Борис Гринштейн - ЗЕМЛЯ ЗА ОКЕАНОМ

Барон Штейнгель, по заданию ван-Майеров, собрал на Александра Андреевича более полное досье. "Александр Баранов сын Андреев отроду 44 года. Родом он из мещан города Каргополь, Олонецкой губернии. Отец его торговал, но в купеческое сословие не вышел. Александр же стал купцом 2-й гильдии, женившись на купеческой вдове Матрене Осмолковой в 1774г. Имеет четырех детей, двое из них от первого брака его жены. Кто его знает, говорит, что Баранов человек даровитый, сильный и честный. В питии невоздержен но в лежку не напивается…

До того, как перебраться в Иркутск Баранов пять лет вел дела в Москве и Ст.Петербурге. В 1780г. взял у Голиковых винный откуп. Затем построил свою винокурню, а в 1785г.- первый (как мне кажется) в Сибири стекольный завод. По словам профессора Лаксмана регулярного образования не имеет, однако самостоятельно изучал химию и горное дело. В 1787 г. за ряд работ был избран членом Вольного Экономического общества. В том же году, со своим братом Петром, основал на реке Анадырь торговую факторию. За вклад в освоение новых земель и развитие промыслов получил почётное звание "гость" в городе Иркутске. Но ещё ранее у них с Голиковыми случился разлад.

Г.Шелихов тогда же предложил Баранову вложить деньги в американские экспедиции или отправиться в Америку управляющим, но тот, дорожа своим делом, отвечал отказом. Однако в 1789 г. немирные чукчи разграбили склады на Анадыре, а факторию сожгли, что почти привело обоих братьев к разорению.

Опасаясь за благополучие семьи Баранов согласился принять на себя управление колониями".

19 августа 1790 г. Баранов вышел в море на "Трех святителях" с грузом мехов на борту. Уж в пятый раз галиот шёл привычным курсом из Охотска в Кадьяк, но, принёсшее Шелихову удачу судно оказалось несчастным для нового правителя. "По выходе из Охотскаго порта, вскоре замечено было, что бочки с водою имели сильную течь; а потому выдача оной была уменьшена до четырех чарок на человека в сутки. 4 сентября Баранов прошел первым Курильским проливом, и хотя располагал следовать прямо в Кадьяк, но по недостатку воды, между людьми команды состоявшей из 52 человек, начали оказываться болезни. По сей причине он решился спуститься в Уналашку и 28 сентября стал на якорь в бухте Кошигинской.

Запасшись водою судно было готово к выходу 30-го числа; но ввечеру того же дня

сделался шторм, судно дрейфовало с якорей, прижало к берегу и удары об оный предвещали все ужасы кораблекрушения. Во время бурной и мрачной ночи, сильныя волны набегая одна за другою разсыпались по палубе; люки были сорваны и судно немедленно наполнилось водою. По среди такого разрушения, ничего не оставалось более как спасать людей. Поутру с отливом моря поспешно выгружали на берег, что можно, а с приливом должны были кончить работу. Шторм не утихал, и в ночи на 6 Октября судно совершенно разбилось. Компанейского груза спасено весьма немного, экипаж и пассажиры лишились всего бывшего с ними имущества. Никто не погиб, но половина людей побилась при высадке, спасая груз. Мореходы и работные тряслися от холода, сбившись вкруг костров, более дымных нежели теплющих. Сам Баранов, сильно расшибшийся о камень, не способен был стоять. Еле двигаясь он принялся готовиться к зимовке с запасом провизии в 4 бочонка ржаной муки, с 11-ю ружьями и малым бочонком пороху оружья и в той одеже, что была на людях. Но первым делом приказал просушить ту малую толику пушнины, что удалось спасти.*(1).

Тут фортуна, последнее время сурово с ним обходившаяся, решила смилостивиться.

На другой день по высадке Баранов отправил вдоль берега партию из трех работных под командой Александра Молева, дабы известить о несчастии и просить помощи. В 4 дня партовщики добрались до Капитанской гавани

Удач, как и беда, одна не ходит. На 2-й день по приходе партии Молева в гавань зашли "Св. Николай" и "Рейнджер". Правитель ван-Майер, устав дожидаться судна, решил идти в Охотск, а по дороге завернул на Уналашку, проведать, нет ли каких известий. Известия ж оказались самыми достоверными. В вечер другого дня оба судна прибыли в Кошигинскую бухту. Утром погрузили на борт людей и на всех парусах побежали обратно на Кадьяк".

Ещё через два дня потерпевшие кораблекрушение высадились в гавани, названой в честь их погибшего судна.

"св. Николай" и "Рейнджер", даже не освежив запасов воды, ушли в Макао, а Баранов, ещё лежачий, начал принимать дела у Деларова. В его подчинение переходило по описи: 6 крепостей, 7 поселений, 338 промышленных, 764 аманатов и каюров*(2) и более 9 тыс. конягов и алеутов.

Встав на ноги и как следует оглядевшись, новый правитель понял "сколь тяжкую ношу взвалила судьба на его плечи". Он полностью разделял взгляды Шелихова-"открытые новые земли- есть продолжение земли российской", да и планы расширения и освоения новых рубежей, составленные ван-Майером, были ему по душе. Но одно дело предполагать и планировать, другое- тяжкое бремя чёрной работы, "кто не знает, что легче предписывать, чем исполнять?" Кроме того Шелихов и ван-Майер, как главные пайщики, могли позволить себе некоторые отвлечения. Главная же задача Баранова, как управляющего, состояла в исправной поставке должного количества мехов.

Начинать следовало с дисциплины. За последнее время работные распустились. Якоб, которого после судилища в 1787 году крепко побаивались, бывал на Кадьяке наездами, а Деларов был слабоват в кулаке для управления буйной братвой. Баранов когда уговорами, когда жёстким давлением отрегулировал дела житейские. Конфисковал игральные карты. Сам не дурак выпить, строго распорядился: "Пить только на досуге- по воскресеньям и праздникам". Не имея возможности удержать работных от сожительства с алеутками, приказал: "Прижив детей, оных воспитывать".

Второй, по срочности, задачей встал вопрос о переносе главной конторы. Лес вокруг поселения был сведён подчистую и за топливом приходилось отправлять людей за многие вёрсты. После землетрясения 1788 г. берег осел и подмытые волнами защитные валы у гавани грозили вот-вот рухнуть. На примирённом уже Кадьяке это было не столь важно, однако в новых условиях гавань не давала судам надёжного убежища, особенно при западном шторме.

В своей инструкции Якоб ван-Майер рекомендовал перенести главную контору на остров Ситха, но этот проект требовал задействовать по меньшей мере два судна и до 200 работных и охотников, а значит резкое падение добычи. Пойти на такое в первый год своего правления Баранов не мог.

В конце зимы, полностью поправившись, он совершил инспекцию кадьякских поселений. Тагакское и Карлукское поселения ему не показались, хотя карлукская артель добывала большую часть рыбы для снабжения Компании. Зато его привлёк превосходный залив Чиниак на восточном побережье острова, где ещё в 1786 году было заложено поселение. Не долго думая Александр Андреевич объявил о начале строительства новой столицы Русской Америки "Павловская гавань" (в честь наследника престола).

По возвращении в Трехсвятительскую гавань Баранов принялся за налаживание схемы промыслов, которая стала основной на ближайшие годы.

Все зависимые алеуты, коняги и чугачи, по разнарядке были сведены в несколько байдарочных флотилий- "партий". Самая крупная, "главная", партия формировалась на Кадьяке из самых сильных и молодых охотников. На промысел она отправлялась в апреле и двигалась вдоль побережья материка на восток и юго-восток до Александровского архипелага. В последующие годы к ним по дороге стали присоединяться байдарки аляскинцев, танайна и чугачей.

Вторая партия, называемая "тугидакской" (от названия о.Тугидак), охотилась у юго-западных берегов Кадьяка, у островов Укамок и Унги.

Третья партия, "еврашечья", промышляла на северо-восток от Кадьяка и у западной оконечности полуострова Кенай.

Для охоты на Алеутских островах высылалось около 150 байдарок, из которых формировалось 5-6 небольших партий.

Метода сия быстро доказала свою эффективность, уже летом 1792 г. "Нортштерн" принял для отправки в Макао пушнины на 500 тыс. рублей.

Весной 1792г, отправив с главной партией всего 160 байдарок (богатая прошлогодняя добыча позволяла это), Баранов увеличил еврашечью партию до 200 байдарок и присоединил к ним 78 промышленных на байдарах. Этот отряд он повёл к северо-восточному побережью Кеная, где в удобной бухте, найденной во время разведки в 1787 г., 23 мая заложил Воскресенскую крепость.

В партию были отобраны лучшие плотники, добычи рыбацких и охотничьих команд хватало с лихвой, конкуренты ещё не спохватились. Стены росли прямо на глазах.

Убедившись, что строительство под руководством передовщика Егора Пуртова продвигается успешно, правитель, во главе 30 промышленников на двух байдарах и 120 байдарок, пошёл вокруг Кенайского полуострова в Чугацкий залив. Там, в юго-западной части залива их должен был ждать Герасим Измайлов на "св. Симеоне". Охотиться в те немирных местах, да ещё рядом с "лебедевцами", что обустроились в Георгиевской бухте, без прикрытия пушек было рискованно.