Русская Америка. Сухой закон 4 - Михаил Дорохов

Действительно, приличная сумма. А он ещё и в лабораториях дополнительно трудится. И консультирует химпромышленность. Богатенький немец.

— Мистер Макбрайд огласил вам сумму вознаграждения?

— Тысяча долларов.

— … и пятьсот свыше за молчание, пока всё расследование не будет закончено! — поправил его я.

— Именно так, — потерялся химик.

— Мне кажется, это достаточная сумма за то, что вы чётко выполняете условия заказчика. То есть — мои условия! Дело идёт об убийствах людей. Мы не можем терять время! Если вы найдёте хоть какие-то ядовитые примеси — мы будем делать анализ этих проб уже лабораторным методом. Полный анализ, мистер Кляйн. Все как вы любите… Вы готовы поступиться жизнью кого-то из пациентов и затянуть этот процесс?

— Конечно, нет! Я всё понимаю. Прошу прощения, господа, я, видимо, не с того начал наше знакомство… — торопливо пролепетал учёный, — Простейший анализ на токсичные алкалоиды я смогу сделать за несколько часов. Благодаря полевой лаборатории, что я привёз с собою, — и он указал на огроменные чемоданы, с которыми пять минут назад надрывался портье.

— Отлично! Тогда вы сейчас переоденетесь с дороги. Приведёте себя в порядок. Соберётесь с мыслями и приложите все свои усилия. Потому как мы начнём уже сегодня.

— Понимаю, мистер Соколов. Но разрешат ли больные взять их лекарства для пробы?

— За это не беспокойтесь. С нами будет вождь Бонникасл. Ему они не откажут.

Артур важно кивнул, подтверждая мои слова.

— Дайте мне немного времени на сборы, — уже стал совсем сговорчивым вредный химик.

* * *

К добротному одноэтажному дому, расположившемуся под тремя раскидистыми вязами, мы подъехали на одной из машин моих людей. За руль я сел сам, получая удовольствие от езды. А указания — куда ехать, мне давал Бонникасл, сидящий рядом. Позади расположились Блум и Кляйн.

Около дома был припаркован новёхонький красный Додж.

Артур нахмурился и произнёс:

— Интересно, у Степсона[1] гости? Он в последнее время не любит лишние глаза.

— Почему? — полюбопытствовала Блум.

— У них с женой разногласия. Ругаются постоянно. На людях — ещё сильнее, — объяснил вождь.

Мы вчетвером поднялись на высокое, выкрашенное в белый цвет деревянное крыльцо, и позвонили в колокольчик.

Через некоторое время раздались гулкие шаги. Дверь отворилась, и на пороге нас встретил рослый осейдж.

— Кто тут… О! Кто к нам пожаловал? Тилли, у нас высокие гости! Добрый день, вождь, — сердечно затряс руку Артура индеец.

— Уильям, это мистер Соколов, Кляйн и мисс Блум. Мы к тебе по делу.

— По какому? — прокряхтел индеец, ведя нас вглубь дома.

По нему было видно, что некогда этот человек был очень мощного телосложения. Но сейчас хворь словно «высушила» здоровяка. Кожа приобрела синюшный оттенок и кое-где висела складками: на руках, на лице, на шее. Круги под глазами Степсона были настолько большими, что казалось, будто тот полжизни спит по три часа, не более.

— Мы надумали провести инспекцию лекарств в Павуске. Слишком много «наших» болеет. Хотим открыть здесь новое представительство. Ещё две аптеки, — проговорил вождь.

— Ох, эти лекарства скорее меня в гроб загонят. И доктора. Лучше бы и не лечился вовсе… Тилли, накрывай на стол!

Невысокая женщина засуетилась, тут же скрывшись на кухне. А в гостиной за столом сидел худощавый темноволосый человек.

— Келси Моррисон. И ты здесь? — в голосе вождя послышались раздражённые нотки.

— Да вот зашёл к своему другу выпить рюмочку — другую, — ответил визитёр.

А я напрягся, пока нас представляли. Келси… Что-то такое я помню. Но не могу ухватиться за мысль. Всё же я читал об осейджах вскользь, так как мой научный интерес лежал в области истории экономики. А всего, как известно, упомнить нереально…

— Заодно и лекарства мне завёз, — похлопал товарища по плечу Степсон, — В отличие от многих, у нашей семьи лучший «опекун»! — похвалился индеец.

Я увидел на полке над камином много кубков. На одном из них значилось: «Чемпиону родео…»…

И это чемпион? За сколько же Степсона съела болезнь? Блум тоже заметила награды и быстро сделала выводы. Она посмотрела на угасающего осейджа, и в глазах её мелькнул ужас.

После обеда мы приступили к делу. Уильям толкнул в бок Келси и произнёс:

— Видал, проверяют лекарства. Может, будут новые аптеки. А то в нашей, единственной, уже цены такие заломили, что половине Павуски страшно туда заходить…

Моррисон пристально посмотрел на Кляйна, что уже возился со своим чемоданом и доставал какие-то склянки.

— Не надо, доктор! — махнул рукой хозяин дома, — У меня теперь этих ампул куча. Спасибо Келси! Возьмите одну. Деньги у нас есть, купим ещё. На благое дело не жалко!

Химик взял из кожаного футляра одну из ампул, посмотрел её содержимое на свет и довольно хмыкнул.

Мы ещё посидели, поболтали с хозяином дома. Бонникасл много шутил и смеялся. А вот Келси был задумчив. Жена Уильяма так и не показалась после того, как накрыла на стол, поэтому всё обошлось без семейных драм.

Уже когда мы шли к машине, Блум спросила:

— Алекс, вы заметили: как странно вёл себя мистер Моррисон? Мне показалось, что ему не понравился наш визит. На мистера Кляйна он вообще волком глядел. Если бы не присутствие Бонникасла…

— Заметил, — кивнул я девушке, — Думаю, этот «опекун» не просто так здесь трётся…

Так мы проездили почти пять часов. Я был очень благодарен вождю за то, что он составил нам компанию. Было видно, что он беспокоится за исход этого «расследования». Одной из последних мы посетили одинокую индианку, жившую в небольшом домике на отшибе около Грей-Хорс.

Форд остановился в небольшом дворике. Вокруг царило запустение. Артур озабоченно осмотрел покосившуюся ограду, облупленные столбы на крыльце, и решительно направился к двери:

— То-ми! Хлу-а-то-ми![2] Ты дома?

Из открытого окна послышался очень слабый голос:

— Открыто. Заходите.

Надо же. Даже дверь не запирает. Внутри нас встретил полумрак. В доме было холодно. Вся четвёрка прошла в небольшую комнатку, где на кровати, закутанная в множество одеял, сидела трясущаяся женщина.

— То-ми, почему у тебя открыто окно? Ты же и так болеешь? — в сердцах вымолвил вождь и широкими шагами пересёк комнату.

Он захлопнул ставни и повернулся к хозяйке. Та лишь слабо улыбнулась и произнесла:

— Заезжал «опекун». Забыл закрыть окно. Экономлю силы, мистер Бонникасл. Мне ещё вставать, чтобы поесть.