Василий Головачёв - СПАСАТЕЛИ ВЕЕРА

— Дима, проясни-ка мне некоторые моменты нашей экспедиции. Момент первый: почему нас не преследуют «эсэсовцы» и «чекисты»? Те наши случайные стычки не в счет, они мне больше напоминают учения, а не профессиональные разборки охотников с дичью. Момент второй: как получается, что мы все время спасаем магических существ, буквально ждущих нас и знающих о своем скором освобождении? Одно спасение может быть случайным, два — это корреляция, три — уже статистика. Что знаешь ты, чего не знаю я? Только честно.

Краска бросилась в лицо Будимира. Он отвел глаза, но заставил себя смотреть на своего защитника и признался:

— Нам надо пройти Путем Духа, дядя Слава. Это путь спасения, сначала — других, потом — себя. Вот почему нельзя использовать оружие, ну, или только в крайнем случае, понимаете?

Ростислав кивнул.

— Понимаю. Что еще?

— Папа и дядя Толя… они отдельно… ну, они отвлекают погоню на себя, поэтому их нет рядом. Простите меня, пожалуйста, что не сказал. — В глазах мальчика набухли слезы. — Я не мог…

Ростислав поднялся, потрепал его по вихрам, задумчиво прошелся по залу, пощипывая непривычно гладкий подбородок. Сел в кресло, улыбнулся.

— Все правильно, малыш. Мне надо было самому догадаться, что это единственно верное решение. Все-таки я тугодум. Нас не брали в расчет, когда мы вышли в путь, так? Один — совсем ребенок, второй — хромой и увечный старик. Твой отец взял на себя тяжелую ношу организатора спецоперации, разработал отвлекающий маневр и увел охотников за собой. Здорово! Можешь им гордиться. Я думаю, он справится со своей миссией. Хорошо бы и нам не ударить лицом в грязь. Во что бы то ни стало надо найти Финист и «умертвие» и поговорить с Уицраором по душам. Ты как настроен?

Говорить мальчику о том, что настоящий Дуггур — его многомерная «матрица» в иных пространствах и временах — наверняка знает о походе Избавителя, получив информацию от своей «проекции», Ростислав не стал. Лишний раз пугать Будимира не хотелось. После всего случившегося, после «изгнания беса» из Ненагляды стоило ждать появления настоящих охотников, и к этому надо было хорошо подготовиться.

Мысли о переходе в новое состояние, сопровождавшиеся легким удивлением (неужели это все случилось со мной?), продолжали появляться, но все реже и реже. Ростислав постепенно привыкал к вернувшимся физическим кондициям и к тем возможностям, которые давал ему канал связи с подсознанием, а через него — с надсознанием — Хрониками Веера, с его глобальным информационным полем.

Подкрепившись остатками запасов еды Веселина и запив трапезу родниковой водой — никто не захотел воспользоваться услугами кухни Даймона, — путешественники снова начали было искать Сухова-старшего через видеосистемы Тзола, однако вскоре получили весьма ощутимый щелчок по носу. Автоматика дворца внезапно отказалась слушаться их приказов, заблокировала все входы-выходы и вообще свернула деятельность. Обстановка зала с монитором и креслами, адаптированного под восприятие землян, исчезла. Люди снова оказались под сводами ледяного грота, температура воздуха в котором не превышала десяти градусов по Цельсию, а потом и вовсе начала понижаться. Через несколько минут они вынуждены были воспользоваться услугами костюмов, превратив их в герметичные скафандры.

Ненагляда, родившаяся в магическом мире, с техникой подобного рода не сталкивалась, но быстро освоилась со своим положением, принимая скафандр за доброго «говорящего духа», проявляющего, кроме всего прочего, заботу о владелице. Ростислав некоторое время с беспокойством приглядывался к ней, пытаясь обнаружить следы «проекции» Дуггура на психику девушки, но не преуспел в этом, чему он был весьма рад. По-видимому, свирель Ягойой уничтожила пси-имплант игвы, не затронув родные структуры памяти и личности Ненагляды. Ну, а ее влияние на Светлова (господи, до чего же она непосредственна, чиста и красива!) вполне объяснялось не колдовством, а другими причинами: Ростислав влюбился! Хотя не хотел признаваться в этом даже самому себе. Уж слишком большая разница в возрасте разделяла их, по его мнению, — целых двадцать лет!

Поразмыслив, он пришел к единственному правильному решению:

— Вызывай Вольха, Никитич. Отправим Ненагляду домой, а сами вернемся на Свентану. Разбудим Святогора.

— Мы уже пытались, — несмело возразил Будимир.

— Во-первых, мы плохо подготовились к этому деянию. Во-вторых, ты за последнее время окреп и возмужал, да и я немного подтянулся. Будем будить Святогора вдвоем.

— Я с вами! — заявила Ненагляда.

Ростислав вздрогнул. Показалось, что в голосе девушки прозвучали знакомые нотки капризной требовательности, присущей игве Дуггуру. Но в глазах дважды спасенной жительницы Белобог-Руси — прозрачный шлем скафандра позволял видеть ее голову — не мелькали искры иронии и презрения, она просто не хотела расставаться со своими спасителями.

— Это невозможно, — сожалеюще покачал он головой. — Наша дорога трудна и опасна, а взяв тебя с собой, мы будем вынуждены отвлекаться на твою защиту.

— Я сама себя буду защищать! — воинственно воскликнула Ненагляда, снова заставив землян пережить неприятный момент узнавания той, «первой» Ненагляды, подчинявшейся импланту Дуггура.

Почувствовав их неприятие — хотя вряд ли она понимала его причину, — девушка жалобно прижала к груди ладони:

— Но я не хочу возвращаться домой… без вас!

Ростислав улыбнулся.

— Мы обязательно тебя навестим, если, конечно, твои родители не будут возражать.

— Батюшка и матушка будут только рады! И все-таки мне так хочется пойти с вами! — Ненагляда умоляюще посмотрела на Будимира. — Уговори его, братом назову!

Мальчик нерешительно посмотрел на Светлова.

Тот сдвинул брови, крутанул желваки, перекусывая готовое сорваться с губ: «хорошо, я согласен».

— Не надо меня уговаривать, мальчики и девочки, вы должны понимать, что есть правила, которые надо выполнять. Я и сам хотел бы… — Ростислав прикусил язык, заметив радостно-недоверчивый взлет бровей девушки, затем пересилил себя и закончил: — Хотел бы взять тебя с собой. Да нельзя! Неправильно это.

Ненагляда горестно вздохнула, свет в ее глазах погас.

— Я понимаю… но вы обещаете заехать к нам в гости?

— Обещаем! — клятвенно заверили ее оба в один голос.

Она засмеялась, погладила Будимира по плечу, доверчиво прижалась к Ростиславу, так что у него снова оборвалось сердце и закружилась голова, вздохнула.

— Что ж, юдоль у меня такая — ждать. Зовите своего Вольха, пусть везет меня домой. А кто он — этот ваш Вольх? Вершник, возчик?

— Увидишь, — ухмыльнулся Ростислав.

Будимир засветился в пси-диапазоне — Светлов уже научился видеть это «свечение», — проговорил с мягким нажимом:

— Вольх, отзовись!

Беззвучно колыхнулось пространство грота, вздрогнул пол, и с волной тепла в гроте проявился из воздуха гигантский волк. Ненагляда тихо вскрикнула, прячась за Ростислава.

— Это… Вольх?!

— Не бойся, он царевен не ест. Извини, дружище, что мы снова отрываем тебя от дел, но у нас проблема. Эту царевну надо срочно доставить домой, на Аркон-планету. Она из стольного Руян-града Белобог-Руси, как и ты.

— Я знаю, — передал мысль Волк Волков. — Она из рода Прекрас, дочь Дамирия. К сожалению, на ее родине прошло много лет с момента пленения, и батюшка ее умер. А жених — Голуб, сын Косича, погиб. Зато матушка жива, несмотря на преклонный возраст. Сто шесть ей стукнуло.

Ненагляда, боязливо высунувшаяся из-за плеча Ростислава, побледнела, тихо ахнула, спросила дрожащим голоском:

— Что он говорит? Батюшка умер?! И Голуб?!

Ростислав хмуро кивнул. Радоваться, что погиб его соперник, он не умел.

Ненагляда залилась слезами, прижав к щекам ладони. Мужчины молча смотрели на нее, не зная, как утешить, и даже Волк Волков смотрел сочувственно, хотя человеком не был.

— Сможешь забрать ее с собой? — буркнул Светлов.

— Теперь смогу, — кивнул зверь. — Я полностью восстановил основной организм.

— Это какой?

— Вы видите лишь трехмерное отражение топологически более сложного объекта. Я многомерен, как и многие создания Шаданакара, в том числе — хаббардианцы и игвы.

Ростислав вспомнил бой с Дуггуром и в трех сложных мыслеобразах передал Вольху историю спасения Ненагляды.

— Вы великие чародеи и кудесники, земляне! — с уважением сказал Волк Волков — Я лично не встречался с Дуггуром, но слышал о нем много. Он действительно могуч и велик, почти как его предшественники. Но если Люцифер и Уицраор являют собой пример жестокого и беспощадного, рационалистического и холодного ума, не подверженного эмоциям, то игва Дуггур олицетворяет еще, кроме этого, и крайне эгоистическое и агрессивное отношение к миру и к существам, его населяющим.