Эффект пробоя - Августин Ангелов

Сталина втихаря вынесут из мавзолея в ночь с 31 октября на 1 ноября 1961 года. Эту дату я хорошо запомнил. Личность Сталина меня всегда очень интересовала, потому и прочитал на эту тему очень много книжек и статей в интернете. Эх, где же теперь этот самый интернет?

Пока до интернета тут, понятное дело, очень далеко. Да и в 1960-м году страна бросила силы совсем не на развитие информационных сетей, а на поднятие целинных земель и выращивание кукурузы. И Ваня говорил мне об этом, как о большом прорыве вперед в деле построения коммунизма. Он, оказывается, был парнем идейным, комсомольцем из актива, и верил словам Хрущева о том, что всего через два десятка лет коммунизм в СССР уже построят. Но, разумеется, ни сам Ваня, ни его товарищи, которые попали к нам вместе с ним через паразитный портал, даже не подозревали о том, что случится на самом деле со страной. Как не подозревали они и о существовании чего-нибудь необычайного, вроде нашей каверны. Их отделение просто наткнулось на «зеленый туман и свечение» в лесу во время учений.

— А у вас тут война на самом деле? — спросил он.

— Да, — ответил я. — Только внутри каверны враги не столько немцы…

— А кто? Эти… синелицые? — перебил Ваня.

— Да. Они терроризируют местных жителей. И никто не знает, кто еще появится. Ведь паразитные порталы вроде того, через который вы сюда пришли, открываются неконтролируемо, сами по себе, — проговорил я.

— Жутковато, — пробормотал Ваня.

Крепость встретила нас привычным шумом большого скопления людей. Новоприбывших солдат разоружили и сразу же повели на допрос в НКВД. Начальству нужно было убедиться, что они не представляют угрозы и настроены лояльно. Нас же с Антоном Штерн отпустил отдыхать, правда, заставив все-таки сначала сдать оружие под расписку. Ведь оно все-таки полагалось нам только на выездах в зону пробоя. И разгуливать с ним мы могли лишь на работе, находясь, так сказать, при исполнении. Оставив «Вальтер» у дежурного в оружейной комнате и расписавшись в журнале напротив номера своего жетона, я побрел в столовку, чтобы поесть.

С утра перед выездом нас с Антоном Штерн напоил чаем у себя в кабинете, самолично сделав для каждого по бутерброду черного хлеба с куском местной буженины. Кстати, вполне себе неплохой. Но, с тех пор у меня во рту не было ни крошки. Только воду из фляги пил, да и то не из своей, а у напарника просил, поскольку не обзавелся пока тут ничем, даже флягой. Смартфон мой при перемещении сгорел и вообще аннигилировался. А бумажник с банковскими карточками, документами и деньгами лежал в рюкзачке, который тоже неизвестно куда подевался. Вот и остался я только в джинсах, кроссовках, да в простой синей футболке, а в карманах не было ничего, кроме бумажного носового платка.

Обнищал я, получается, при попадании сюда, окончательно. Впрочем, хорошо еще, что на казенное довольствие сразу поставили по приказу Вайсмана. Значит, с голоду точно не помру, да и кровать своя есть. Хоть и в убогом барачном общежитии, но имеется кров над головой. Уже лучше, чем ничего. Да и перспектива карьеры научного сотрудника в секретном научно-исследовательском центре, — это тоже не так уж плохо при здешних реалиях.

Я думал, что Антон составит мне компанию на ужине. Но, он просто огорошил, сообщив, что, оказывается, уже успел, как ценный специалист, получить в Ягодовке отдельный дом с огородом. И потому мой напарник больше не жил в общаге! И меня подобная новость, признаться, сильно удивила. А он, увидев мое замешательство, объяснил:

— Здесь семейным сразу дают отдельное жилье в деревне, чтобы обживать местность побыстрее.

— А ты что, вместе с семьей сюда провалился, что ли? — не переставал удивляться я.

И Антон поведал:

— Да нет же! Я уже тут с местной девушкой познакомился. Вот и женился.

— Так сразу и женился? — не поверил я.

— А чего и не жениться, если дом на свадьбу бесплатно выдают вместе с женой и хозяйством? — ответил он вопросом на вопрос. И добавил подробностей:

— Правда, избушка совсем простенькая, отапливается по-черному, да с крышей из соломы. Но, уж лучше такое свое жилье, чем в общаге гнить. Да еще и жена молодая под боком.

— И как она? — спросил я.

Он рассказал:

— Красавица! Совсем молоденькая, но уже все хозяйство ведет. Леся ее зовут… Сиротой она осталась после набега врагов на деревню. Отца и братьев у нее убили… Я на следующий день, как попал сюда, с ней познакомился, когда меня в Ягодовке поначалу держали для допроса. Приглянулась мне девка. Она со своим коромыслом за водой ходила, вот я набрался наглости и подошел. А она мне сразу улыбнулась возле речки. Понравился я ей, значит, с первого взгляда. Помог нести Лесе ведра, так все и закрутилось у нас…

— И на каком языке вы с ней общаетесь? — не удержался я от нового вопроса.

И Антон ответил:

— Пока на смеси нашего и местного. Отдельные словечки из их языка я схватываю, а отдельные из нашего — жена выучивает. Но, в целом, мы прекрасно друг друга понимаем в быту. Уже больше двух недель, как официально расписались. Дело-то житейское нехитрое, а природа человеческая во всех временах одинаковая.

Ошарашенный таким раскладом, я попрощался с Антоном, которому после трудового дня предстояло еще пешком преодолеть несколько километров от крепости до своего нового семейного гнезда, и вошел в столовую. Заведение общепита как раз открыли после длительного перерыва для посетителей, последовавшего после окончания обеда. Впрочем, персонал столовки в это время не бездельничал, а убирал зал и готовил ужин. И теперь я рассчитывал получить свою законную вечернюю порцию по номеру жетона.

На этот раз мне без проблем выдали еду, сверив номер жетона по списку. Ужин состоял из тушеной капусты и двух котлет. Еще и глиняную миску-пиалу дали с теплым компотом, да кусок хлеба, черного, опять же. Другого я пока здесь не видел. А этот, похоже, пекли прямо на месте. Мой панкреатит, из-за которого меня признали ограниченно годным и не взяли в армию, пока никак себя не проявлял. Впрочем, воспаление поджелудочной железы у меня и не было хроническим. Просто, когда на обследование от военкомата клали, я как раз траванулся алкоголем. В молодости употреблял с друзьями-студентами разную дрянь, было дело. От этого и с учебой