Ревизор: возвращение в СССР 31 - Серж Винтеркей

то мои подозрения подтвердились, и она является преступницей. Медаль, понимаю, не дадите, но хоть почётную грамоту за изобличение преступной группы сможете устроить? Нет такой статьи, за которую меня в такой ситуации можно посадить… А если излишне творчески относящийся к делу следователь все же начнет ее искать, то это тоже не проблема. Есть куда обратиться, чтобы эти порывы пресекли и призвали сосредоточиться на настоящем уголовном деле.

Так что, отбросив сомнения, поехал с поддельным письмом к Гусеву. Время выбрал специально пораньше, пока все девчонки на учёбе. Если Гусев согласится помочь мне, то мы с ним не спеша найдём подходящий конверт.

— Анатолий Степанович, — заглянул я к нему в кабинет, — Доброе утро. Есть свободная минутка?

— Конечно, Павел, проходи, — приподнялся он, стоя за столом, и протянул мне руку. Приветствует горячо и радостно, явно не просек мою хитрую комбинацию по отмазке студентов от поездки в Сибирь.

— Анатолий Степанович, я насчёт Быстровой, — перешёл я сразу к делу. — Не даёт мне покоя её присутствие в группе разбора писем. Вот чует моё сердце, неспроста она там появилась.

— Сам все выходные об этом думал, — с досадой ответил он и выжидательно уставился на меня.

— Появилась у меня одна идея, как нам от неё избавиться. Но мне нужна ваша помощь, — в лоб произнёс я. — Если я правильно всё просчитал, то в результате наших действий за Быстрову никто никогда больше не будет хлопотать.

— А если не всё просчитал? — прищурившись, внимательно посмотрел на меня Гусев.

— Тогда ничего не произойдёт, и на моё письмо никто не обратит внимание, — ответил я, доставая из портфеля отпечатанную на листе формата А4 анонимку, завернутую в другой лист бумаги, большего формата, чтобы не оставлять на письме отпечатков пальцев. — Но попытаться-то мы должны?

— Конечно, — кивнул он заинтересованно. — Так что ты придумал? Что в этом письме?

— У меня есть идея, что Быстрова связалась с мошенниками, которые с ее помощью находят предприятия, на которых делают левак, и потом шантажируют руководство предприятий этой информацией. Я и написал письмо якобы от работника такого предприятия, из которого ясно, что на нем полно продукции уходит налево якобы под видом брака. Если Регина клюнет, и передаст письмо своим сообщникам, то они начнут шантажировать руководство предприятия…

— А на самом деле все это сказки, и руководство ни в чем не замешано?

— Да, я не располагаю никакой информацией о любом леваке на этом предприятии. Но самое главное, что его директор — старый друг члена КПК при ЦК КПСС… А тот очень влиятельный человек…

Фамилию я не стал называть. Это и не принято, да и нет нужды. Гусев не дурак, и сам видел, кто давал мне рекомендацию в партию, так что мои слова никаких сомнений у него не могут вызвать. Сделал небольшую паузу, чтобы проверить реакцию комсомольского лидера. И он не подвел.

— Ого! — сказал Гусев. Глаза его сияли. Мысль о том, чтобы спустить на тех, кто его грубо нагнул, члена КПК при ЦК КПСС, грела его душу.

— Так что директор к нему сразу обратится… Думаю, после этого и мошенники, и Регина больше не будут никогда совать нос в любые дела ленинского комсомола в МГУ!

— Ну, Павел, ты и даешь! — с уважением взглянул на меня комсорг, — очень неплохо придумано! Дай-ка мне еще на само письмо тоже взглянуть…

— Только старайтесь пальчики на всякий случай на нем не оставлять, хоть это и не критично — все равно никто не сможет подкопаться. Вы могли, теоретически и практически, любое письмо в той комнате взять и посмотреть, — сказал я, выкладывая письмо на стол.

Гусев, кивнув мне, ознакомился с текстом, не трогая письмо руками. Потом сказал:

— Здорово написано, так и видишь перед собой желчного работника, рвущегося прищемить хвост вороватому начальству. Не знал бы, что это твое творчество, поверил бы без сомнений, что письмо настоящее…

Я улыбнулся, принимая похвалу в свой адрес.

— А с милицией точно не будет проблем, если им это письмо в руки по этому делу попадет? — все же задал вопрос, которого я ждал, Гусев.

— Маловероятно, но вы правы, нужно учитывать и эту возможность. Мы тогда в один голос с вами говорим, что заподозрили Регину в принадлежности к преступной группе, и решили таким путем вывести ее на чистую воду. А что еще делать, подозрения в суд же не понесешь? Вам вообще, как лидеру Комсомольского прожектора МГУ, по статусу положено преступников, тянущих ручонки к государственной собственности, изобличать!

— Ну, собственно да, не подкопаешься… Ответственная гражданская позиция и все такое… Да и в целом, если подумать, притянуть нас не к чему. Мы же по почте письмо с клеветой в адрес государственного предприятия не отправляли. Его у нас украли! А для души, не для распространения, ты что угодно можешь писать…

— Вот именно, — улыбнулся я.

Гусев кивнул мне и сказал решительно:

— Действуем! Что от меня потребуется?

— Нужно найти конверт без обратного адреса с московскими штемпелями с обеих сторон, чтобы вложить в него это письмо, — объяснил я ему задачу. — А дальше нужно сделать так, чтобы это письмо, незаметно для нее, попало к Быстровой.

— Ну, все вполне реально. Пошли посмотрим, пока все на лекциях, — предложил он.

Мы закрылись в кабинете изнутри на ключ, и я протянул Гусеву пару легких трикотажных перчаток. Сам другую надел. Не проявив никакого удивления, он надел их и мы перерыли все неразобранные ещё письма. Но вскоре выяснилось, что без обратного адреса писем было мало и все они были не из Москвы, судя по штемпелям.

— Слушай, ну ты, прям, думаешь, что кто-то будет штемпели на конверте разглядывать? — с сомнением спросил Гусев.

— А если будет? — серьёзно ответил я. — Не хотелось бы из-за такого пустяка провалить всю комбинацию. Второго шанса избавиться от Быстровой у нас может и не быть.

— Ну, и что делать? — сел он за один из столов вполоборота. — Где конверт брать?

— Давайте среди уже обработанных писем в шкафах поищем, — предложил я.

Мы перебирали письма папку за папкой, пока, наконец, не нашли подходящее письмо.

— Вот, посмотри, — протянул он мне письмо без обратного адреса с мартовским и