Начальник Америки - Сергей Фомичев

Лешка, пережевывая грубую пищу. — Нам определенно нужно производить консервы.

Его сотрапезники — Яшка и Расстрига согласно кивали, но вопросов не задавали. Они давно привыкли к размышлениям командора, его внезапным озарениям, и решили, что смогут всё увидеть, когда оно будет воплощено в металле. Ну или в дереве.

— Если мы намерены властвовать на Тихом океане, это станет огромным подспорьем, а кроме того, выгодным бизнесом, — добавил Лёшка.

В теории консервирования не было ничего сложного. Длительная термическая обработка продуктов без доступа кислорода — вот и весь фокус. Но производство консервов требовало жести, а производство жести нуждалось в олове. Как добывать олово, какой минерал искать, Тропинин не знал. Где покупать, не знал тоже. В Виктории имелось много оловянной посуды, пуговиц, но все это привозилось из Европы через Сибирь и стоило недешево. Кроме того, могла возникнуть проблема с оловянной чумой. Он смутно помнил, что именно по этой причине погибла какая-то из антарктических экспедиций. Олово на морозе могло внезапно рассыпаться. Всё что им спаянно могло дать течь. А чтобы этого не случилось нужны особые присадки. Их тоже предстояло найти.

— Нам нужно олово! — провозгласил Тропинин, с трудом проглотив кусок вареного картофеля.

Яшка с Расстригой вновь кивнули. Беглый монах взял оловянную кружку, поцарапал край ногтем. Затем пожал плечами и вернул посуду на место. Олово не считалось чем-то особенным или ценным даже на фронтире.

Альтернативой могли стать стеклянные банки, если научиться их герметизировать. Притертые пробки слишком сложны для массового производства; каучук достать было сложнее, чем олово; свинец не годился. Так что же, заливать крышки смолой? Это, конечно, не выход. К тому же, хрупкое и тяжелое стекло не слишком подходило парусному флоту.

Ещё одним способом хранения мог стать холодильник. Разумеется, при нынешнем состоянии химии Тропинину было не по силам получить аммиак или придумать ещё какой-нибудь хладагент, а к нему изобрести компрессор, испаритель и прочие устройства. Но со льдом он уже экспериментировал, когда пытался спроектировать рефрижераторное судно для поставок скоропортящихся товаров. На севере льда имелось в достатке, а на юге его можно было спускать с гор или закладывать ледники зимой, защищая от солнечного тепла слоем опилок. Даже в двадцатом веке такой способ активно использовали на железных дорогах.

При устройстве хорошей изоляции бортов и переборок, льда должно хватить на несколько месяцев пути, если он, допустим, займет половину объема трюма.

Размышления о консервах не были единственными мыслями, что вертелись в его голове. Тропинин вёл путевой дневник, но записывал в блокнот не только впечатления, а вообще всё, что приходило в голову, в том числе прежние отрывочные знания по части технологий и наук. Этим он занимался и в Виктории, но теперь в его распоряжении оказалось больше свободного времени и то, что раньше он продумать не успевал, на корабле приобретало вполне реалистичные очертания.

* * *

Между тем пресная вода подошла к концу. Коротких дождей хватало лишь на то, чтобы смыть с парусов и палубы соль с пылью, а опреснительная установка (по сути самогонный аппарат) хранилась на крайний случай. Вернее на крайний случай хранился уголь для неё. Шхуны несколько дней шли в виду вьетнамского берега, но Тропинин не имел ни малейшего понятия о том, кому в это время принадлежит Вьетнам, и высаживаться они не рискнули. Затем они миновали открытые воды Сиамского залива и пошли вдоль Малайских берегов, которые наверняка принадлежал какому-нибудь султану. А впереди их ждал сложный во всех отношениях Малаккский пролив.

Поэтому Тропинин решил провести совещание. Матрос дал сигнал, шхуны сблизились, Софрон Нырков с помощником перебрались на «Кирилл». На совещании высадку на малайский берег отвергли по той же причине, что и на вьетнамский, и решили сделать остановку на каком-нибудь подходящем островке. Даже если там и обнаружатся пираты, дикари или местный сатрап, вражеских сил не окажется слишком много, чтобы храбрым американцам не отбиться с помощью огнестрельного оружия.

— Мало, это… не покажется. — подытожил Слон.

Через два дня они увидели берег с красивыми белыми пляжами и пальмами. Он выглядел как картинка на туристическом буклете. Лёшке сразу же захотелось нырнуть в лазурную воду, доплыть до берега и поваляться в горячем песке.

Но шхуны в таком месте запросто мог подхватить прибой или порыв ветра, выбросить на мель, поэтому они направились вдоль берега в поисках подходящей бухты. Гардемарины забрались на мачты и высматривали темную воду, которая означала бы глубину. Матросы кидали лот. Капитаны фиксировали показания в журналах.

— Река! — крикнул первым Чижов.

Его пёс крутящийся под мачтой, залаял в сторону берега, точно почуял добычу.

Это действительно оказалось устье реки. На берегу стояли дома под крышами из пальмовых листьев, курились дымы от крупных печей и коптилен. А напротив деревни стояли большие лодки с мачтами и рубками на корме. Такие и для лова рыбы можно использовать и для пиратства, и для набегов на соседей.

— Пушки наверх! — распорядился Яшка. — Давайте-ка, братцы, приготовимся к бою на всякий случай.

Народ забегал по палубе, завертелась лебедка. Паруса убирали, чтобы не мешали бою. За долгие дни тренировок каждый знал свое место согласно боевого расписания.

— Кидать лот! — распорядился Яшка.

— Девять футов, ил, — сообщил через минуту Босый.

— Подходить не будем. Бросать якорь!

Небольшая вооруженная группа перешла в шлюпку и отправилась на берег. Тропинин не удержался и назначил себя командиром партии. Еще одна лодка отошла от «Мефодия».

Деревня оказалась рыбачьей. Никаких пиратов, чужаков из других земель, никаких сатрапов, держащих население на положении рабов. Похоже, что и пришедшие шхуны не особенно испугали местных жителей. Возможно они увидели паруса загодя и успели попрятать в зарослях ценности да семьи. Во всяком случае ни ребятишек, ни молодых женщин Тропинин на обжитом берегу не увидел.

Зато мужчины и старики охотно вступили в переговоры. Они не знали ни единого европейского языка, не знали даже китайского. Но язык серебра оказался доступен их пониманию. С помощью жестов «американским туристам» объяснили, что крупный торговый порт (жесты: монета, люди, корабль, много, ткань, украшение, рыба), находится с южной стороны острова.

Туда и отправились, прикупив у селян немного рыбы, цитрусовых (похожих на помело) и набрав пресной воды. Водой запаслись на всякий случай. Вдруг порт окажется не таким гостеприимным?

Волновались они зря. Ни малейшей враждебности в порту не возникло. Просторный залив наполняли корабли всевозможных размеров и конструкций, в некоторых из которых угадывались европейские черты. Но ни одного подлинно европейского корабля в гавани не оказалось. Корабли, лодки, пирсы, постройки на сваях, где-то среди всего этого хаоса заканчивалась вода и начиналась суша.

Пришедшие с моря шхуны вызвали умеренный интерес. Их не донимала таможня или полиция. Никто ни о чем не расспрашивал, но на вопросы отвечали охотно. Сперва их приняли за голландцев, заговорили на дикой смеси языков, в которых Тропинин лишь угадывал отдельные немецкие или английские. В дело вступил Шэнь и сразу выяснилось, что здесь многие говорили по-китайски.

Это оказался остров Бинтан или как называли его туземцы Негери-что-то-там-Лада. Понятно, что наши мореходы сократили название до последнего слова. Удача вновь улыбнулась им. В настоящий момент Бинтан или Лада не пребывал под властью какой-либо крупной державы. Тут правил то ли мятежный князь, то ли, наоборот, изгнанный из своего удела на материке законный властитель. Разобраться в местной политике на основании нескольких фраз было невозможно, тем более, что длинные имена претендентов походили одно на другое. Значение имело лишь то, что заботили правителя дела ближайших земель, а остров оказался предоставлен самому себе. Что благотворно сказалось на его развитии. Город Танджунг Пинанг давно уже занимался торговлей с многочисленными китайскими, индийскими, армянскими, яванскими, малайскими и европейскими купцами, скупал у пиратов награбленное, предоставляя им взамен весь спектр услуг. За последние годы в городе понастроили множество богатых домов. храмов, дворцов, ещё больше лавок и складов. Здесь продавалось и покупалось всё, никто не притязал на монополию, а понятия «контрабанда» просто не существовало. Это был своеобразный региональный порто-франко, отчасти напоминающий какой-нибудь Порт-Рояль времен расцвета карибских пиратов.

А ещё в городе встречались красивые женщины. И несмотря на внешнюю строгость, они строили бородатым