Японская война 1904. Книга 2 - Антон Дмитриевич Емельянов

проверить их на возможные повреждения. Наивный! Я же собрал всех, потом на пальцах объяснил, что к следующему бою мне будет нужна связь с каждой ротой, а лучше с каждым взводом — причем не когда-нибудь, а еще до начала боя. В общем, Городов отправился думать, что он и его велосипедисты смогут для этого сделать, где будем прокладывать провод, где ставить телефоны, а где получится обойтись световыми сигналами…

Работы было много, работа была самая разная, я даже невольно забыл о некоторых неприятностях, которые могут нас ждать впереди даже среди своих, когда за одну станцию до Ляояна случайно наткнулся на отголоски будущего. Во-первых, нам попался дежурный отряд, который честно поделился слухами о страшном поражении и орде японцев, которая вырезала весь 2-й корпус. Во-вторых, я нашел газеты со статьями, закинутыми через китайского чиновника на юге — хоть что-то сработало именно так, как и планировалось. И в-третьих, уже меня нашел и попросил о личной встрече Мин Тао из Танчжуанцзы, тот самый владелец нового двора развлечений, которого я лично привел в Ляоян.

И чего этому от меня нужно? Причем настолько, что он смог меня найти еще до прибытия в Ляоян.

[1] Примерно так же прошел у японцев первый штурм Порт-Артура. Быстрый прорыв между бастионов, вывод войск в мертвую зону, и… Только мужество ставших на пути солдат может помочь в такой момент.

[2] Серебряная медаль «За храбрость» была с профилем Николая II с одной стороны и веточкой с другой.

Глава 8

Очень внимательно слушаю пожилого китайца, пытаясь пробраться сквозь тернии цветастых сравнений, исторических аналогий и поклонов. Кланяться Мин Тао не забывал почти после каждой фразы, словно дополняя ее на каком-то непривычном для меня уровне. Как кот, который голосом и хвостом может показать гораздо больше и честнее, чем просто голосом.

— Я правильно понимаю… — я дождался конца речи и теперь собирался удостовериться, что ни в чем не ошибся. Уж очень неожиданно все звучало. — Вы привезли мне мою долю?

— Ши дэ, — закивал старик, по привычке выдав «да» не по-русски, а по-своему.

— Мою долю за открытые на территории Российской империи дворы развлечений?

— Да! — повторил он.

— Вы же понимаете, что я этого разрешения не давал?

— Вы сказали, что мы можем открываться там же, где открыты дворы Дун Фэй, а они, пусть и с разными владельцами, есть почти в каждом городе Мань Чжоу.

— С разными владельцами… — я задумался, но быстро себя одернул. — Тем не менее, вы понимаете, что я не смогу вас прикрыть там, где не будет моих полномочий. А они у полковника не столь велики.

— Новости о ваших победах идут по Китаю, — осторожно заметил старик. — Не только ваши генералы читают газеты, умные люди умеют делать выводы, и мы понимаем, кто может вырасти и стать тигром, а кто нет… Ваша доля.

Мин Тао изобразил короткий поклон. Правая ладонь на левую руку, резкое, размашистое движение вверх и вниз. Кажется, это Чан И — самая вежливая форма приветствия хозяина его гостями. Я на мгновение задумался, а потом все же ответил — тем же жестом, что, кажется, уже вечность назад отвечал на поклон Казуэ. Китаец понимающе кивнул, потом незаметно ухмыльнулся своим мыслям и протянул мне… конверт. Кто бы знал, что и эта традиция пришла именно с востока.

Очень хотелось заглянуть внутрь и узнать сумму, но еще очень не хотелось терять лицо. Несмотря на все красивые слова, меня ведь сейчас собираются купить. И пусть я буду сколько угодно себя убеждать, что все это ради дела, что эти деньги спасут жизни и выиграют сражения, разве это изменит главный факт? Одни покупают, другие продаются… Почему, например, в свое время белые проиграли красным при том, что в начале сторонники были и у тех, и у других? А все просто.

Белые начинали войну, чтобы спасти Россию от «продавшихся немцам большевиков», они фактически продолжали для себя всю ту же Первую Мировую, сражаясь с бывшими союзниками плечом к плечу, но… Шло время, Германия подписала капитуляцию, красные как-то пытались построить свою жизнь, а белые неожиданно осознали, что это они, а не те, кого они объявили своим смертельным врагом, привели чужаков на родную землю. Так вот мне бы очень не хотелось очутиться на их месте.

— Спасибо, но я не готов принять деньги от иностранного подданного, пусть Россия и Китай формально являются союзниками.

— Я не чжунго, я — мань чжоу, — Мин Тао нахмурился и даже сжал кулаки.

Я не знал точных значений слов, но общий смысл и так улавливался.

— Тем не менее, вы не свой.

— А разве Россия не считает Маньчжурию своей?

— Формально мы лишь арендуем тут территорию. Так что земля — наша, но не люди.

— Думаю, после войны влияние других стран, которые заставили вас быть так неприятно скромными, больше не будет иметь значения.

Китаец ждал. Я думал. Его слова имели смысл: если мы победим, Маньчжурию уже никто не отдаст, и тогда поддержка местного бизнеса, который в свою очередь хочет поддержать этот процесс, не несет с собой рисков. По крайней мере тех, о которых я думал раньше.

— Я возьму не деньгами, — я еще немного доработал свое решение. — Мне нужно будет помещение в Ляояне, мастера по металлу, станки, материалы. В идеале те же мастера, станки и материалы по стеклу, ну или сразу по увеличительным линзам. Сможете обеспечить?

— Десять дней.

— Десять дней, чтобы узнать?

— Десять дней, чтобы первые мастера начали прибывать.

— И те, и другие?

— Среди народа мань чжоу достаточно любых специалистов.

После таких ответов у меня возникло даже больше вопросов, но всему свое время. Для начала будет достаточно и того, чтобы проверить, как именно Мин Тао сдержит свое слово. А сейчас… Я еще полчаса говорил со стариком, выясняя все детали того, что будет ждать нас в Ляояне.

* * *

Перед последним переходом до города я убедился, что рядом нет никаких японских частей, и дал нашим целые сутки отдыха. И вот мы снова шагали через еще больше разросшиеся окопы и бастионы Ляоянского укрепрайона — с песней, со вскинутыми знаменами, чеканя шаг.

— Не слишком ли мы привлекаем к себе внимание? — Шереметев долго терпел, но, наконец, не выдержал и подъехал