Тиран Золотого острова - Дмитрий Чайка

не смогли. Рогами Тешуба клянусь, они прямо сейчас разглядывают на нас со скал и матерят почем зря.

— Мастер Заккар-Илу! — повернулся я к корабелу, который тоже, не отрываясь, смотрел на прибрежный городок. Ему, пережившему штурм Угарита, многое из виденного было знакомым. В его глазах застыла глухая боль.

— Да, господин! — очнулся он и перевел на меня взгляд.

— Мне нужно пять таких кораблей, — сказал я. — И как можно быстрее. Что тебе для этого требуется?

— Два, господин, — ответил мастер. — Если нужны такие корабли, то я смогу построить только два. У меня нет больше сухого леса, и этот проклятый негодяй… Прошу прощения, господин, ваш наместник в Угарите, уважаемый писец Аддуну скоро привезет его на Сифнос. Остальные корабли я построю не раньше, чем через пару лет. Кедр нужно будет срубить зимой, ошкурить, расколоть на доски, а потом замочить в мелководной лагуне. Когда соленая вода вытянет влагу, доски нужно сложить на горе под навесом так, чтобы ветра продували штабель насквозь. Для этого потребуется не меньше двух лет, господин, и тогда корабль послужит еще вашим внукам.

— Дерьмово! — задумался я. — Нет у меня столько времени. А если сделать корабль из сырого леса?

— Он и двух лет не протянет! — возмущенно посмотрел на меня мастер. — И то, если хорошенько его осмолить, постоянно конопатить щели и хранить такой корабль на берегу. Нечего и думать приделать к нему таран. Он может дать течь, даже если гребцы на нем слишком громко испортят воздух.

— Тогда так и сделаем, — кивнул я. — Две биремы из сухого кедра и еще десять огромных лоханей из обычной сосны. И ты закладываешь на сушку корабельный лес.

— Мы опять будем воевать, господин? — грустно улыбнулся мастер. — Для меня унизительно делать такую плохую работу, но я понимаю, для чего это нужно. Я построю все, что вы велите.

— Ты построишь даже больше, — задумался вдруг я. — Сколько досок вы делаете из одного бревна?

— Две, господин, — ответил слегка удивленный мастер.

— Будем делать четыре, — сказал я. — Я тебе потом покажу как. А пока иди, работай. Корабль сам себя не починит.

Он управился за два дня, кое-как стянув веревками прохудившийся борт. Воины срубили сосны, сделали из них мачты, а потом поставили их на место, забив клинья в посадочное гнездо. Степс. Это место называется степс. Только для здешнего уха эти слова и впрямь кажутся лаем собаки. Надо что-то новое придумывать.

— Сжечь тут все! — скомандовал я и пошел к кораблю.

Знаю, что оставил без еды и крыши над головой кучу людей, но по-другому здесь нельзя. Это будет что-то из разряда подставить щеку. Они не просто меня знать должны, они должны бояться до икоты, до самопроизвольного расслабления сфинктеров! Иначе мне жизни на Сифносе не будет, измучают набегами мои острова, а корабли — непрерывными нападениями.

— Мы сюда еще вернемся, — сказал я после недолгого размышления, и Палинур понятливо кивнул. Нам придется пройти вдоль побережья и познакомиться со всеми здешними владыками лично. И желательно это сделать до того, как орда данайских кораблей отправится в Трою. Иначе у меня руки связаны будут.

— Красиво горит! — высказал всеобщее мнение кормчий, и парни довольно заворчали.

Прибрежный городок, чьими стенами были борта кораблей, полыхал весело, выделяясь ярким пятном на фоне гор гигантского острова. Тростниковые крыши взрывались огромными снопами искр, а потом занимались балки, сделанные из сосны и старой оливы. Все это было сухим как порох, и вскоре кирпич, слепленный из глины и резаной соломы осыпался черной пылью, как будто и не жили тут люди еще несколько часов назад.

— И вот чем я лучше остальных? — думал я, не в силах оторвать взгляда от жуткого зрелища. Все-таки есть что-то дикое и завораживающее в неутомимом буйстве огня. И как выскочить из этого кровавого колеса? Только еще большей кровью. Смирить воинственных, истребить непокорных, помочь тем, кто хочет мира. Мир! Я должен принести мир этой несчастной земле.

* * *

Как странно! Я не был на Сифносе всего несколько дней, а у меня такое ощущение, как будто я вернулся домой из командировки. Городок, опоясанный двумя рядами стен, встретил меня веселой суетой. И вроде бы уже вечер, и солнце почти село, а сотни человек высыпали на причал и машут руками. И мне кажется, они улыбаются! Или все-таки мне это кажется? Нет, не кажется, люди сегодня какие-то непривычно счастливые. Они кланяются мне и благословляют именами десятка богов, а девчонки смотрят так сладко, что у меня ниже пояса все огнем горит. Все же воздержание в моем возрасте — это зло. Оно плохо влияет на связность мыслей. Да что тут случилось-то? Чего они все радуются?

— Вода, господин! — мой писец Филон сиял словно начищенный медный кувшин. Он увидел паруса на горизонте и тут же примчал из Верхнего города. Он даже приплясывал немного, что при его телосложении смотрелось слегка комично.

— Хорошая вода пошла из вашей кучи камней, — выпалил он. — Мастера-горшечники все как один работу бросили и делают трубы, как вы велели. И никто из них не попросил платы за свою работу! Я в жизни не видел, чтобы кто-то здесь что-то делал бесплатно! Трубы обожгут и проложат к городским цистернам. Мы туда после зимних дождей воду собираем, а сейчас одна из них уже пуста. Мы ее промазали изнутри тем горячим пеплом с известкой, и она как новая. Там мелкие трещины были, и немало воды уходило в землю. Люди благословляют ваше имя, господин.

— Покажи! — сказал я и пошел быстрым шагом к тому месту, куда отдавал воду «ловец росы». Скудный ручеек вот-вот прекратит течь, но мне этого хватит. Я набрал воды в ладонь и хлебнул. Ну, так себе, конечно. Вода все еще горьковатая, с отчетливым привкусом моря. Мои подданные сильно погорячились в своих восторгах, но она, действительно, куда лучше, чем была в первый день. Соль понемногу уходит.

— У нас, кажется, есть еще один родник в горах? — наморщил я лоб.

— Да, господин, — с готовностью кивнул писец. — Тут недалеко совсем1, только путь уж больно извилист и неудобен. Напрямую там трубы нипочем не проложить.

— А мы построим небольшой акведук, — обрадовал я его. — Вы же