Тучи сгущаются - Лориана Рава

-- А их ничем не обидел случайно? -- спросил бывший монах. -- Отчего они так?

-- То, что ты объявил нужным и скучным у некоторых считается чтивом для особенно продвинутых, -- сказал Золотое Перо, -- а вот пьесы о Манко Юпанки и поэму о гибели Тупака Амару они считают скучным официозом, который уже в школе всем надоедает.. Глупцы они просто.

-- Похоже, мне и в самом деле трудно это понять, -- сказал бывший монах, -- ну, может, то, что дают в школе, трудно оценить свежим взглядом, но как они не понимают, что тот же Идущий-в-брод-через-Туман откровенный мерзавец! А Лукавый -- само его имя говорит о его сути. Ну, может испанцы не знают, как оно переводится, но ведь вы же знать должны...

-- А что ещё писал Лукавый? -- спросила Лилия.

-- Что твоего отца нужно не просто свергнуть, но бросить в тюрьму и выжечь ему глаза, а потом каждый день присылать к нему священника, чтобы он раскаялся и спас свою душу, -- ответил бывший монах. -- Ты просто не представляешь сколько жестокости может быть в христианах. Да, врага можно хотеть убить, но лишить его зрения... Это какое-то изуверство.

-- Я раньше думала, что писатели не могут быть жестокими, -- сказала Лилия. -- Жестоким мне казался отец, который запретил его книги в нашей стране. Но мой отец никогда бы не стал выжигать никому глаз!

Бывший монах ответил:

-- Твой отец если и бывает суров, то лишь по должности. По натуре он человек довольно мягкий. Христиане же -- иное дело. Они жестокостью могут наслаждаться. Ладно, хватит об этом, мне пора продолжить занятия геометрией, ещё понять бы, что на кечуа зовется "священной улиткой".

-- Это способ рисования отрезков длиной в квадратный корень из целого числа, я помогу тебе его освоить, -- с готовностью сказала Прекрасная Лилия, -- пошли.

Хотя бывший монах старательно слушал объяснения Лилии по геометрии, полностью сосредоточиться на науке он не мог, потому что подспудно его скребла тревожная мысль: ненароком он нажил себе врагов. Однако вечером к нему явился Моро и сказал:

-- Ты извини, что мы так резко сбежали. Это не из-за тебя.

-- А из-за чего же, -- ещё больше опешил бывший монах, -- я вижу, что ещё много тут не понимаю.

-- Черношеий Лебедь подал знак, что мимо прошёл Горный Ветер.

-- А может, ты просто понял, что проспорил не одну, а десять книжек? -- съязвил Золотое Перо.

-- Не думаю. Ведь Горный Ветер действительно повадился ходить в библиотеку в последнее время.

-- А почему ему нельзя ходить в библиотеку? -- спросил Золотой Подсолнух. -- Насколько я знаю, он в свободное время поэтическими переводами занимается.

-- Не знал, -- ответил Моро, -- у нас его принято бояться.

-- Да я понимаю, что у вас студентам вроде как лёгкая фронда положена, только я...

-- Да, тебе, чтобы не нажить неприятностей, нужно быть очень лояльным, я понимаю.

-- Нет, Моро, дело не только в этом. Мне действительно нравится в Тавантисуйю буквально всё, я не понимаю, чем тут можно быть недовольным. Вот, например, я ездил в деревню и видел, как трёхлетняя девочка спокойно бегает по улице. Я спросил у её матери, не страшно ли ей отпускать такую малышку одну, не боится ли она что её могут загрызть свиньи или собаки, а мать, рассмеявшись, сказала, что в Тавантисуйю это просто немыслимо. Никаких свиней, свободно разгуливающих по улицам, или собак-людоедов тут нет. Мало того, любой, кто увидел, что ребёнок упал и плачет, обязательно подойдёт и постарается успокоить. А в Испании до чужих детей никому нет дела.

-- Ты ещё наших недостатков не видел, -- сказал Моро.

-- Я знаю, почему Горный Ветер зачастил в библиотеку, -- Золотое Перо. -- Сейчас среди Носящих льяуту споры идут, стоит ли пытаться заключить торговое соглашение с Английской Короной, раз уж с Испанской все горшки побиты вдребезги. Горный Ветер -- ярый противник этого и сторонник изоляции. Вот он и выискивает в книгах аргументы в свою пользу. Только он, похоже, напрасно старается, всё равно изоляционисты в меньшинстве. А вы всё думаете, что он ваши дурацкие разговоры подслушивать рад, да не до них ему!

-- А твой отец что думает? -- спросил Моро, предпочтя не заметить колкостей.

-- Он скорее нейтрален. Не видит в торговом соглашении особенного зла, но в то же время и изоляции не боится. Скорее всего, пойдёт за большинством или воздержится.

-- А... -- сказал Моро, -- Ну ты, Золотой Подсолнух, ещё раз нас извини. Рад был познакомиться.

После чего ушёл.

Перед сном Золотое Перо сказал бывшему монаху:

-- Ты на Лилию особенно не западай, вертихвостка она.

-- То есть?

-- Она со всеми вот так знакомиться рада, но ты ей быстро надоешь. Так что не обольщайся.

-- А с тобой тоже пыталась? -- с упавшим сердцем спросил Золотой Подсолнух.

-- Да, но я уклонился. Видишь ли, она специально хочет связаться с кем-нибудь вопреки папочке, который не так давно попытался предложить ей жениха. Она отвергла и стала вертихвостить.

-- А что, жених был так уж плох?

-- Да нет, парень вроде был ничего, но её взбеленило, что ей что-то навязывают. Братьев у неё нет, и если их и не будет, то Первому Инке придётся женить дочерей на кузенах, чтобы те смогли бы стать наследниками. Лилия это чует и бунтует. Она не хочет становиться супругой Первого Инки. И может достичь успеха -- если она к кому-нибудь в постель нырнёт, то супругой наследника станет кто-то из её младших сестёр. Да вот только этому, к кому она в постель попадёт, не поздоровится. Ладно, спокойной ночи!

-- Спокойной ночи! -- ответил Золотой Подсолнух, хотя на душе у него от всего этого было неспокойно. Нет, он знал твёрдо: никогда в жизни он не решится опозорить девушку, взяв её до свадьбы. И тем более это было бы свинством по отношению к своему благодетелю -- как он может опозорить дочь Асеро? Но обидно было, что внимание Прекрасной Лилии к нему имеет под собой вот такую подоснову. Хотя, может, Золотое Перо ошибается? И Лилия не совсем такая, как ему кажется? Хотя она и в самом деле слишком легкомысленна... но тут молодых девушек не подстерегает такое количество опасностей,