Майкл Муркок - Повелитель воздуха

— Видел.

Я глотнул вина. Этот шанс лучше всего, на что я мог надеяться, и мне чертовски повезло, что мне его предложили.

Была своя логика в том, что маленький корабль, перебивающийся случайными грузами, с трудом мог заполучить на службу образованного летчика. Ведь на больших судах жалованье неизмеримо выше. И все же в тот момент я еще не был по-настоящему заинтересован. Меня до сих пор переполняла горечь.

— Но вы уверены, что капитану известна вся история? Знаете ли, из армии я вылетел не просто так.

— Я знаю причину, — серьезно возразил Демпси. — И мне она импонирует.

— Импонирует? Но почему?

— Скажем просто, я терпеть не могу таких типов, как этот Рейган. И я восхищаюсь тем, что вы сделали для индийца, на которого он набросился. Это доказывает, что вы — порядочный парень и правильно смотрите на вещи.

Не уверен, что с удовольствием услышал такую похвалу из уст молодого человека. Я пожал плечами:

— Я ненавидел Рейгана за тот вред, что он причинил моему капитану.

Демпси улыбнулся:

— Можете интерпретировать это, как хотите, Бастэйбл. Во всяком случае, вы можете получить работу. Хотите? Я осушил второй стакан вина и наморщил лоб.

— Я не гак уж уверен, что… Демпси налил мне еще.

— Я не собираюсь уговаривать вас делать то, чего вы по-настоящему не хотите. Но должен напомнить, не многие капитаны взяли бы вас на должность выше матроса. По крайней мере, долгое время.

— Не сомневаюсь.

Демпси зажег длинную сигару.

— Может быть, у вас есть друзья, которые предложили вам хорошую работу на земле?

— Друзья? Нет. У меня нет друзей, — это было чистой правдой. Из всех моих знакомых ближе всего подходил под определение друга капитан Хардинг.

— И вы знаете воздушные корабли. Вы смогли бы управиться с одним из них в случае необходимости?

— Вероятно. Я сдал экзамен на патент второго помощника. Но в любом случае я довольно слаб в части практики.

— Этому вы быстро научитесь.

— Как же вы свели знакомство с капитаном сухогруза? — спросил я. — Разве вы не студент? Демпси опустил глаза:

— Вы имеете в виду первый семестр Оксфорда? Был. Но это другая история. Знаете, я следил за ходом развития событий с того момента, как вас нашли на вершине горы. Должен признаться, вы были властелином моей фантазии.

Я невольно рассмеялся, пусть даже смех мой прозвучал не слишком весело.

— Ну, вероятно, с вашей стороны очень великодушно — помогать мне. Когда же я познакомлюсь с вашим капитаном?

— Вас устроит сегодняшний вечер? — Демпси нарочито улыбнулся. — Мы могли бы поехать в Крэй-дон на моей машине. Что скажете?

Я пожал плечами:

— Почему бы и нет?

Глава 5

Капитан Корженевский

Демпси гнал в Крэйдон довольно быстро, и должен признать, что он удивительно ловко управлялся со своим старомодным «морданом». За полчаса мы были уже па месте.

Крэйдон — типичный аэрогородок. Своим существованием он обязан аэропарку, и, куда ни бросишь взор, всюду что-нибудь да напомнит об этом. Многие отели названы в память знаменитых воздушных кораблей, а улицы так и кишат летчиками из всех стран. По сравнению с другими это довольно шумный и развязный город: он был совершенно похож на старые морские порты моего времени. (Вероятно, мне нужно было бы говорить обо всем этом не «был», а «будет», но как-то трудно делать это, поскольку события относятся к моему личному прошлому.) Демпси зарулил в передний двор маленького отеля в одной из небольших улочек. Отель назывался «Ариман на отдыхе» и в минувшие эпохи определенно был станцией почтовых карет. Как сообщала вывеска, этот отель находился в старой части города и представлял собой разительную противоположность башням из стекла и бетона, громоздящимся в большей части Крэйдона.

Демпси провел меня по большому бару, где толкались летчики старого поколения, которые явно предпочитали атмосферу «Аримана…» комфортабельным отелям «люкс». Поднявшись по деревянной лестнице, мы прошли холл и коридор и остановились перед дверью в самом конце коридора. Демпси постучал.

— Капитан! Вы не примете нас, сэр?

Я был поражен искренним почтением, едва ли не благоговением, прозвучавшим в тоне молодого человека, когда он обратился к капитану.

— Входите! — голос был гортанный и хриплый — чужеземный голос.

Мы вошли в уютную комнату. В камине пылал огонь, и это был единственный источник света. В высоком кожаном «вольтеровском» кресле сидел человек лет примерно шестидесяти. У него была клиновидная бородка серо-стального цвета и такие же волосы. Серо-голубые глаза глядели твердо и проницательно. Этот взгляд вызывал абсолютное доверие. У капитана был крупный горбатый нос, волевой рот, и когда он встал, я увидел, что он сравнительно небольшого роста, но крепко сложен. Когда Демпси представил нас друг другу, пожатие его руки было твердым.

— Капитан Корженевский, это лейтенант Бастэйбл.

— Как поживаете, лейтенант? — он говорил с сильным акцентом, однако четко выговаривал слова. — Рад познакомиться с вами.

— Как поживаете, сэр? Думаю, вам лучше обращаться ко мне просто «мистер». Сегодня решилась моя отставка из ВПОНа, и я теперь человек штатский.

Корженевский улыбнулся, повернулся к тяжелому буфету из еловой древесины.

— Могу я предложить вам что-нибудь выпить, мистер Бастэйбл?

— Благодарю, сэр. Виски.

— Отлично. А вам, Демпси?

— Стакан шабли было бы неплохо, если не возражаете, капитан.

— Хорошо.

На Коржеиевском был толстый белый свитер с круглым воротом; черно-синие брюки от парадной летной формы; на стуле возле письменного стола я увидел пиджак с капитанскими знаками различия, а на самом столе — довольно поношенную фуражку.

— Я передал мистеру Бастэйблу ваше предложение, сэр, — доложил Демпси, принимая свой стакан шабли. — Именно поэтому мы здесь.

Корженевский провел по губам рукой, задумчиво рассматривая меня.

— Разумеется, — пробормотал он. Он отдал нам паши стаканы, вернулся к буфету и налил себе немного виски, добавив содовой.

— Знаете, у меня настоятельная нужда во втором помощнике. Мне нужен человек с большим летным опытом, но в Англии мне такого не напять, а тех, кого обыкновенно находят в подобных ситуациях, я брать не хочу. Я читал о вас. Горячая голова, а?

Я тряхнул головой. Неожиданно у меня возникло ощущение, что я очень хочу служить под командой Корженевского. Меня мгновенно охватила симпатия к этому человеку.

— Как правило, нет, сэр. В том случае были.., ну, особенные обстоятельства, сэр.

— Я так и думал. До недавнего времени у меня был очень хороший помощник. Паренек по имени Марло. В Макао у него возникли какие-то трудности.

Капитан нахмурился и взял сигару из черного портсигара. Он предложил и мне; я с благодарностью согласился, а Демпси с улыбкой отказался. Когда капитан Корженевский говорил, он не сводил с меня глаз, и у меня было такое чувство, будто он исследует самые глубины моей души. Каждое его слово звучало очень весомо, и все движения были медленными и выверенными.

— Вас нашли в Гималаях. Вы потеряли память. Учились и получили патент лейтенанта воздушной полиции. Попали в драку с пассажиром на «Лох Этив». Нанесли ему тяжкие повреждения. Пассажир был изрядный кляузник, а?

— Да, сэр.

Сигара на вкус оказалась удивительно нежной и сладкой.

— Он отказался есть рядом с индийцами, насколько я слышал?

— Помимо всего прочего, сэр.

— Хорошо, — Корженевский послал мне еще один взгляд — острый, испытующий.

— Рейган был виноват в том, что наш капитан сломал себе ногу, сэр. Для старика это означало окончательно удалиться на покой. Одну только мысль об этом капитан просто не в состоянии был вынести, сэр.

Корженевский кивнул:

— Знаю, что он чувствовал. Капитал Хардинг. Как-то познакомился с ним. Первоклассный летчик. Стало быть, ваше преступление состоит в излишней преданности, а? При известных условиях лояльность становится отягчающим обстоятельством, а?

Его слова, казалось, имели какое-то особенное значение, не вполне для меня понятное.

— Полагаю.., да, сэр.

— Хорошо. Демпси сказал:

— Сэр, мне кажется, он, по крайней мере, эмоционально — один из нас.

Корженевский поднял руку, заставляя молодого человека замолчать. Затем, погрузившись в свои мысли, капитан уставился в огонь. Несколькими минутами позднее он повернулся и сказал:

— Я поляк, мистер Бастэйбл. Натурализованный британец, но урожденный поляк. Если я вернусь на родину, меня расстреляют. Знаете, почему?

— Вы изгнанник, сэр? Русские?..

— Точно. Русские. Польша — часть их империи. Я держался того мнения, что это не правильно и что необходимо дать народам право свободно определять свою судьбу. Об этом я отнюдь не молчал. Много лет назад. Кто-то услышал. Так я был изгнан. Тогда я поступил на службу в британский торговый воздушный флот. Потому что был польским патриотом, — он пожал плечами.