Штрафбат Павла Первого: Штрафбат Его Императорского Величества. Спецназ Его Величества. Диверсанты Его Величества. Заградотряд Его Величества - Сергей Николаевич Шкенев

шелка, и по этой же самой причине остальные очереди можно не упоминать.

– Гришка, тащи сюды нашу фузею!

Можно, конечно, и подождать, когда теплый воздух в пузыре остынет сам собой и шар шмякнется оземь, но душа казака не желала ждать милостей от природы. Упавшая по причине общей ненадежности и отсутствия горелок летательная механизьма считалась общей добычей и делилась на всех, а вот самолично сбитый… Командиру, само собой, четверть добытого шелка придется отдать, но в остальном полная воля. Хочешь – домой отсылай императорской почтой, хочешь – на портянки используй, а хочешь – исподнее шей.

Единственная неприятность в том, что англичанин огрызается, сбрасывая вниз железные стрелки и ручные бомбы. Давеча два десятка французов как корова языком слизнула. Никого не убило, правда, лишь одного контузило, зато остальные разбежались, и их пришлось разыскивать до позднего вечера. Двоих вообще только наутро нашли.

Но это малая неприятность. Урядник, как и большинство казаков и егерей заградительного отряда лейтенанта Самохина, был твердо убежден в несерьезности воинственных потуг супостата. Это как жаба раздувается, обещая заслонить собой солнце и проглотить весь мир. Или зверь аблизьян, что корчит рожи, пытаясь подражать человеку. Так и тут – английским воздушным шарам до настоящих еще дальше, чем полковой собаке Жучке до архиерейского сана. Намного дальше.

– Вот, Василь Прокопьич, принес! – доложился Гришка, предъявляя чуть ли не осадное орудие устрашающего вида. – Насилу дотащил проклятущую фузею!

Старинное крепостное ружье взято трофеем на прошлой неделе в усадьбе какого-то милорда, и урядник выпросил его у Федора Саввича просто ради интереса, намереваясь по возвращении с войны повесить дома на стену, чтобы похвастаться при случае перед гостями. Но с появлением английских воздухоплавателей древнее оружие обрело вторую жизнь. Британцы парят невысоко, и продырявить чертов пузырь несложно, но как же потом отличить один меткий выстрел от другого? А кусок свинца в четверть фунта весом оставляет в обшивке приметную прореху, куда и голова пролезет, да к тому же супостат и падает поблизости, не приходится ноги зря стаптывать.

Бабах! Первая бомба, сброшенная с воздушного шара, взорвалась в специальной ямке, куда ее закатили осмелевшие после муштры лягушатники. Англичане всегда оставляют слишком длинный фитиль, опасаясь собственных осколков, потому с бомбардировками научились бороться довольно быстро.

Следом с высоты полетели листовки, кувыркающиеся бледно-серыми бабочками. Интересно, какая светлая голова придумала печатать их на дешевой, но очень мягкой бумаге? В нужном случае не хуже лопуха будет, однако. А вот хулительные стишки размещают зря: казацкая задница все равно читать не умеет, потому как грамота ей без надобности. Французским союзникам тоже, у них по-русски не только читать, но и разговаривать плохо получается.

– Попадешь, Василь Прокопьич?

Урядник улыбнулся подошедшему с винтовкой в руках лейтенанту, но не стал отвлекаться от заряжания своей фузеи. Излишнее чинопочитание в боевой обстановке Уставом не одобряется, а положенную дань вежества к старшему по званию можно выразить и так, благо командир не возражает.

– Доброго утречка, ваше благородие. Тоже поохотиться решили?

– Куда уж мне супротив твоей артиллерии!

Всем хорош Самохин как командир, да вот крестьянское происхождение дает о себе знать: спокойно может перехватить добычу. В хорошем смысле перехватить, геройствуя самолично. Но чрезмерным корыстолюбием, однако, не страдает и в случае успеха подчиненных выбивает из интендантских служб положенное вознаграждение до последней копейки. Но кто же в здравом уме отдаст трофейным командам шелк?

Бабахнула вторая бомба, и точно с тем же результатом. Урядник бросил взгляд вверх:

– Что-то медленно сегодня летит.

– Тебя высматривает, – хмыкнул командир заградительного отряда, подняв принесенный легким ветерком бумажный листок. – Прибить хотят?

– Меня-то за что? – удивился закончивший зарядку фузеи урядник.

– А вот сам посмотри. – Федор Саввич протянул прокламацию.

– Етитна мать! – выдохнул Василь Прокопьич, обнаружив там портрет неизвестного зубасто-бородатого чудовища и похабный стишок крупными буквами: «Бей монгола-казака, морда просит кирпича!»

– Видишь?

– Я вроде как не монгол, а?

– Им без разницы, – пояснил лейтенант. – Им лишь бы кого кирпичом по морде.

– Ну, ваше благородие, тут надо посмотреть, кто кому остатни зубы пересчитает, – буркнул урядник, пристраивая ружье в развилке чахлого деревца. – Гриня, нову пулю наготове держи.

Тем временем англичане безнаказанно, но все так же бесполезно сыпанули сверху тучу железных стрелок, со свистом впившихся в землю более чем в полусотне шагов от предполагаемых жертв. Такой обстрел хорошо вести неожиданно, по ничего не подозревающему противнику, как это делают русские воздушные гусары, а тут… Косорукие, одним словом. Стоит только в сторону отойти, и хоть наковальни пусть с неба падают. Ежели не жалко, конечно.

– Прицел выше бери, Василь Прокопьич, – торопливым шепотом советовал Григорий. – До них шагов пятьсот будет.

– Не шагов, а метров, дурень! – поправил молодого казака опытный урядник. – Кто же высоту шагами измеряет? Как ты по воздуху ходить собираешься?

– Пусть будут метры, – покладисто согласился Гришка, вспомнивший уроки арифметики в станичной школе. – Только ведь улетят сейчас злыдни.

– От меня еще никто не уходил!

Грохнуло так, что заложило уши. Все же новый порох, для добычи которого урядник распотрошил десяток патронов от кулибинки, будет помощнее черного пороха, и в будущем его стоит класть поменьше.

– Екарный бабай… – потрясенно выдохнул Григорий и положил приготовленную пулю в карман. Повторного выстрела не требовалось.

Скорее всего, англичане позаботились о собственной защите от обстрела снизу и укрепили дно плетеной корзины железным листом. Может, от кулибинки это бы и спасло, хотя вряд ли, но наличие у русских войск крепостных ружей изобретатели не предусмотрели. Тяжелая пуля ударила в самодельную броню, выбив воздухоплавателей за борт, и полетела дальше уже вместе со щитом. Освобожденный от лишнего груза шар рванулся вверх, но тут же опал, став похожим на сморщенное яблоко, и устремился к земле.

– Вот так вот примерно. – Урядник поморщился и потер отшибленное отдачей плечо. – Ваше благородие, мне бы чего лекарственного, изнутри чтоб протереть. Для прохфилактиков.

Трудное ученое слово Василь Прокопьич произнес с особенным удовольствием и вопросительно посмотрел на лейтенанта.

– А как же добыча? – улыбнулся Самохин.

– Ей Гриня займется. Ты слышал, балбес необразованный?

– Я ведь тоже того самого… – попробовал возмутиться молодой казак, но под строгим взглядом старшего товарища быстро увял и пошел на попятную. – Дык и пивом обойдемся, нам-то чего… С утра пиво завсегда полезнее вишневки.

Урядник знал, на что намекать. Недавно к Федору Саввичу заезжал его будущий тесть и привез подарок с родных краев: три полуведерных бутыли вишневой наливки неимоверной крепости. Сам отче Михаил возвращался из гошпитали, где пребывал на излечении после ранения, а так как лечебница располагалась в союзном Копенгагене, то и воспользовался случаем связаться с