачные небеса, пробивая в них светящуюся брешь.