Граф за границей. Книга 3 - Денис Мист

деятельности. Я снова пожалел, что всемирную сеть тут еще не придумали. Так что мы отправились к Катерине и попросили список высокопоставленных лиц и их детей, что проживали в городе. Желательно с фотографиями. Просмотрели и запомнили всех, кого смогли. На том и успокоились. Если что, решили мы с Даней, спросим на месте.

И вот бодрый и веселый «Слава» появился в дверях и сообщил, что готов к выходу в свет. Все, что изменилось в его наряде, это цвета — он надел светлые брюки, светлую рубашку с воротником-стойкой и светлый же пиджак. Про себя я мысленно отметил, что одежда очень маркая, видимо, на это и расчет.

Сам же я остался в темном костюме, только снял галстук. Даня переоделся в темно-серый наряд. Через минуту подошел Миша, одетый в строгий синий костюм. Он посмотрел на нас и смущенно снял галстук.

— Да, идем, — сказал я за всех.

— Сразу видно, кто не умеет развлекаться, — заявил Подменыш и в шутку пихнул Мишу в плечо кулаком.

Меньшиков не стал ничего говорить, только развел руками. Он и на границе долго привыкал к полевой форме, наш любитель строгих костюмов и модельной обуви.

По дороге к манакару он шепнул, что передал наблюдение за фальшивым послом девушкам. Хотел сказать что-то еще, но не стал — «Слава» мог услышать.

Мы проехали по уже темному дипломатическому району и попали на улицы города, что никогда не спят. Здесь горели фонари и вывески всевозможных увеселительных заведений, музыка играла так громко, что пробивалась к нам сквозь закрытые окна. На подступах к клубу «Пеликан» водителю пришлось снизить скорость до пешеходной, так много тут оказалось народа.

Клуб сиял огнями, над его названием восседала большая статуя пеликана и периодически раскрывала крылья. К входу вела красная ковровая дорожка. У дверей из тонированного стекла стояли два мордоворота-охранника. Вдоль дорожки расположились журналисты, фотографы и простые зеваки. Или поклонники. Я заметил даже пару телекамер. К началу дорожки по очереди подъезжали манакары и элитные автомобили, к ним подбегали служащие клуба, открывали перед гостями дверцы и с поклоном отходили обратно. Гостями, разумеется, были всякого рода знаменитости, аристократы или просто состоятельные люди. Кто-то позировал на камеры, другие спешили скрыться внутри клуба. Когда ажиотаж спадет, дорожку уберут, но журналюги из желтых журналов, охочие до сплетен и скандалов, останутся.

Разумеется, мы отстояли очередь из манакаров и вышли на красную дорожку. Мне очень не хотелось светить лицом, но «Слава» останавливался едва ли не через шаг, широко улыбался и махал руками. Зрители заходились от восторга, вспышки камер слепили. Кто-то попытался сунуть Подменышу под нос микрофон, но я вовремя подставил спину и он не заметил. Этот короткий путь в десяток шагов казался бесконечным. Я шел словно сквозь строй.

И вот шум и визг толпы сменился латинской музыкой. Я вздохнул с облегчением — никакой какофонии, только приятные ритмы.

К нам подбежал официант и жестом пригласил в одну из лож на втором этаже. Пока мы поднимались, я рассмотрел абстрактную мозаику на стенах, длинную стойку бара внизу, площадку для танцев, где показывали представление приглашенные танцоры в ярких костюмах. Вокруг стояли небольшие столики с удобными диванами, обитыми красной кожей. Первый этаж явно предназначался для состоятельной публики. Аристократы же занимали второй этаж.

Тут площадку уставили диванами с высокими спинками, чтобы отделить один стол от другого. Это и называли «ложами». В каждой ложе могли расположиться по шесть человек. Но только за тремя столами сидели компании. Остальные ложи занимали одиночки. Вдоль правой стены установили приватные кабинеты, я увидел четыре двери, но даже не надеялся, что «Слава» пойдет в ту сторону. Здесь играла другая музыка, более спокойная и утонченная. Никаких танцоров — все строго и со вкусом. Вдоль дальней стены расположилась еще одна стойка бара. Пока мы шли в свою ложу, я узнал парочку актеров и одного маркиза, известного ловеласа и прожигателя жизни. Остальных не знал, но больше всего они походили на золотую молодежь, мажоров, как их звали в России. Двое откровенно скучали.

Нас усадили за столик и раздали меню. В барной карте первым делом я прочитал, что помимо стандартных напитков нам могут приготовить что-то эксклюзивное. В меню эти слова повторялись и в отношении еды. Наверняка у гостей с первого этажа такого варианта не было.

Мы устроились и сделали заказ. Я присмотрелся к Подменышу — он выглядел задумчивым и будто бы разочарованным.

— Что не так, Слав? — уточнил я, изобразив удивление.

Да, я его провоцировал. Чем дольше «Слава» будет думать, тем лучше спланирует. Я же хотел, зная настоящего цесаревича, чтобы он ухватился за первую же идею и начал ее осуществлять. Так больше шансов, что он совершит ошибку, а мы сможем его остановить.

— Я думал тут будет… живее, — вздохнул он.

— Ты разве не читал о нем перед приходом? — удивился Михаил. — Сказано же, что элитный клуб. Тут не может быть «живее».

Подменыш вздохнул и откинулся на диван. Оживился он только через пару минут, когда принесли напитки. Он сразу ополовинил бокал и снова начал осматриваться. В глазах появился знакомый блеск, который еще Рома Ушаков в свое время окрестил как «суету навести охота».

— А, вот какие тут развлечения, — усмехнулся «Слава» при виде двух женщин. Они проплыли мимо нас, оставляя шлейф дорогих духов, и уселись по разные стороны от маркиза.

— Эскортницы, — определил Даня. — И что? Это не семейный ресторан.

— Если бы не Катя… — вздохнул Подменыш и продолжил рассматривать зал.

Он словно бы выбирал себе цель. Так у него нет точного плана? Это уже интересно.

И тут я подумал: почему мы не попытались перетащить его на свою сторону, почему сейчас пасем его вместо того, чтобы просто делать вид?

А все просто, тут же ответил я себе. Нам нечего ему предложить. Во всяком случае сейчас. Ночью Миша сходит к нему в сон и выяснит его мотивы. Здесь, в клубе, мы рискуем спровоцировать его на совсем уж неконструктивные действия. Так что сидим и пасем.

Только что же он задумал? Просто пьяный дебош не тянет на международный скандал, всего лишь на неприятную заметку, максимум на репортаж на местном телеканале. В этом случае всего лишь позвонит император и погрозит пальчиком. Нет, тут должно быть что-то более серьезное.

— А что Катя? — тем временем спросил Даня.

— Какая-то она в последнее время не такая. Словно чужая, — огорченно ответил «Слава». — Еще и бумаги почему-то не отдает.

Опаньки! Я поймал взгляд Дани и едва заметно кивнул. Миша