Русская Америка. Сухой закон 4 - Михаил Дорохов

паёв, приносящих баснословные доходы с богатейших земель, которые арендуются у этого народа. Смерть приходит нежданно: выстрелы в спину, подстроенные «несчастные случаи». Последнее убийство трёхдневной давности, когда был зарезан богатый осейдж Дин Шикоба, лишний раз подтверждает это.

Также странными выглядят сообщения о необычных смертях от болезней, которыми до этого никогда не болели умершие, прежде здоровые осейджи. Здравомыслящему человеку может показать, что это не совпадение, а хорошо спланированное злодеяние. Так как все убитые поголовно являются владельцами крупных нефтеносных месторождений. После их смерти право владения и распоряжения паями перешло их супругам, чаще всего пришлым «белым» американцам. Либо было выставлено на открытые торги.

Все инциденты происходят в окрестностях Павуски и Фэрфакса.

Именно политики штата Оклахома являются одними из самых ярых сторонников законопроекта «Об опекунстве», который обсуждается уже полгода.

Напомним, что одним из активных защитников проекта являлся убитый сенатор Билл Хотфилд, что был замешан в недавно прогремевшем деле с убийствами в поселении Аунего, а также связан с попыткой самосожжения секты Пророка. Ведь сам Пророк являлся подельником Билла Хотфилда.

Редакция видит в этих делах схожий почерк: индейцев всячески выживают или истребляют, чтобы завладеть их землями и богатствами. В отличие от мохоков из резервации близ Аунего, у осейджей уже есть неотъемлемое право на их земли. Однако, по нашим данным, в о́круге Осейдж штата Оклахома часто используется порочная практика объявления индейцев недееспособными, чтобы управлять их активами. Закон «Об опекунстве» лишь закрепит эту гнусную практику.

«Вашингтон Геральд» требует ответа: сколько ещё жизней нужно принести в жертву алчности? Когда будет положен конец систематическому истреблению и ущемлению прав индейцев? Мы требуем немедленного и самого тщательного расследования, пока любители быстрой наживы и коррупционеры не уничтожили последних из народа Осейдж!

Редакция направила в Павуску специальных репортёров и будет держать читателей в курсе событий…'

— Отличная статья! — воскликнул Артур Бонникасл, когда я закончил читать разворот «Вашингтон Геральд», — Никогда не сомневался в Макбрайде!

Я согласно кивнул. Барни действительно очень хорошо постарался. Признаться, мне пришлось приложить все силы, а Блум — всё своё обаяние, чтобы убедить его задействовать свои связи в Вашингтоне и «пробить» этот материал в печать. Нефтяник вступил в борьбу на два года раньше, чем это случилось «в моей реальности». Он обзвонил всех, кого мог, и статья вышла.

— Это — первая птичка, Артур, — обратился я к вождю, — Если эта информация полыхнёт в газетах хотя бы на четверть от того, как обсуждали Аунего, то мы получим большой общественный резонанс. Два скандала в резервациях за один месяц — это уже не простое совпадение.

Шумиха с Аунего действительно не утихала. Вслед за статьями «Нью-Йорк. Таймс» и выступлением кандидата в президенты Уоррена Гардинга — весть о произошедшем у подножия гор Адирондак покатилась по всей стране.

Бонникасл даже заходил по большому залу люкса взад и вперёд:

— Если всё это «раскрутится» как надо, то мы получим ещё один инструмент против принятия «Закона об опекунстве»! Вы просто гений, мистер Соколов!

Если честно, до встречи с Макбрайдом я даже не думал, что всё так завертится. Идея пришла сама собой. Затормозить обсуждение законопроекта в Конгрессе Соединённых Штатов, приложив «куда надо» усилия и каких надо людей? Почему бы и нет, раз судьба свела меня с нефтяником Макбрайдом.

— Похвалите Барни сами, Артур. Он обещал зайти с минуты на минуту, — улыбнулся я вождю и поймал одобрительный взгляд Блум.

Мистер Макбрайд вошёл в мой люкс не один. Вслед за ним в номере оказался и худой как палка человек. На его длинном крючковатом носу покоились огромные роговые очки. Портье внёс следом два огромных чемодана. Парень поставил их около стола и с облегчением выдохнул. Потоптался несколько секунд, и, поняв, что не дождётся от «человека-очки» чаевых, с разочарованием удалился.

— Прошу любить и жаловать, господа, Герман Кляйн, кандидат химических наук, доцент кафедры прикладной химии университета Остина штата Техас. Герман, разрешите представить: мистер Алекс Соколов из Нью-Йорка, вождь племени осейджей Артур Бонникасл, а эта очаровательная мисс — Блум Брауни… — объявил Макбрайд.

Химик кивнул, даже не удостоив взглядом красавицу. Впрочем, Блум не повела на это и бровью.

— Рад знакомству. Мне сказали, что дело будет очень важным, и здесь… в этой Богом забытой дыре, нужен научный подход для спасения людей, — учёный повёл носом так, будто принюхался, а затем скривился, словно вся Павуска смердела как навозная куча.

— … И мистера Кляйна ждёт приличное вознаграждение за его труды, — подхватил Макбрайд.

— Разумеется! — серьёзно кивнул Герман, — Иначе бы я не оторвался от своих трудов и лекций. Учебный год в самом разгаре. Мне пришлось взять незапланированный отпуск…

Я смерил взглядом немца-химика. В свою бытность преподавателем я таких людей повидал немало. Помешанные на работе, они не видели ничего вокруг. Жизнь как бы проплывала мимо, недостойная их внимания.

— Мистер Макбрайд сказал мне, что он найдёт лучшего химика на несколько штатов вокруг… — с сомнением протянул я, сбивая с нового знакомого спесь.

— Он не ошибся! — возмущённо заявил учёный, — Я консультирую учебные заведения, две лаборатории и предприятия в Техасе, Луизиане и Арканзасе.

Меня этот ответ устроил. Я кивнул Макбрайду и обратился к Герману:

— Герр Кляйн, нам нужно произвести химический анализ лекарств, которые дают индейцам-осейджам, что наблюдаются у местных врачей.

— У всех? — ужаснулся немец.

— Нет, — усмехнулся я, — Круг лиц ограничен.

И переглянулся с Бонникаслом. Мы заранее составили сначала список тех осейджей, что состояли в браке не с индейцами, или имели «опекунов» из-за признания судом их недееспособными. А затем сократили его до тех, кто долго болел, а их симптомы и диагнозы росли как снежный ком. Получилось чуть меньше десяти человек. Эту цифру я и назвал химику. Тот подумал и ответил:

— Это несколько дней работы…

— Погодите, герр Кляйн, для начала достаточно лишь первичного анализа. На инородные примеси. Сколько времени у вас займёт забор материала и выявление того, что в лекарстве может быть простая отрава? Мышьяк, стрихнин, или что-то подобное.

— Послушайте, мистер Соколов, варианты дилетантского простого анализа для меня оскорби…

— Мистер Кляйн, — «лишил» я немца уважительной приставки к фамилии, — Сколько вы получайте в год в университете Остина?

Химик удивлённо захлопал глазами:

— Что?

— Сколько. Вам. Платят. В год. В Остине, — холодно повторил я, сверля глазами учёного.

— Почти две тысячи долларов, — с